По сути, существуют те, кого называют великими влюбленными. Минуту назад я думала о Джульетте, Джульетта была великой влюбленной. Великие влюбленные - это женщины, более подходящие для любви по сравнению с другими. Может быть, я в большей степени способна любить, нежели Сюзанна. Или иначе - и это более подходит - она еще не встретила мужчину, который ей нужен. Морис тоже ошибается. Все абсолютно очевидно: ты можешь сказать, точно ли ты любишь кого-то, когда спишь с ним. В этом смысле я люблю Сюзанну, люблю ее сейчас как никогда ранее.
- Мне кажется, если бы ты спала с Мари, ты бы знала точно, действительно ли вы любили друг друга… Стоило бы рисковать?
- Откровенно говоря, я почти переспала, - спокойно произносит Сюзанна. - Я никогда не забуду этого. Я упустила ее однажды вечером, когда Джеримайа или Джош, или как там его звали, пришел к ней в гости. Они забавлялись у меня за спиной, пока я тренькала на пианино, и, должна признаться, меня это чрезвычайно взволновало. Парень ушел, тогда я вернулась в свою комнату и разделась.
Я была как полусумасшедшая. Я говорила себе, что непременно вернусь в комнату Мари и скажу ей, что замерзла, скажу ей что угодно, но проскользну к ней в постель. Затем - мы подождем и посмотрим. Я стояла у ее двери и была готова постучать, когда поняла, что она уже погасила свет. Неожиданно я испугалась, я просто стояла как вкопанная, дрожа, в одной ночной рубашке. Я подумала, что она может пойти в ванную комнату, и в этот момент я воспользовалась бы возможностью присоединиться к ней. Но она не вышла. О, я стояла почти час. Мое сердце готово было выскочить из груди, но в конце концов я вернулась в свою комнату.
- Ты даже не играла с собой?
- Да… Это было не то же самое.
- О, мне все это слишком хорошо знакомо.
Не знаю, стоит ли все рассказывать Сюзанне? Ей нужно открыть глаза. Но одновременно я считаю, что это меня не касается. Она может подумать, что я переспала с ней сегодня лишь для того, чтобы утешить. Это неправда, я спала с ней, потому что люблю ее, так же сильно, как и Мориса. Трудно объяснить людям, что человек подразумевает под любовью. К счастью для Мориса, он мужчина. Вполне естественно, что он говорит и поступает в соответствии со сказанным. Хотя я маленькая, худая, плоскогрудая, это не вызывает у него отвращения. Он любит меня так сильно, что ничто больше не имеет для него какого-либо значения.
- Ты знаешь, Сюзанна, с Мари это определенно была любовь, и ты должна была сказать ей об этом. Я говорю тебе и знаю, что это правда - когда ты любишь кого-то, это совсем нетрудно. С самого начала вы спите вместе. Это очень важно, потому что только так вы будете уверены друг в друге. Если вы спите вместе, вы можете пожениться, если хотите, или принимаете решение жить вместе, в этом все дело…
- Да, ты кое-что знаешь, - улыбается Сюзанна.
Она спрыгивает с кровати и хватает меня за руку.
- Давай-ка иди в свою комнату. Я должна одеться. Морис будет искать меня, а я не готова… Значит, если я должна прислушаться к твоему совету, мне следует переспать с ним сегодня же ночью, чтобы определить, любит ли он меня…
- О нет, не с Морисом… Слишком поздно.
- Что ты подразумеваешь под этим "слишком поздно"?
Как глупо я поступаю! Нечаянно сорвалось с языка. Но, в принципе, положения вещей это не ухудшает. Когда Морис заговорит с ней, она вспомнит, что я ей сказала.
- Ты знаешь, Сюзанна, хотя ты только учишься, есть одна вещь, которую ты не должна забывать.
- Что это?
- Я люблю тебя, дорогая.
- Я тоже так считаю, дурочка.
- Нет, Сюзанна, не так, я действительно люблю тебя, люблю как мужчина.
- Как мужчина? Ты моя сестра! Хотя это не имеет значения, я люблю тебя тоже. Может быть, не как мужчину, но люблю.
- Как тебе больше нравится, но не забывай, что я тебе сказала, Сюзанна. Пожалуйста, никогда не забывай!
Глава 3
ХОЛОДНЫЕ КАНИКУЛЫ
Возможно, эта пустота как вакуум,
Но все же бездонная такая, что Бог и Дьявол вместе
Не заполняют ее.
Ненависть там умирает от удушья,
И никогда не проникает сильнейшая любовь.Валери Ларбо. "Поэмы А.О. Бариабута"
На каникулах я всегда теряю голову. Будто бы с наступлением этих дней открывается какой-то шлюз, и хлынувший поток захлестывает все и вся. Я, всегда такая прилежная и трудолюбивая, в начале каникул вдруг обнаруживаю, что мне нравится сама мысль о ничегонеделании. Ну вот, бездельничать - и все!
Каникулы - это добровольное заточение в дальней комнате или сарае, бесконечные прогулки в одиночестве, свидание со старыми любимыми книгами моего детства: серьезными и смешными, новыми или заново переплетенными и отреставрированными - "Трактир "Шестое счастье""", "Приключения Марко Поло"", "Маленькие женщины" или томики стихов Рембо и Верлена.
Рождественские каникулы в этот раз особенные. Я не забыла ни о своих книгах, ни о хорошем запасе английских леденцов, которые можно найти только в Париже. Но если что и заставляет меня сейчас чуть ли не прыгать от радости - так это любовь. А любовь и каникулы, как говорится, две большие разницы. Любовь - отнюдь не вечный праздник, скорее постоянное ожидание приключения и таинства, о которых я до сих пор узнавала лишь из книг, имея, в общем, слабое об этом представление. Любовь - исследование, восхитительная мука счастья, такая неожиданная, такая незаслуженная, что постоянно боишься растерять ее случайно.
Морис женился на Сюзанне. Мои чувства, однако, совсем не изменились. Напротив, стали еще сильнее. Я достигла зрелого возраста и понимаю: Морис действительно меня любит. Именно потому он и женился на моей сестре. После нашей с ним близости я была так счастлива, строила так много планов… Однако очень скоро я вынуждена была признать их призрачность и полную безнадежность. Не нужно быть гадалкой, чтобы понять, что родители вообще никогда не позволили бы мне выйти замуж за кого бы то ни было. Разве что если бы я забеременела…
Я хорошо знаю взгляды моих родителей. Однажды во время еды у нас зашел об этом разговор. По их мнению, девушка шестнадцати лет, которую они содержат, еще не созрела для материнства. Я представляю, что бы они сказали мне, если бы я поставила их перед свершившимся фактом. Но я не полная дура. Если бы Морис без обиняков объявил о нашей с ним связи, его просто моментально вышвырнули бы из дома. Поэтому единственный шанс для него сохранить меня - ничего не менять и жениться на моей сестре, став членом нашей семьи. И уже спокойнее ожидать подходящего момента.
Конечно, он все-таки должен был предварительно обсудить это со мной. Я немного дулась на него, но Морис был со мной так мил, что я простила его. Он знает, что я тоже люблю Сюзанну, а он отнюдь не хочет причинять ей боли. Поэтому ему не было нужды спрашивать моего мнения, ведь и я не хотела зла любимой сестре. Только кажется, что он все же должен был бы прямо сказать мне еще раз, что именно я - его женщина. Для него ведь вовсе не тайна, что отныне для меня не существует никого, кроме него. Вообще-то, предполагаю, что он потакает мне из чувства такта, будучи не совсем уверенным в моей любви. Выходит, он оставляет за мной право выбора?
- Я не хочу корчить из себя занудливого папашу, малышка, - сказал он мне спустя несколько дней после свадьбы. - Но мы с тобой, Нея, должны сейчас быть на высоте, в том числе и в нашей работе. Ты обязательно должна продолжать так же учиться, как и всегда, чтобы получить степень бакалавра. А я обязан сделать счастливой Сюзанну. Ты ведь тоже любишь ее, правда?
- Конечно, люблю!
- Вот видишь, - продолжал он, - перед нами обоими одна и та же проблема. И мы не должны разочаровывать твоих родителей.
- Это я знаю. Слишком хорошо знаю. Если мать и отец что-то пронюхают, мы пропали.
- Я рад, что ты это понимаешь.
По его внешнему виду мне показалось, что он как будто вдруг почувствовал огромное облегчение от того, что наконец высказался. Именно тогда мне все стало ясно.
С одной стороны, он готов принести себя в жертву ради меня, поэтому не повторил мне вновь о своей любви, не строил планы на будущее. Однако дал мне ясно понять, что, как и я, любит Сюзанну, скорее братской любовью, как сестру. И если он облегченно вздохнул, то лишь потому, что четко усвоил: малейшего подозрения со стороны родителей будет достаточно, чтобы разлучить нас навсегда. А он, в отличие от меня, не смог бы этого перенести. Я глубоко благодарна ему за правду. Я, откровенно говоря, сомневалась в нем, теперь же почти готова просить у него прощения. Но разве не так ведут себя наивные молодые девушки? Нет, я тоже должна просто ждать; наше воссоединение от этого будет только еще более радостным. Ведь быть женщиной означает также знать, когда нужно хранить молчание. Я собираюсь доказать Морису, что он не ошибся.
Я молчала, хоть это и было нелегко. Бракосочетание сестры с Морисом само по себе не создало для меня каких-либо дополнительных проблем. Прежде всего, я люблю свадьбы, а эта, в известном смысле, была моей собственной. Мэрия, церковь, подписи - во всем этом я находила успокоение. В самом худшем случае, если бы отец и мать неожиданно узнали, что произошло между Морисом и мной, им уже пришлось бы с этим смириться, пусть даже выразить недовольство. Теперь Морис их родственник.