– Мы просили, мы убеждали, мы умоляли. Я не знаю, что еще можно сделать. Решение губернатора о передаче дела в Калифорнию будет принято через тридцать дней. За это время Хезер должна решить, хочет ли она отправиться туда. Через месяц выбора у нее, скорее всего, не останется.
Она подошла к двери и громко постучала. Появился охранник и увел Хезер.
Как только дверь за Хезер закрылась, Поппи сказала Касси:
– Ты говорила очень жестко.
– Я просто хотела, чтобы до нее наконец-то дошло, что ее ожидает.
Вернувшись домой, Поппи ответила на несколько звонков. Люди задавали все те же вопросы, на которые ей нечего было ответить. Затем, переключив коммутатор на громкую связь, подъехала к окну и принялась смотреть на озеро. Снег выглядел таким же чистым и хрустящим, как и вчера. Но ей показалось, что он все-таки как-то изменился, как бы постарел.
Поппи соскучилась по весне. По траве и почкам на деревьях. По гагарам.
Посидев у окна, она вернулась к коммутатору и принялась отвечать на звонки, но мысли ее была далеко от повседневной работы. Поппи удивляло, что Гриффин до сих пор к ней не заехал. Каждый раз, когда до нее доносился шум двигателя, у Поппи перехватывало дыхание.
После обеда, проезжая через центр города, она нигде не заметила старого пикапа Бака. А когда Поппи подъехала к школе и встретила девочек, ей уже стало не до Гриффина.
– У нас сегодня была контрольная по орфографии, – сообщила Мисси. – Я сделала ошибки в пяти словах.
– А сколько всего было слов? – поинтересовалась Поппи.
– Десять. Пять из десяти – это половина. Я их неправильно написала, потому что Хезер со мной не занималась.
– Я могла бы тебе помочь.
– Ты была отличницей, когда училась в школе?
– Нет.
– Почему нет?
– Я шалила и была невнимательной. Я мешала другим детям, которые хотели учиться. Это расстраивало моих родителей. Быть хорошей ученицей лучше.
Мисси не понравился ответ – когда Поппи снова оглянулась на нее, девочка сосредоточенно рассматривала ручку двери.
– Стар, а как у тебя дела? – спросила Поппи. Стар промолчала. Поппи посмотрела на нее в зеркало.
– Стар?
Ответа так и не последовало.
И так продолжалось следующие два часа. Поппи задавала им вопросы или предлагала чем-нибудь заняться, но в ответ девочки молча пожимали плечами.
А потом Стар ушла – бросила раскрашивать картинку, встала из-за стола, прошла через прихожую и вышла за дверь.
Поппи проводила ее удивленным взглядом.
– Стар, ты куда?
Дверь закрылась.
На улице было темно и холодно. На Стар не было ни сапог, ни куртки. Только кроссовки, комбинезон и легенький свитер.
Открыв дверь, Поппи увидела, как девочка вскарабкалась на сугроб и исчезла из виду.
– Стар, вернись домой! – крикнула Поппи. Но Стар не появилась.
– Мисси, сейчас же надень куртку и поищи ее! – велела Поппи.
– С ней все в порядке. Она пошла к дереву Хезер.
– Что еще за дерево Хезер? Где оно? Иди и приведи ее домой. Я же не могу за ней поехать.
Поппи сняла с вешалки куртку Мисси и подала ее девочке.
– Надень сапоги! Захвати куртку и сапоги Стар. Мисси взяла одежду в охапку и вышла на улицу.
Поппи включила фонарь во дворе. Мисси поднялась на вершину холма и скрылась за ним в темноте, а Поппи сидела в дверях, беспомощно ожидая возвращения девочек.
Одна минута прошла или пять, Поппи не знала. Но наконец в свете фонаря появилась Мисси. Поппи едва сдержала слезы, увидев, что за Мисси идет Стар. Когда Стар приблизилась к ней, обняла девочку и, прижавшись лицом к ее шелковистым волосам, тихо заплакала:
– Стар, пожалуйста, больше никогда не пугай меня так.
– Дереву Хезер было очень одиноко. Я хотела сказать ему, что я о нем помню.
– Прошу тебя, больше никогда из дома не уходи. Если с тобой вдруг что-нибудь случится, я не смогу тебе помочь.
"Я не смогу тебе помочь", – эта мысль преследовала Поппи всю дорогу до дома. Она все еще не могла удержать слезы беспомощности. У самого дома фары высветили ржавую развалюху Бака Киплинга, теперь уже принадлежавшую Гриффину Хьюзу.
Объехав пикап, она остановилась, выдвинула подъемник и опустилась на коляске на землю. Ее немного утешило только то, что она уже была на пандусе, когда Гриффин выскочил из пикапа и подбежал к ней.
Поппи едва на него взглянула. Когда он потянулся, чтобы распахнуть перед ней дверь, она сердито махнула рукой, отворила ее сама и вкатилась в прихожую. Оттуда она проехала прямо к коммутатору.
Гриффин прошел за ней следом.
Поппи на него не смотрела – она знала, что глаза у нее еще красные от слез. Гриффин стоял, засунув руки в карманы джинсов. Она видела это боковым зрением.
Медленно, с усилием Поппи подняла голову. Когда их глаза встретились, внутри у нее все клокотало. Зачем ты здесь? Разве ты так ничего и не понял? Почему ты не оставишь меня в покое? – пронеслось у нее в голове.
Она не произнесла ни слова. Просто смотрела ему в глаза. И ему хватило наглости заявить:
– Весь твой вид говорит о том, что тебе нужен рыцарь на белом коне в сияющих доспехах.
Поппи взорвалась:
– Ты что, себя, что ли, имеешь в виду? Я… так не думаю. К тому же я все равно не могла бы взобраться на лошадь, даже если бы от этого зависела моя жизнь. Я не могу подняться даже на маленькую горку. Я не могу ходить на лыжах. Не могу танцевать, бегать или даже просто пройтись по улице. И уж конечно, я не могу как следует позаботиться о детях. Вот почему их у меня никогда не будет.
– Ты поэтому плакала?
– И поэтому, и по другим причинам. Причин у меня предостаточно. Моя лучшая подруга в тюрьме, ее дети страдают без нее, ее муж остался один накануне самых важных для его бизнеса недель в году. Я бы с радостью помогла Мике с детьми собирать сок. Но я никому ничем не могу помочь. Я просто ненавижу это кресло!
Гриффин выждал какое-то время, а потом спросил:
– Хочешь поцелуй?
– Вот еще, не хочу!
Он достал из кармана шоколадную конфету в яркой обертке, на которой было написано "Поцелуй", и протянул ей.
Она притворилась, будто с самого начала знала, что он имел в виду.
– Я их тоже покупаю у Чарли. Дюжина поцелуев за десять центов.
Положив конфету обратно в карман, Гриффин отошел вглубь комнаты. Перед камином стоял длинный диван, на который он и уселся.
– Всем нам иногда хочется пожалеть себя.
– И когда же у тебя бывают такие моменты? – спросила она.
– Например, когда я вспоминаю, как одна нечаянная фраза привела сюда агентов ФБР. Я думаю, ты догадалась. Мой брат – агент ФБР. Он как раз занимается нераскрытыми делами. Вернувшись в октябре из Лейк-Генри, я зашел к нему в офис и не мог оторвать глаз от фотографии Лайзы, которая висела у него на стене – так она похожа на твою подругу. Извини.
Его признание потрясло Поппи.
– О боже, – наконец прошептала она, – какими страшными были эти два дня!
Гриффин молчал.
– Что? Не можешь найти слов в свое оправдание?
– Как же мне хочется обнять тебя! Только не знаю, хочешь ли этого ты?
– Я не нуждаюсь в объятиях, – сухо ответила она.
– Я и не говорил, что нуждаешься. Но, может быть, хочешь?
Конечно, ей этого хотелось. Уже так давно ни один мужчина не обнимал ее, по крайней мере по-настоящему – так, чтобы она могла почувствовать себя как за каменной стеной.
Поппи глубоко вздохнула:
– Со мной все в порядке. – Она не могла обсуждать с ним свои переживания. – Значит, это ты рассказал им о Хезер.
Лучше было поговорить об этом, а не о ее личных проблемах.
– Нет, я только сказал брату, что знаю женщину, похожую на Лайзу. Но он хороший детектив.
Его откровенность придала Поппи сил.
– Зачем ты приехал? Если ко мне, то учти: меня прежней нет уже двенадцать лет. А если ты собираешь материал для статьи, я тебе не помощница.
– Наоборот, я думал, что это я могу помочь тебе.
– Неужели? – Она не хотела принимать от него помощь. – Кстати, у тебя расцарапано лицо.
Он осторожно потрогал багровую царапину.
– Пришлось побороться, прежде чем удалось убедить пикап, что я, а не он хозяин ситуации.
Он потрогал отросшую щетину на подбородке.
– Да и палец у тебя посинел. Так кто выигрывает битву?
– Я. Определенно я. Я натопил дом, включил свет. Пока не удается подключить воду, но я этим занимаюсь.
– Можешь не стараться, – не без некоторого ехидства сказала она. – Воду можно будет подключить только весной.
Гриффин был озадачен.
– Правда?
– Да. И еще хочу сказать тебе кое-что. В это время года здесь нет гагар. Ты слышал, как Билли Фаррауэй играет на дудочке, которой летом он приманивает гагар. Ему семьдесят пять лет. Зимой он перевозит свою кабинку для подледного лова с места на место. Если ты с ним еще не встретился, то обязательно встретишься. Он тебя обязательно найдет.
– Дудочка? Ты уверена? Я рассказал в кафе "У Чарли", что слышал крики гагары. И никто не сказал мне о дудочке Билли.
– Никто и не скажет.
– Значит, местные хотели надо мной посмеяться? Поппи кивнула. Она вдруг поняла, что с царапиной на щеке, щетиной на подбородке, взъерошенными волосами он выглядел еще более привлекательным и мужественным.
– Ты видела Хезер? – спросил Гриффин.
– Да. Но она очень плоха. Не может ни о чем говорить.
– И это тебя так расстроило?
Поппи вспомнила: он видел, какой зареванной она приехала.