Лицо его приобрело жесткое выражение, решительный вид брата вызвал одобрительный ропот толпы. Казалось, она тоже жаждет мести. Брат выиграл последние три сдачи подряд. По сравнению с ним Максимиллиан Донелли, казалось, играл небрежно, с легким презрением.
И тем не менее – тем не менее! – сдерживая дрожь, подумала она, безо всяких слов ясно, что этот человек с черными, как ночь, глазами и немного презрительной улыбкой намерен одержать победу.
Сначала она так не думала. Когда началась игра, мужчины по очереди забирали выигрыш, и она даже позволила себе поверить в то, что у Чарлза, возможно, есть шанс. Утешая себя этой мыслью, она кинула быстрый взгляд на Максимиллиана Донелли.
Ты проиграешь, подумала она, а он, словно почувствовав ее мысли, гордо выпрямился и посмотрел прямо на нее.
Он решительно сжал губы, и она вдруг поняла, что происходит на самом деле. Внутри у нее все болезненно заныло.
Чарлз выигрывал только потому, что Донелли позволял ему это. Он играл братом и лишь ждал удобного случая, чтобы окончательно прибрать его к рукам. И нет никакой возможности предотвратить это.
Франческа с трудом сглотнула, перед глазами снова возник образ поверженного быка.
Прекрати, приказала она себе, немедленно прекрати! Это всего лишь карточная игра. Чарлз проиграет много денег, наверное, будет чувствовать себя униженным, и на этом все кончится.
– Ну? – грубо спросил брат. – Играешь или ты пас?
Донелли лениво пожал плечами, мускулы его напряглись под элегантным смокингом.
– Черта с два, – сказал он, швыряя на середину стола кучу фишек. – Я играю. И ставлю пятьсот.
Брат взглянул на него с плохо скрываемым торжеством.
– Понял. И предлагаю тысячу.
Веки Донелли чуть опустились, как затвор фотообъектива.
– Значит, тысяча, – негромко сказал он. – А я ставлю три.
– Три тысячи? – голос Чарлза дрогнул.
Донелли поднял голову. Он беспечно улыбался, но взгляд был тяжел, как стекло.
– Игра без ограничений, помнишь? Таковы условия.
Чарлз поджал губы.
– Нет проблем, Донелли. Три, и пять тысяч сверху. Он улыбнулся, не столько для соперника, сколько для наблюдателей. – Как тебе это?
Донелли кивнул:
– Прекрасно. – Он опять бросил фишки на середину стола. – Вот тебе ответ, Спенсер, – он посмотрел не на Чарлза, а на Франческу. – А что, если еще десять, просто ради интереса?
На какое-то мгновение в ней вспыхнула надежда, что Чарлз бросит карты, но радостный шепот толпы лишь подстегнул его.
– Десять, – сказал он. – И пятнадцать сверху. Не успел он договорить, как Донелли заявил:
– Пятнадцать, и двадцать пять сверху. Внезапно Франческе представилась душная арена и красный дразнящий плащ матадора перед быком. Захотелось закрыть глаза и убежать, но это будет похоже на поражение. Пусть Донелли унижает Чарлза, но ее он не запугает.
Ненадолго воцарилось молчание, а потом брат хлопнул ладонями по столу и отодвинулся вместе со стулом.
– У меня не осталось фишек. – Ей показалось, голос его неестественно наигран. Чувствуют ли это остальные? – Тебе придется подождать, пока я схожу за ними.
– Нет проблем. – Донелли лениво потянулся. – Я тоже передохну.
Чарлз схватил Франческу за локоть и поспешил с ней из комнаты.
– Дай мне твои деньги, – прошипел он. Она уставилась на него.
– У меня нет никаких денег.
Он сжал ее руку.
– Как? Не может быть. Наверняка у тебя в сумочке что-нибудь есть.
– Всего несколько мелких монет для дамской комнаты. – Внезапно она вспомнила: – У меня есть немного фишек. Маркиз…
– Давай сюда!
– Чарлз!
– К черту все, Франческа! Дай мне фишки, будь добра!
Она высыпала фишки на ладонь Чарлза, он быстро пересчитал их и зло выругался.
– Что толку от них? Этот ублюдок ставит еще двадцать пять тысяч.
– Тогда откажись. Сейчас же, пока не стало хуже.