Игорь Рабинер - один из немногих российских журналистов, освещавших с места событий все три зимние Олимпиады с участием звезд НХЛ: в Нагано-98, Солт-Лейк-Сити-2002 и Турине-2006. почему в Японии мы стали вторыми, в США - третьими, а в Италии вообще не попали на пьедестал? Секреты того, что происходило на олимпийском льду и за его кулисами, - в новом произведении самого популярного спортивного писателя-документалиста России, суммарный тираж книг которого уже достиг четверти миллиона экземпляров. В феврале 2010 года сборная России примет участие в очередных Олимпийских играх - в Ванкувере. Можно ли считать наших хоккеистов, чемпионов мира двух последних лет, главными фаворитами? На этот и многие другие вопросы в откровенных интервью специально для этой книги отвечают президент Федерации хоккея России Владислав Третьяк и главный тренер сборной Вячеслав Быков. Если вы хотите настроить себя на "волну" Олимпиады, то не найдете способа лучше, чем прочитать "Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера".
Содержание:
Введение - ВРЕМЯ ИДЕТ ПО КРУГУ 1
Глава I - НАГАНО-1998 - КОМАНДА БРАТЬЕВ 2
Глава II - СОЛТ-ЛЕЙК-СИТИ-2002 - ОЛИМПИЙСКИЕ ЧЕМПИОНЫ ЕВРОПЫ 26
Глава III - ТУРИН-2006 - ПОБЕДИТЬ КАНАДУ И УМЕРЕТЬ 51
ВЛАДИСЛАВ ТРЕТЬЯК: - "ПУТИН СКАЗАЛ, ЧТОБЫ ПЕРВАЯ СБОРНАЯ НЕ НУЖДАЛАСЬ НИ В ЧЕМ" 92
ВЯЧЕСЛАВ БЫКОВ: - "ВТОРОЕ МЕСТО В ВАНКУВЕРЕ ПОСЧИТАЮ НЕУДАЧЕЙ" 99
Заключение - ВРЕМЯ ПРОЩАТЬ И ВРЕМЯ ПОБЕЖДАТЬ 107
Игорь Рабинер
Хоккейное безумие. От Нагано до Ванкувера
Введение
ВРЕМЯ ИДЕТ ПО КРУГУ
Для начала вообразите себя в следующей ситуации. Вы, молодой журналист, понурив голову, стоите у выхода из Олимпийской деревни. На вас орет благим матом, потрясая вашей же аккредитацией, дюжий японский секьюрити. И произносит фразу-приговор: "Вы будете лишены аккредитации и немедленно выдворены из Японии".
Именно в такой ситуации оказался автор этой книги вечером 11 февраля 1998 года в Нагано. Моя первая Олимпиада имела все шансы закончиться не начавшись. И из-за чего - из-за профессионального рвения, которое, оказывается, тоже бывает излишним! Не для газеты, конечно, - для властей.
В тот день я встречал нашу хоккейную сборную на наганском вокзале. Чувства журналиста-новичка Олимпиад, которые испытывал, словами не передать. Как репортеру, работавшему в то время собственным корреспондентом "Спорт-Экспресса" по Северной Америке и тесно общавшемуся с нашими энхаэловцами, мне было доверено освещать первый в истории олимпийский турнир с участием профессионалов из лучшей хоккейной лиги мира. Попасть на такие соревнования, писать о них для всей России - одна мысль об этом была счастьем.
…И вот поезд из Токио прибывает. Я хочу объять необъятное, бросаюсь от одного игрока к другому, выспрашиваю мельчайшие детали того, что с ними происходило в пути, о чем они думают, чему радуются, чему огорчаются… Мне без нескольких дней 25 лет - и энергии, желания быть в гуще всех событий было море. Официальные запреты организаторов казались не более чем досадными условностями. О них просто как-то не думалось.
Поэтому, когда мне удалось попасть в автобус команды и проехать вместе с ней в Олимпийскую деревню, ни о чем, кроме того, чтобы сделать максимум возможного для газеты, я и не помышлял. А зря. Ведь аккредитация моя осталась на пропускном пункте, о чем я тут же забыл.
К тому времени одна из главных звезд сборной России Сергей Федоров не давал российским изданиям интервью около года.
Для меня был и есть один непреложный закон, выраженный в словах Льва Толстого: "Делай что должно - и будь что будет". И я делал. А именно - глядя на то, как Юрзинов и Федоров долго общаются тет-а-тет в столовой, терпеливо ждал и никуда не уходил, понимая, что другого шанса, скорее всего, не представится. Ждал долго…
И дождался. После чего Федоров говорил почти без остановки больше часа. Вспоминал даже, как Юрзинов на турнире вторых сборных сделал его комсоргом. В 90-е годы слова "Федоров" и "комсорг" казались такими же несовместимыми, как, к примеру, "ГКЧП" и "демократия". Посудите сами: как можно было, нарвавшись на такую удачу, его прервать?! Тьма на дворе не смущала - беспокоило только то, что давно уже пора было писать репортаж в номер. А я все общался.
Незаметно пробило девять вечера - категорический и беспрекословный "дедлайн" для журналистов. Уже пробило и десять… Я же оставался в деревне.
Как оказалось позже, меня искали по всему комплексу едва ли не с собаками. В одиннадцатом часу, ничего не подозревая, я отправился прочь из деревни. И на выходе произошла сцена, которая была описана в начале этого предисловия.
Не знаю, правда ли это, но говорят, что я остался в Японии лишь благодаря ходатайству тогдашнего президента ОКР Виталия Смирнова. Зато обширное интервью с Федоровым через день было опубликовано в газете, и это окупило все.
Та хоккейная сборная была для меня чем-то гораздо большим, нежели объектом работы. Мне были очень небезразличны эти люди. Об энхаэловцах после неудачного выступления на Кубке мира-96 и череды скандалов принято было говорить как о неблагодарных зарвавшихся мальчишках, купающихся в деньгах и не помнящих родства. Я жил в Америке два года, общался с большинством из них и знал, что это совсем не так. И страшно хотел, чтобы там, в Нагано, они смыли с себя все несправедливые ярлыки.
На пресс-конференции перед началом турнира капитана сборной Павла Буре спросили, какие чувства он испытывает в связи с тем, что впервые во взрослой карьере ему предстоит играть вместе с родным братом Валерием. "У меня в команде не один, а двадцать два брата" - этот ответ Русской Ракеты стал хитом на многие годы.
И это была не просто красивая фраза. Потом и Буре, и многие другие говорили, что это была лучшая команда в их жизни. Самая сплоченная. Четыре года спустя, в аэропорту Солт-Лейк-Сити, мы с ее главным тренером Владимиром Юрзиновым долго вспоминали Нагано, о чудесном турнире с печальным концом, - и смотрели друг на друга с нежностью, и на прощание обнялись. В 98-м нас объединило что-то большое и настоящее. И никогда уже не разъединит.
Увы, в финальном матче мы проиграли чехам. Но этой командой все равно можно и нужно было гордиться. Как и ее тренером Юрзиновым, на пресс-конференции взявшим на себя вину за то, что сборная не подошла к финалу в оптимальном состоянии. После сирены я плакал, потому что та сборная России не заслужила того, чтобы проиграть Олимпиаду.
Но ведь и великолепная Чехия во главе с непробиваемым Доминатором - вратарем Домиником Гашеком - точно так же не заслужила!
Когда сборная Чехии глубокой ночью прилетела в Прагу, ее на улицах города встречало полмиллиона ошалевших от восторга людей. Гашек, Ягр и другие чешские звезды HXЛ по просьбе президента страны Вацлава Гавела на полтора дня прилетели домой, хотя им надо было возвращаться в свои клубы. Но как можно было не увидеть собственными глазами, что 23 хоккеиста сделали для своей страны!
И такое безумие во время Белых Олимпиад творится во всех странах, "инфицированных" хоккеем.
Американцы официально объявляют главным спортивным событием страны XX века "чудо на льду" - выигрыш студенческой сборной у советских гигантов в Лейк-Плэсиде-80, - а четверть века спустя снимают о нем фильм "Чудо".
Лучший игрок Канады всех времен Уэйн Гретцки плачет навзрыд в раздевалке после поражения в полуфинале Нагано-98 от чехов - понимая, что в качестве игрока олимпийское золото он не выиграет никогда.
Флегматичные жители северной страны Швеции бьют витрины в Стокгольме после шокирующего поражения своей сборной от белорусов в четвертьфинале Солт-Лейк-Сити-2002, шведская пресса изничтожает игроков. А их вратарю Томми Сало, пропустившему нелепую решающую шайбу с центра площадки, остается только молиться, что он не родился где-нибудь поюжнее: судьба колумбийского защитника Андреса Эскобара, убитого на родине за гол в свои ворота в матче с США на футбольном чемпионате мира-94, в этом случае вполне мота бы постигнуть и его.