- И не только с ним. Я стараюсь почерпнуть что-то полезное у всех, с кем работал и кому доверяю - у тех же, например, Воробьева и Билялетдинова, которые входят в штаб сборной. Нам предстоят очень тяжелые, интересные и радостные испытания на прочность, к которым нужно подойти с огромной ответственностью. А с Виктором Васильевичем столько лет в хоккее было прожито! Отношения, которые складываются между людьми за годы такой работы, не зависят от турнирного положения.
* * *
Самолетов было пять. Тех, которые везли в Японию "груз особого назначения" - игроков олимпийской сборной России по хоккею. Накануне вечером все они провели матчи заключительного (перед Играми) тура чемпионата НХЛ, а на следующее утро им нужно было переключиться совсем на другую волну. Вроде бы только вчера герой последнего игрового дня НХЛ Валерий Буре сделал хет-трик в составе своей новой команды - "Калгари", - а теперь он уже должен о нем забыть и настраиваться на такие же достижения в составе национальной команды. И по виду младшего брата Русской Ракеты не было сомнений, что думает он именно о сборной, а не о своем вчерашнем успехе:
- Я в самолете из Ванкувера, куда прилетел из Калгари, даже заснуть не смог - так давно не видел ребят. Нас ведь в самолете 11 человек летело - какой тут сон, пусть полет и длится восемь с половиной часов. Анекдоты, байки, воспоминания - там было все, что угодно. Проспать такое разве можно?
Это только со стороны может показаться, что организовать такую встречу легионеров легко. У Касатонова, прилетевшего лишь предыдущей ночью, голова разрывалась не только из-за акклиматизации, но и из-за неожиданных проблем. К примеру, все самолеты должны были подрулить к одному терминалу, но в последний момент некоторые из них оказались в другом. Однако выход был найден - сотрудники "Аэрофлота" встречали игроков прямо у трапа самолета и перевозили в основной терминал, где им нужно было пройти олимпийскую аккредитацию.
Словом, Касатонов, а также ветеран советского хоккея Юрий Ляпкин, уже восьмой год работавший в Японии, и администратор сборной Владимир Меринов сработали настолько четко, что и Федоров, и Гончар, и все остальные хоккеисты были единодушны: "Проблем, связанных со встречей, не было никаких. Все прошло идеально".
Бытовые условия Олимпийской деревни и тренировочного катка, к которым пришлось привыкать хоккеистам (сразу замечу: всем, а не только российским), оставляли желать много лучшего. Миллионеры-энхаэловцы от такого давно отвыкли. Никаких капризов, однако, с их стороны не последовало.
Если бы вы увидели, с позволения сказать, арену, на которой провели первые тренировки прибывшие накануне в Нагано энхаэловцы, то глазам бы своим не поверили. В таких условиях не позволили бы себе кататься даже команды первой российской лиги. Именовался сей стадион вполне солидно - Nagano Skate Center, но в этом самом центре не было даже элементарной раздевалки. А холод там стоял такой, что не приведи Господь!
В общем, типичный сарай, как, кстати, сразу и окрестили это сооружение побывавшие там журналисты. И если руководство сборной России, со своей стороны, сделало все, что могло, для комфорта игроков - вплоть до специальной комнаты отдыха в аэропорту Токио, которая предназначалась для тех, кто прилетел в столицу Страны восходящего солнца раньше других, - то хозяева Игр решили спустить заезжих хоккейных миллионеров на грешную землю.
В итоге как наша, так и другие команды были вынуждены поступить весьма оригинально. Из Олимпийской деревни они приехали на главную хоккейную арену Олимпиады - Big Hat ("Большая шляпа"), там переоделись - только коньки пока не стали надевать, размялись, сели в автобус и поехали в пресловутый Nagano Skate Center.
Когда первая тренировка закончилась, хоккеисты стремительно перекочевали с арены в автобус, стоявший почти вплотную к выходу: на улице как-никак - минус 10, а они все разгоряченные, потные. Не повезло лишь Павлу Буре: две бесцеремонные юные японки-волонтерши, используя служебное положение в личных целях, попросили несчастного капитана сборной России, обмотавшего, чтобы не простудиться, голову полотенцем, сфотографироваться с каждой из них. Отказать им Павел не смог.
В деревне тоже было к чему придраться - это если говорить мягко.
- Еда в Олимпийской деревне устраивает? - спросили Алексея Яшина.
- Ну как сказать… Мы привыкли питаться где хотим и как хотим. А здесь одна кухня, и всем угодить очень сложно.
С проживанием было примерно то же самое. Павел Буре говорил:
- Невольно приходят на ум те времена, когда мы, 14-15-летние, ездили с юношескими командами на соревнования, жили по 5 человек в номере. Сейчас мы живем вообще всемером, много вспоминаем.
Уже после Нагано Касатонов в нашей беседе вспоминал:
- Ребята элементарно соскучились по нормальным человеческим отношениям. И то, что они жили по 7 человек в номере (разумеется, четырехкомнатном, а не однокомнатном. - Прим. И. Р.), оказалось как нельзя кстати. По правде говоря, мы боялись, что, когда они приедут в деревню и увидят условия, в которых предстоит жить, настроение у них упадет. Ведь в каждом номере перегородки, отделяющие одну спальню на двух человек от другой, были чуть ли не символическими. А ребята, наоборот, были только рады этому - потому что давно вот так тесно не общались друг с другом.
- Они все время были вместе, - продолжал Касатонов. - С первого же дня стали одновременно приходить в столовую на завтраки, обеды и ужины, садились за один стол. Сразу было видно, что это люди, дорогие друг другу и объединенные одной целью. Не могу тут не выразить большую благодарность российской прессе, в первую очередь "Спорт-Экспрессу". В ситуации, когда за сборную отказалась выступать часть игроков - как считалось, сильнейших, и кое-кто начал поговаривать, что шансов у нас, дескать, нет никаких, журналисты публиковали, как мне кажется, объективные материалы, которые тоже помогли состояться этой команде. Эти корреспонденции, многочисленные интервью с ребятами сплачивали их: игроки видели, что они - все вместе, что те, с кем они идут в бой, одержимы той же мечтой: достойно выступить на Олимпиаде и доказать, что наш хоккей жив. Ведь не могло же быть такого, что хоккеисты просто приехали в деревню - и моментально стали друзьями. Эти публикации тоже создавали общий настрой, вселяли веру в себя и друг в друга. Помогло ребятам и то, что в команду приходило множество писем и телеграмм со словами поддержки: от Евгения Кафельникова, Александра Карелина, группы "На-На", от сотен и сотен наших простых болельщиков.
Один из психологических кульминационных моментов, о котором потом вспоминали все, произошел на предолимпийской пресс-конференции нашей сборной. Ее форма несколько отличалась от той, которую днем ранее избрали для себя канадцы и американцы. За океаном, к примеру, во время Матча всех звезд в большом зале вывешиваются таблички с фамилиями всех игроков, под каждой из них располагается обладатель данной фамилии и отвечает на вопросы журналистов. Здесь же вся наша команда - от Юрзинова до третьего вратаря Шевцова (единственного неэнхаэловца) села за стол с микрофонами, так что вопрос можно было задавать только кому-то одному. Главный удар приняли на себя Юрзинов и капитан команды Павел Буре.
Он-то и выдал самую ударную фразу. Говоря о том, что наконец ему удастся сыграть в одной команде со своим братом, Буре-старший заметил: "Кроме меня и Валерия в сборной есть еще одна пара братьев - Дмитрий и Борис Мироновы. Однако у нас у всех очень близкие и дружные отношения друг с другом. Можно сказать, что мы все стали братьями на время этого турнира".
После этого сборная России получила у прессы прозвище "Команда братьев". И оно полностью соответствовало действительности.
Касатонов рассказывал:
- После той пресс-конференции и фразы Паши про то, что у него в команде не один брат, а 22, я разговаривал с генеральным менеджером сборной США Лу Ламорелло. Он - человек откровенный, к тому же был генеральным менеджером в годы моих выступлений за "Нью-Джерси". И Лу сказал: "Да, у вас - Команда. Настрой у игроков совсем не тот, что на Кубке мира. Это видно сразу".
О том, что Олимпиаду нельзя выиграть одной-двумя звездами, говорили многие. После одной из тренировок мне удалось пообщаться с великим Доминатором - чешским вратарем Домиником Гашеком.
- Все говорят, что ваша игра и определит результат сборной Чехии в Нагано. Не страшно нести такую ответственность?
- На вратаре всегда лежит огромная ответственность. В любой команде, которая хочет выиграть Олимпиаду, голкипер должен показать себя во всем блеске. Но я не думаю, что только от него зависит победа на Играх В нашей команде нет стольких звезд, как у Канады или США, поэтому мы все должны играть с полной отдачей, а не надеяться лишь на одних лидеров. Два-три хоккеиста не выигрывают Олимпиаду.
- Испытываете ли вы особое чувство, выступая за свою сборную на Олимпиаде?
- Конечно. Ведь я не играл за нее уже 7 лет, с 1991 года.
А через минуту Гашек столкнулся в коридоре с направлявшимся на лед тренером вратарей сборной России Владиславом Третьяком (который прямо перед тем объявил, что в первом матче сыграет Шталенков, а во втором - Трефилов). Когда-то Третьяк в роли тренера вратарей "Чикаго" работал с Гашеком, и теперь на фантастической смеси русского и английского они принялись обмениваться последними новостями, хлопать друг друга по плечам и желать успеха.
Знал бы Третьяк, что напутствует будущего могильщика сборной России в финале…