Величие и проклятие Петербурга - Андрей Буровский страница 18.

Корни мифа

Получается: молва стократ преувеличила число погибших при строительстве Петербурга. Число этих погибших называют разное, но маловероятно, чтобы погибло больше 4-5 тысяч - за все время между 1703 и 1717 годами.

Почему же возник миф о "городе на костях"? И по­чему он оказался таким стойким, таким невероятно жи­вучим?

Буду рад, если кто-то раскроет эту тайну более пол­но... Я же в состоянии увидеть только одно: люди не хо­тели строить Петербург. Русские люди не хотели жить в Петербурге. Им хотелось, чтобы жить в Петербурге было невозможно, чтобы место это было гиблым и про­тивным.

Во-первых, никто не любит подвергаться насилию. Царь велит строить пес его зачем нужный город? Под­чиняемся, потому что дело его, государево; нечего тут умничать, а надо исполнять приказ батюшки-царя, Ан­тихриста Алексеевича. ... Но можно сказаться больным, а то и помершим. Или по-тихому удрать, как только представится случай.

Во-вторых, Петербург был попросту неудобным для жизни, неприспособленным городом. Низкое место, сы­ро, дров мало, цена на продукты - в три раза выше, чем в Москве. То есть к середине XVIII века все измени­лось совершенно! Но в эпоху Петра не нужно было ни­какой мистики Санкт-Петербурга, чтобы объяснить не­желание в нем жить.

В-третьих, переселенцы в Петербург рвали привыч­ные связи - и семейные, и клановые, и социально-эко­номические. Кому хочется вылететь из привычного кру­га просто за здорово живешь? Начинать с начала все, что наживала семья поколениями, в обществе таких же случайных товарищей по несчастью? Неуютен был Пе­тербург, лишенный человеческого тепла, привычных связей. Новостройка - и есть новостройка.

Вот и получалось: царь велит жить в городе? Ис­полним повеление, хотя смысл его никому и не понятен. Но опять же - представится случай - сбежим.

Зимой 1721 -1722 годов общество праздновало в Москве Ништадский мир. Весной царь отправился с ар­мией в персидский поход и вернулся только в конце го­да. Двор все это время был в Москве, и когда Петр да­же вернулся в Петербург - никто вслед за ним не то­ропился.

В 1723-м началась высылка дворян из Москвы в Пе­тербург. Длилась эта высылка несколько месяцев, доку­менты составили целое архивное дело в фонде Сената: "О высылке дворян на жительство в Санкт-Петербург, осмотре их доктором и описи имущества ослушавшихся приказа" .

Это позиция дворян - ближайших слуг, многие из которых были лично знакомы царю. Тех, кто хотя бы попытаться мог представить, зачем вообще нужен Пе­тербург. Представляете, как саботировали приказы, как нарушали их простолюдины?

Естественно, им очень "в жилу" были рассказы о са­мых что ни на есть ужасных ужасах Санкт-Петербурга. Миф пустой, не населенной никем земли, ужасного климата, бедных почв, чудовищных наводнений - все эти мифы очень хорошо поддерживали, обосновывали друг друга. И все эти мифы работали на миф о десятках тысяч погибших. Если страна была безлюдной до Пет­ра - так есть ведь на это причины?! Ясное дело, есть - ужасный климат, голодный нищий край. Вот-вот, и мы тоже из Петербурга убежали...

А вольнонаемные?! Вероятно, для вольнонаемных мифы Петербурга тоже по-своему полезны. И запла­тят побольше, и в родной деревне посмотрят уважи­тельно: гляди-ка, Андрюха пятый год в гиблом Санкт-Петербурге!

Глава 9
КОМУ НУЖНА ВСЯ ЭТА МИФОЛОГИЯ?

- Про призрак альпиниста - сами придумали?

- Сперва сам, потом помогали...

- Кто?

- Да пожалуй, все... По мере сил.

А. и Б. Стругацкие

Народность петербургской мифологии

Но ведь не только беглецы, не только "уклони­сты" - и дворянских кровей, и крестьянских, - не только они создавали этот миф. Мифологию Петербур­га во всей ее полноте создавал народ. Тоже во всей полноте своих общественных групп, сословий, религи­озных конфессий. Все мифы о Петербурге удивитель­ным образом удобны совершенно для всех - от самого Петра до самого последнего бунтовщика, бегущего на Дон, купца-старообрядца, убежденного врага антихри­стовой порчи.

Петр заложил свой, только свой город? Это удобно и как придворный миф, и как миф врагов Петра. Он, только он виноват, а русский народ - он жертва анти­христа и всех его иноверцев, иноземцев!

На месте Петербурга было пустое финское болото? И отлично, сразу видно, какую работу проделал царь и его приближенные!

...Ясное дело, было там пусто - и пусть бы было во веки веков! Придумал тут сумасшедший царь город стро­ить посреди болота!

Только в этом месте можно было построить город!

...А зачем его вообще строили? Для человеческой погибели?

В Петербурге ужасный климат, нищие почвы, каж­дый день по наводнению? Да! Вот какие трудности пре­одолел Петр, чтобы создать город в единственно воз­можном месте! Кто еще, кроме него, может сделать так, чтобы и "небываемое бывало"?!

...Вот-вот... Царь-антихрист затащил русских людей в гиблое место, чтобы их там побольше умерло. Дейст­вительно, кто бы еще мог такое придумать?!

Строили Петербург ценой колоссальных человече­ских потерь. Зато вот, глядите, какой парадиз стоит на Неве!

...Вот-вот, перебили, сколько могли, народу. И по­гляди - какая дрянь торчит на Неве в результате...

Нет вообще ни одного мифа о Петербурге, который нельзя было бы вывернуть наизнанку, понять в проти­воположном смысле. И на всякий назидательный миф тут же приходится другой, враждебный антимиф.

Мифы "за" и "против"

Чуть ли не с момента своего возведения Петер­бург начал обзаводиться весьма назидательными мифа­ми - своего рода мифологизированными картинками созидания. Каждый такой миф должен был показать, сколь славен царь Петр и как велико его деяние, и как высшие силы благословляли его начинание.

Вот хотя бы история про то, как Петр I прямо 16 мая 1703 года установил на Заячьем острове подобие ворот будущего города. "Неизвестно откуда взявшийся орел опустился на перекладину. Петр взял его, посадил на руку и вошел в еще несуществующий город" . Иногда вводятся даже очень конкретные детали. Например, что сбил орла выстрелом из ружья ефрейтор Одинцов, и что Петр, перед тем как посадить орла на руку, перевя­зал ему ноги своим платком .

Красиво, правда? Прямо всхлипнуть хочется - орел, символ неба и свободы, посланец богов, слетает прям в руки Петру! Яснее ясного говорит Провидение, что вручает новый город Петру, благословляет его на­чинание...

Вообще-то Петра на Заячьем острове не было с 11 по 20 мая, и при закладке острова он не присутствовал.

Вообще-то орлы в устье Невы не появлялись. Ни­когда.

Но это, конечно же, чистой воды скучная проза. По­думаешь, был там Петр или не был, был там орел или его придумали! Разбирайся тут, да и зачем разбирать­ся?! Скучное это занятие.

Если же принимать миф за чистую монету, но при этом "перевернуть" по смыслу - то давайте подумаем, а кому это дана власть над животными? И кем? Святому дана Богом - это ясно. Пьяный Петр с трубкой в зу­бах, в обнимку с Катькой-Мартой Скаврощук-Скавронской - это святой?! Но если нет - кто же дал ему та­кую власть? И о чем свидетельствует эта власть над ор­лом Петра - колдуна и пособника Рогатого?!

А кроме того, в то же время возникает и еще один миф. Насчет "быть Петербургу пусту!". Якобы выкрик­нула это первая жена Петра, опальная инокиня Елена. Как прознала о строительстве новой столицы, так и крикнула.

Позже, в 1717 году, кричать "быть Петербургу пус­ту!" затеял дьячок Троицкой церкви - когда спускался дьячок с колокольни, привиделась ему кикимора. На­пился дьячок и кричал. Его, естественно, потащили в Пребраженский приказ, как страшного государствен­ного преступника. Но миф-то никуда не потащишь и не сошлешь, и этот миф тоже очень пришелся по душе жителям Санкт-Петербурга. Многие ли сегодня хотя бы слыхали про орла, севшего чуть ли не на голову Петру? А как насчет "быть Петербургу пусту"? Уж о "быть пусту" - все слыхали!