Андрей Буровский - Величие и проклятие Петербурга стр 19.

Шрифт
Фон

Среди мифов, как среди рифов

Мифология неотделима от Санкт-Петербурга. Само название города, его герб, даже его местоположе­ние осмысливаются не в реальных категориях, а в кате­гориях мифа.

История строительства города, его отдельных час­тей, даже география его территории осмысливаются так, чтобы они подтверждали "нужные" мифы: о гени­альном, Великом царе, основавшем в пустом месте, на финском болоте город и тем самым "прорубившем окно в Европу". Самые разные стороны истории города ос­мысливаются так, чтобы связать части города, этапы его истории с Петром и с его сподвижниками, и "рабо­тать" на этот комплекс мифов.

Проблема в том, что нет ничего более безответст­венного и более "текучего", легче изменяющего содер­жание и направленность, чем миф. Мифы, нужные са­мому Петру как подтверждение верности его курса, ро­жденные в среде тех, кто продолжал его "курс" (или, чаще всего, "продолжал"), легко могут быть заменены или, что особенно легко, дополнены другими мифами.

Петербург изначально, с момента основания, связан с мифами и неотделим от мифов разного рода и направ­ленности. Во многом само его основание есть следст­вие мифотворчества.

Стоит ли удивляться, что население города продол­жило эту традицию?

Основные мифы про Петербург, восемь основных мифов появились потому, что строить Петербург и жить в Петербурге не хотел никто. Поэтому мифы оказались нужны всему народу.

Гораздо более интересно, что весь набор мифов не исчез, не канул в лету вместе с эпохой Петра. В конце XVIII века на месте скопления халуп и мазанок вместо города-подобия Москвы возник совершенно новый и действительно необыкновенный город. И вот ведь чудо! Мифы изначального Петербурга оказались очень "в жи­лу" этому новому городу. Мифы не только не прекрати­ли своего существования, но расцветились множеством новых подробностей, попали в литературу и в искусст­во, в существе этих мифов совершенно перестали со­мневаться. Мифы стали в глазах общества непререкае­мой истиной.

Почему?!

Ответ очевиден - да потому, что в этих мифах была потребность - и у властей Российской империи, и у ее образованного слоя (в первую очередь, у петербурж­цев). Зачем петербуржцам нужно жить в городе, на­званном именем Петра I, что привлекательного для них жить в городе, который построен на костях, пронизан стонами своих созидателей и которому неизбежно быть "пусту"? Что за удовольствие жить в городе, где даже и детские железы не иначе как припухли, и в котором жить неудобно и неприятно?

Чтобы понять это, необходимо посмотреть, какова была идеология и правительства Российской империи, и населения Петербурга. И какие основания были у лю­дей считать свой город местом экстремальным, погра­ничным, не очень пригодным для жизни.

Часть III ГОРОД-ИДЕЯ

...И думал он:

Отсель грозить мы будем шведу.

Здесь будет город заложен

Назло надменному соседу.

Природой здесь нам суждено

В Европу прорубить окно,

Ногою твердой стать при море.

Сюда по новым им волнам

Все флаги в гости будут к нам

И запируем на просторе.

А.С. Пушкин

Глава 1
ТО, ЧТО ЗАМЫСЛИЛИ

В мире много сил великих:

Горы, море и приливы.

Но сильнее человека

Нет на свете никого.

Софокл

Есть города, которые растут сами по себе, есте­ственным образом. В планировке таких городов тоже заложены свои идеи - хотя бы идеи, важные для их строителей. Рим возник как поселение беглецов из об­щин и племен Лациума. Никто не планировал сделать его городом-центром даже Лациума, а уж тем паче - всей Италии. Власть над всем Средиземноморьем, всей Европой от Гибралтара до Рейна и в предутреннем кошмаре не могла привидеться разбойничьей шайке Ромула, засевшей в зарослях Капитолийского холма, на большой дороге из Региума в Альба-Лонгу. Так что место для города Рима выбирали вовсе не как место для столицы империи. Такая идея вовсе не зашифрована в месте расположения этого города.

Но и в Риме, стоило ему окрепнуть, поставили столб с названием "Милий". Все дороги римского государства начинались у Милия; через каждую милю каждой доро­ги ставился столб, и на столбе - цифра, обозначавшая расстояние до Милия. Как бы ни росла Римская импе­рия, у нее был единый зримый центр. Такой зримый, такой материальный, что на этот центр можно было по­ложить руку при желании.

Конечно же, это не единственная идея, воплощен­ная в камне при строительстве Рима. Говорить об этих идеях можно долго, разговор получится не лишенным пользы и интереса, но книга эта не о Риме, она о Пе­тербурге. Рим для нас - только пример города, кото­рый рос естественно, постепенно, вырастая от городка крохотного полународца-полуразбойничьей шайки до столицы величайшей империи Мира.

Конечно же, свои идеи заложены и в планировке, в архитектуре каждого русского города. Хотя бы и Моск­вы с ее "собирающей" Россию своей концентрически-радиальной планировкой. С трактами, переходящими в улицы; с улицами, каждая из которых кончается хра­мом, а ведет к средоточию власти...

И все же в таких, постепенно растущих городах за­ложенные идеи проявляются словно бы сами собой, без специально сделанных усилий. То ли дело города, изначально построенные как воплощения идей.

Константинополь строился как центр христианской империи, не отягощенной памятью о язычестве. В этом качестве град Константинов вознес к небу крест Свя­той Софии; как центр бюрократической империи, с обожествляемым монархом во главе вырос вокруг не­правдоподобно большого, сказочно красивого и пом­пезного Палатия. Палатий и Софию соединяла самая широкая улица города.

Вашингтон изначально строился на границе Севера и Юга, как столица двух разных частей единой страны. Само место, где построили Вашингтон, - уже идея. Столица демократических Соединенных Штатов, своего рода продолжатель античной демократии, задумывалась как воплощение античности. Не очень грамотные американцы порой довольно дико понимали эту антич­ность, но неукоснительно воплощали свои представле­ния в планировке и архитектурном ансамбле города.

Санкт-Петербург - еще в большей степени город-идея, чем Константинополь и Вашингтон. Он создан, изначально воплощая как минимум три важнейшие для России идеи.

Идея Империи

Самая очевидная из них - идея Империи. Петр I строил новую столицу, чтобы воплотить свои представ­ления об империи. Москва не годилась, "устарела", с ней "необходимо" было порвать.

И Дворец Меншикова на Васильевском острове, и все сооружения Петродворца и Ораниенбаума возво­дились именно под эту идею - идею Империи. Их глав­ная цель - воплощать величие и мощь, богатство и просвещенность этой империи.

В 1760-е годы началось строительство другого го­рода... Но и этот новый Петербург изначально возво­дился как столица огромной империи. Громадность го­рода - это ведь тоже символ и это тоже идея.

И маленькая страна могла бы восемьдесят лет стро­ить себе столицу по единому плану. Но не такую столи­цу, как Петербург... Сама громадность замысла явно принадлежит стране огромной и богатой, способной не жалеть ресурсов. Вот с 1991 года многие смогли уви­деть знаменитые европейские города и дворцы. Реакция разная, но все удивляются: какое все это маленькое, бедное... Санкт-Петербург приучил представлять и Вест­минстерский дворец, и Лувр, и Сан-Суси по масштабам Петербурга. Тем паче у оторванной от мира советской "интеллигенции" жила вера в свою провинциальность, в европейское первородство. Европа разочаровала. Раз­ве что Большой дворец в Версале как-то сравним с Пе­тербургом по размерам и великолепию. Но и он не больше Екатерининского дворца в Царском Селе.

На идею Империи "работает" весь стройный, вели­чавый ансамбль, чья изначально замысленная цель - создавать ощущение величия, покоя, элегической гру­сти. Так, чтобы все видели - это средоточие просве­щенной, цивилизованной власти. И тут же - памятни­ков, зримо воплощающих саму власть, ее достижения и победы. Начал Петр. Но продолжали в том же духе: Мед­ным всадником, Казанским собором, Александрийским столпом, Биржей...

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке