Среди мифов, как среди рифов
Мифология неотделима от Санкт-Петербурга. Само название города, его герб, даже его местоположение осмысливаются не в реальных категориях, а в категориях мифа.
История строительства города, его отдельных частей, даже география его территории осмысливаются так, чтобы они подтверждали "нужные" мифы: о гениальном, Великом царе, основавшем в пустом месте, на финском болоте город и тем самым "прорубившем окно в Европу". Самые разные стороны истории города осмысливаются так, чтобы связать части города, этапы его истории с Петром и с его сподвижниками, и "работать" на этот комплекс мифов.
Проблема в том, что нет ничего более безответственного и более "текучего", легче изменяющего содержание и направленность, чем миф. Мифы, нужные самому Петру как подтверждение верности его курса, рожденные в среде тех, кто продолжал его "курс" (или, чаще всего, "продолжал"), легко могут быть заменены или, что особенно легко, дополнены другими мифами.
Петербург изначально, с момента основания, связан с мифами и неотделим от мифов разного рода и направленности. Во многом само его основание есть следствие мифотворчества.
Стоит ли удивляться, что население города продолжило эту традицию?
Основные мифы про Петербург, восемь основных мифов появились потому, что строить Петербург и жить в Петербурге не хотел никто. Поэтому мифы оказались нужны всему народу.
Гораздо более интересно, что весь набор мифов не исчез, не канул в лету вместе с эпохой Петра. В конце XVIII века на месте скопления халуп и мазанок вместо города-подобия Москвы возник совершенно новый и действительно необыкновенный город. И вот ведь чудо! Мифы изначального Петербурга оказались очень "в жилу" этому новому городу. Мифы не только не прекратили своего существования, но расцветились множеством новых подробностей, попали в литературу и в искусство, в существе этих мифов совершенно перестали сомневаться. Мифы стали в глазах общества непререкаемой истиной.
Почему?!
Ответ очевиден - да потому, что в этих мифах была потребность - и у властей Российской империи, и у ее образованного слоя (в первую очередь, у петербуржцев). Зачем петербуржцам нужно жить в городе, названном именем Петра I, что привлекательного для них жить в городе, который построен на костях, пронизан стонами своих созидателей и которому неизбежно быть "пусту"? Что за удовольствие жить в городе, где даже и детские железы не иначе как припухли, и в котором жить неудобно и неприятно?
Чтобы понять это, необходимо посмотреть, какова была идеология и правительства Российской империи, и населения Петербурга. И какие основания были у людей считать свой город местом экстремальным, пограничным, не очень пригодным для жизни.
Часть III ГОРОД-ИДЕЯ
...И думал он:
Отсель грозить мы будем шведу.
Здесь будет город заложен
Назло надменному соседу.
Природой здесь нам суждено
В Европу прорубить окно,
Ногою твердой стать при море.
Сюда по новым им волнам
Все флаги в гости будут к нам
И запируем на просторе.
А.С. Пушкин
Глава 1
ТО, ЧТО ЗАМЫСЛИЛИ
В мире много сил великих:
Горы, море и приливы.
Но сильнее человека
Нет на свете никого.
Софокл
Есть города, которые растут сами по себе, естественным образом. В планировке таких городов тоже заложены свои идеи - хотя бы идеи, важные для их строителей. Рим возник как поселение беглецов из общин и племен Лациума. Никто не планировал сделать его городом-центром даже Лациума, а уж тем паче - всей Италии. Власть над всем Средиземноморьем, всей Европой от Гибралтара до Рейна и в предутреннем кошмаре не могла привидеться разбойничьей шайке Ромула, засевшей в зарослях Капитолийского холма, на большой дороге из Региума в Альба-Лонгу. Так что место для города Рима выбирали вовсе не как место для столицы империи. Такая идея вовсе не зашифрована в месте расположения этого города.
Но и в Риме, стоило ему окрепнуть, поставили столб с названием "Милий". Все дороги римского государства начинались у Милия; через каждую милю каждой дороги ставился столб, и на столбе - цифра, обозначавшая расстояние до Милия. Как бы ни росла Римская империя, у нее был единый зримый центр. Такой зримый, такой материальный, что на этот центр можно было положить руку при желании.
Конечно же, это не единственная идея, воплощенная в камне при строительстве Рима. Говорить об этих идеях можно долго, разговор получится не лишенным пользы и интереса, но книга эта не о Риме, она о Петербурге. Рим для нас - только пример города, который рос естественно, постепенно, вырастая от городка крохотного полународца-полуразбойничьей шайки до столицы величайшей империи Мира.
Конечно же, свои идеи заложены и в планировке, в архитектуре каждого русского города. Хотя бы и Москвы с ее "собирающей" Россию своей концентрически-радиальной планировкой. С трактами, переходящими в улицы; с улицами, каждая из которых кончается храмом, а ведет к средоточию власти...
И все же в таких, постепенно растущих городах заложенные идеи проявляются словно бы сами собой, без специально сделанных усилий. То ли дело города, изначально построенные как воплощения идей.
Константинополь строился как центр христианской империи, не отягощенной памятью о язычестве. В этом качестве град Константинов вознес к небу крест Святой Софии; как центр бюрократической империи, с обожествляемым монархом во главе вырос вокруг неправдоподобно большого, сказочно красивого и помпезного Палатия. Палатий и Софию соединяла самая широкая улица города.
Вашингтон изначально строился на границе Севера и Юга, как столица двух разных частей единой страны. Само место, где построили Вашингтон, - уже идея. Столица демократических Соединенных Штатов, своего рода продолжатель античной демократии, задумывалась как воплощение античности. Не очень грамотные американцы порой довольно дико понимали эту античность, но неукоснительно воплощали свои представления в планировке и архитектурном ансамбле города.
Санкт-Петербург - еще в большей степени город-идея, чем Константинополь и Вашингтон. Он создан, изначально воплощая как минимум три важнейшие для России идеи.
Идея Империи
Самая очевидная из них - идея Империи. Петр I строил новую столицу, чтобы воплотить свои представления об империи. Москва не годилась, "устарела", с ней "необходимо" было порвать.
И Дворец Меншикова на Васильевском острове, и все сооружения Петродворца и Ораниенбаума возводились именно под эту идею - идею Империи. Их главная цель - воплощать величие и мощь, богатство и просвещенность этой империи.
В 1760-е годы началось строительство другого города... Но и этот новый Петербург изначально возводился как столица огромной империи. Громадность города - это ведь тоже символ и это тоже идея.
И маленькая страна могла бы восемьдесят лет строить себе столицу по единому плану. Но не такую столицу, как Петербург... Сама громадность замысла явно принадлежит стране огромной и богатой, способной не жалеть ресурсов. Вот с 1991 года многие смогли увидеть знаменитые европейские города и дворцы. Реакция разная, но все удивляются: какое все это маленькое, бедное... Санкт-Петербург приучил представлять и Вестминстерский дворец, и Лувр, и Сан-Суси по масштабам Петербурга. Тем паче у оторванной от мира советской "интеллигенции" жила вера в свою провинциальность, в европейское первородство. Европа разочаровала. Разве что Большой дворец в Версале как-то сравним с Петербургом по размерам и великолепию. Но и он не больше Екатерининского дворца в Царском Селе.
На идею Империи "работает" весь стройный, величавый ансамбль, чья изначально замысленная цель - создавать ощущение величия, покоя, элегической грусти. Так, чтобы все видели - это средоточие просвещенной, цивилизованной власти. И тут же - памятников, зримо воплощающих саму власть, ее достижения и победы. Начал Петр. Но продолжали в том же духе: Медным всадником, Казанским собором, Александрийским столпом, Биржей...