Некоторые последствия
Многие "нажитки" петровского времени оказались потрясающе живучи: например, на века стало хорошим тоном ругать эту "дикую" Россию и находить в ней самые невероятные недостатки (даже и те, которых нет). Весь петербургский период и весь советский период нашей истории образованный человек естественным образом находился как бы вне России и лишь частично относился к ее народу. То есть против такого положения восставали много раз со времен князя Щербатова с его "О повреждении нравов в России", но все, кому не нравились формулы "дворянство и народ", "интеллигенция и народ", от князя Щербатова до писателей-деревенщиков, оставались критикующим меньшинством, а нормой было именно это - осознавать себя "интеллигенцией", существующей вне "народа".
Другие последствия этого "петровского перевертыша" аукались странно, причудливыми соединениями, казалось бы, несоединимого: то пудовыми веригами под кружевами светского вертопраха времен Екатерины, то судорожным покаянием Григория Потемкина сразу же после дичайшего загула, то стремлением часто богохульствовавшего Суворова на старости лет уйти в монастырь.
Петербург идеально вписывается в эту "перевернутую" систему ценностей (или в систему перевернутых ценностей, если угодно).
Это - новая столица, жестко противопоставленная Москве. Новые мехи, в которые Петр начал наливать, а в конце XVIII века окончательно налили новое вино. Пе-тербург - новая столица для новой русской истории, на этот раз истории праведной и правильной. Начнем с начала в новой столице! - говорил Петербург всякому, кто осмысливал мир в категориях "дуальных оппозиций".
Петербург - праведный. Петербург - и часть России, и вместе с тем город, рвущий со всей прошлой русской историей. Меньшинство засевших в нем - это меньшинство праведников, вокруг которых копошится отвратительная, глубоко неправильная и неправедная Россия. Лапотная, бородатая, кондовая, тупая, лоб разбившая о церковные полы, подлежащая перевоспитанию или искоренению.
То есть "русская Азия" вообще должна исчезнуть, уступив место "русской Европе". Такое представление тоже было, и символами "русской Азии" и "русской Европы" тоже были Москва и Петербург. Но "дуальная оппозиция" много чего добавляла к "образу врага". "Неправедные" русские туземцы становились для петербуржца примерно тем же, чем были индусы для британца, негры из Нигерии для француза XVIII-XIX веков.
"Русские европейцы" смотрели на "русских туземцев" взглядом колонизаторов, и Петербург стал воплощением идеи колонизаторства в собственной стране.
Глава 3
ЧТО ПОЛУЧИЛОСЬ. ГОРОД-ЭПОХА
Тишина благодатного юга,
Шорох волн, золотое вино...
Но стучит петербургская вьюга
В занесенное снегом окно,
Что пророчество мертвого друга
Обязательно сбыться должно.
Г.И. Иванов
Памятник восьмидесяти лет
Петербург мыслился как город - символ новой эпохи. Трудно сказать, что вкладывал Петр в это слово: "новая эпоха". Петербург состоялся как символ петербургской эпохи в русской истории (1721 -1917). Если даже принять другую дату начала построения города, 1769 год, ничего не изменится - ведь периоды градостроительства и периоды исторических эпох совершенно не обязаны совпадать.
Петербург строился и формировался добрые двести лет. Три плана застройки города аккуратно сменяли друг друга . Поразительное дело, но стоило только закончиться строительству города - тут и настал всему петербургскому периоду нашей истории конец... Ну как тут не проникнуться мистическими настроениями!
В каждом городе присутствуют здания разных эпох. В любом городе можно попытаться представить, как он выглядел в ту или иную эпоху. Можно, мысленно вычленив сооружения "нужного" периода, мысленно достроив имеющиеся - снесенными, попытаться представить, как выглядела, скажем, Красная площадь в эпоху Ивана Грозного. Или Крещатик - в эпоху наполеоновских войн. Можно даже построить макет города, каким он был в соответствующую эпоху.
Но Петербург и сейчас выглядит так, как выглядел в петербургский период. Не нужно ничего мысленно сносить или достраивать. Нет смысла строить модели и макеты. Стоя возле бронзовых львов на набережной, около Дворцового моста, мы видим, по сути, то же самое, что видел еще А.С. Пушкин. Конечно, тогда не было телеграфных столбов и трамвайных проводов... Но, во-первых, были коновязи. Во-вторых, над Невой даже эти незначительные детали не очень заметны. И уж тем более не изменилась набережная, на парапет которой Александр Сергеевич, если верить его собственному рисунку, в свое время опирался попой.
Точно так же улица профессора Попова или набережная Каменного острова и сейчас таковы же, какими видели их тот же Попов, Тимирязев, Вернадский, Бутлеров... Здания университета таковы, что очень легко представить себе - вот сейчас из-за угла вынырнет Менделеев...
За восемьдесят лет, с 1760 по 1840-й, центр Петербурга застроен так последовательно, красиво, так удобно, что время почти не внесло изменений в архитектурный ландшафт его центра. Петербург обречен быть символом той эпохи, на протяжении которой он был столицей Российской империи, и в первую очередь - этих восьмидесяти лет.
Петербургский период русской истории
Людям свойственно идеализировать прошедшее. Для С. Говорухина "Россия, которую мы потеряли", - это, конечно, в первую очередь Россия петербургского периода. Убирать из книг и учебников шизофренические бредни коммунистов о старой России, восстанавливать правду о своей Родине - благородное дело. Но идеализировать ли любой период жизни страны? Стоит ли считать его потерянным раем?
Петербургская эпоха нашей истории была и неоднородной, и непростой. Не так уж много общего между московитами начала XVIII века, ряжеными в европейские мундиры, и их собственными внуками, пресловутым "третьим непоротым поколением" русских дворян. Еще меньше общего между дворянами XVIII - начала XIX века и образованными разночинцами начала XX столетия, - а ведь эпоха-то одна.
Если мы о неоднородности - кем приходятся друг другу крещеный еврей родом из Орши и татарин, окончивший в Казани русскую гимназию? А ведь и тот и другой назовут себя русскими и без особенных проблем поселятся в Петербурге. Они даже смогут стать соседями и (чем черт не шутит?) подружиться (а дочка татарина выйдет замуж за сына еврея, и они обвенчаются в храме Спаса-на-Крови). А ведь таких историй очень много.
Считать ли петербургский период сплошь великим и славным, добрым и замечательным? Для всех дворян и разночинцев, мужиков и купцов, татар и евреев? Эпоха была громадная по продолжительности и по значимости - уже поэтому вместилось в нее очень уж многое.
Это была великая эпоха побед над Фридрихом и Наполеоном, эпоха взлета национальных чувств 1812 г. - но и позорного проигрыша Крымской войны, которую надо было еще ухитриться проиграть. Эпоха благородства, рыцарского отношения к угнетенным и обиженным, когда "В России у нас взбунтовалася знать// В сапожники, что ль, захотела", - и эпоха массового доносничества; времена Фаддея Булгарина и Греча. Эпоха культурного расцвета, когда просто называть имена великих людей можно часами; когда, описывая достижения русского гения, не знаешь, о чем и заговорить - о поэзии ли, о химии, или о путешествиях в Центральную Азию? И одновременно - эпоха, на протяжении которой изрядную часть народа искусственно держали в рабстве и сказочном невежестве и мордовали как хотели.
В эту эпоху в России создавались культурные инновации, способные разрешать общеевропейские проблемы, открыта Периодическая система, создано почвоведение и биогеохимия... нет, не буду перечислять, слишком много всего было за эти полтора столетия. Перечислять нету смысла, да и долго.
Но все те же полтора столетия петербуржского периода накапливались, не разрешаясь, проклятые "вопросы" - национальный, еврейский, польский, рабочий, земельный... Накопились - и взорвали наконец Российскую империю. Да так взорвали, что едва и Европу не смело тем же взрывом.
Что ж! Эпоха русской модернизации была именно такой. Правительство, которое и во времена А.С. Пушкина было "единственным европейцем", стремилось освоить европейскую премудрость. Петербург был основан как город, через который должна пойти "цивилизация" из Европы. Может быть, возможен был другой вариант модернизации? Путем не заимствования, а саморазвития? Без дурного самооплевывания, без маниакального обезьянничания с Запада, без шизофренического разделения нации на "интеллигенцию" и "народ"?
Об этом спорят историки не первое десятилетие. Но было только то, что было. Период русской модернизации реализовался именно так, и Петербург - воплощение его. Время стерло грязь и безобразие. Время заставляет забыть бытовой, мелкий эпизод городской жизни, описанный А.Н. Некрасовым: "Здесь били женщину кнутом...", - и множество аналогичных эпизодов, на которые не нашлось своих Некрасовых. Канула в Лету мелочная регламентация быта, зависимость от воли (часто - блажи) начальства, по сути дела, всех; неравноправие, осознание которого стало национальной чертой, вплоть до того, что "на пирах у них гостям //Носили блюда по чинам". И стал Санкт-Петербург воплощением исключительно достижений и заслуг периода.