Она, по крайней мере, не вздумает командовать в моем доме или диктовать мне, что делать и как себя вести! И кроме того, мне ее жаль! – Она внезапно рассмеялась, уловив тень сомнения в голубых глазах леди Уичвуд. – О, ты боишься, что она не сможет меня контролировать! Ты совершенно права: не сможет! Но этого никто не сможет, ты же знаешь.
– Но, Эннис, Джоффри говорит…
– Я прекрасно знаю, что говорит Джоффри, – перебила ее Эннис. – Я вот уже двадцать лет заранее знаю, что скажет Джоффри, и считаю, что он еще скучнее, чем бедная Мария Фарлоу. Нет, нет, даже и не пытайся делать строгое лицо! Ты лучше кого бы то ни было знаешь, что мы несовместимы. Мы с братом раз в жизни нашли общий язык – когда он заявил, что я должна полюбить его жену!
– О, Эннис! – запротестовала леди Уичвуд, покраснев и отвернувшись. – Как ты можешь так говорить! Но раз так, почему ты больше не хочешь жить вместе со мной?
– Какая чепуха! – ответила Эннис, в глазах которой плясали искорки смеха. – Ты же прекрасно знаешь, что с тобой я была бы счастлива прожить до конца жизни. Но жить под одной крышей с моим достойнейшим, накрахмаленным и важным братцем – увольте! Разве это так противоестественно?
– Это так печально! – грустно отозвалась леди Уичвуд.
– Почему? Ты должна радоваться, что я оставляю вас. Признай, что ваша жизнь станет гораздо спокойнее, если я перестану ссориться с Джоффри по десять раз на дню.
Леди Уичвуд не могла с этим спорить, но все же вздохнула, сказав:
– Но ты же слишком молода, чтобы жить своим домом, дорогая! И в этом я совершенно согласна с Джоффри!
– Ты всегда соглашаешься с ним, Амабел: просто идеальная жена! – не удержалась от замечания Эннис.
– Вряд ли, это не так, хотя я стараюсь быть идеальной женой. А что касается покорности, то мужчины умнее нас, женщин. И они конечно же гораздо лучше разбираются в житейских делах, не так ли?
– Абсолютно не так!
– Но ведь Джоффри прав, утверждая, что если ты поселишься одна в Бате, то это будет выглядеть очень странно!
– Что ж, я не буду жить одна – ведь со мной поселится Мария Фарлоу.
– Эннис, я просто не могу поверить, что эта компаньонка тебе по душе.
– Нет, конечно, но вся прелесть этой ситуации заключается в том, что, навязав мне эту женщину, Джоффри теперь никогда не признает, что совершил ошибку. Помяни мое слово, он скоро начнет открывать в ней всяческие достоинства и твердить, что ее робкий характер оказывает па меня положительное влияние.
Поскольку сэр Джоффри уже высказал нечто подобное, леди Уичвуд оставалось только рассмеяться, но она все же укоризненно покачала головой:
– Тебе хорошо превращать все в шутку, но ни мне, ни Джоффри будет не до смеха, если люди подумают, будто мы выгнали тебя из дому!
– Дорогая моя, люди не подумают ничего подобного, если увидят, что у нас по-прежнему прекрасные отношения. Надеюсь, ты не собираешься отказать мне от дома? Я рассчитываю часто видеть вас у себя, в «Кэмден-Плейс», и хочу предупредить вас, что «Твайнем» навсегда останется для меня вторым домом и что я собираюсь без особых церемоний наносить вам длительные визиты. Увидишь, ты еще не раз пожелаешь мне быть менее назойливой.
Но леди Уичвуд молчала, и Эннис, усевшись, взяла ее за руку и сказала:
– Попытайся меня понять, Амабел! Я хочу уехать не только из-за того, что у нас с Джоффри постоянно возникают трения. Я просто хочу… хочу жить своей собственной жизнью!
– О, я понимаю! – сочувственно ответила леди Уичвуд.