чтобы ею считать и писать, а для того, чтобы быть в сообществе Бога, в
абсолютном стимулируемой экзальтации радости. Только эта кондиция духа
утверждает возможность трезво и мыслить, и считать, и писать, и, несмотря на
весь этот сутолочный ад, уверено принимать нужное решение в самые сложные
и опасные моменты. Только ясность ума и радость любящего сердца в трудный
ответственный момент побуждает человека совершить правильный поступок
любви. Только это есть движитель эволюции формирования образа человека.
Ведь на протяжении миллионов лет человек не умел ни читать, ни писать и жил.
Этот момент хорошо нам показывает Николай Михайлович Карамзин в
"Истории государства Российского", что счастье и стремление к нему – есть
движитель цивилизации. Теперь представьте себе, что молодой человек колит
дрова пожилой соседке на морозе. Ради чего он это делает? Вы думаете, что он
хочет заработать? Нет совсем, ему нужен сам этот процесс, стимулирующий
ясность ума, экстаз духа. Он может колоть их всю жизнь, не ради дров, не ради
выгоды, а ради того, чтобы мозг его получал все необходимое, и оттого он весел.
Счастье остается знаменателем для всех категорий ценностей людей и деньги
одна из них. Вот как формировалось человечество.
Эволюция жизни
Священное Писание нам рассказывает о том, что такое истинное счастье,
что оное рождается только Богом при любом состоянии человечества. Не зря
само повествование Библии начинается во Царствии Небесном и Царствием
Небесным всё заканчивается. Библия – это ещё и рассказ о том, что некоторые
искали счастья в ином, вдали от Творца и что с ними потом стало за
отступничество. Современной науке это не противоречит, ибо всякое учение
всегда есть какая-то часть более общего. Вопрос стоит совсем иначе – как
примирить научное и религиозное. Но эволюция всего живого – это тоже
реальность. Ученые свидетельствуют о реальном положении вещей, но даже их
атеистическое мировосприятие не противоречит Закону Божьему. Почему?
Потому что исследуемые ей события происходят в пределах творения Божьего и
не выходят за грани Его. Они как бы исследуют человеческую кожу, но при этом
отрицают само его бытие. Но, как бы то ни было, полученный опыт и знания о
коже все равно остаются в пределах общей природы людей. Сделаем пояснение
сказанному. Какой исходной формой мог обладать человек в самом начале
зарождения жизни во грехе после его отпадения от Бога? Ответ также должен
быть заложен в самом человеке. Так как подобное всегда рождает своё подобие,
то согласно этому закону мы принимаем образ того, на что смотрим, с кем
общаемся. В Писании сказано, что Ева общалась со змием. Отсюда следует, что
человек изначально должен был стать змеем – просто так работает закон. Это
трудно представить, но само Писание как раз нам дает намек о начале
зарождения жизни. Так как быть змеем – противоестественный образ для
человека, ибо это есть скованность свобод из-за чего счастье человека сильно
уничижается в этом образе. Так как возникло противоречие между естеством
человека и его образом, то тут же начинается борьба, в которой реальные
порывы души человека противостоят возможностям людей. Это противостояние
естественного Богу с противоестественным Ему в единстве борьбы
противоположностей становится движителем эволюции, в процессе которой в
организме формируются оба признака и печать образа Божья и печать звериной
природы змея. Причем важна не сама борьба ради борьбы в противоборстве, то
есть сама борьба ещё не есть полнота жизни. Важна победа в ней, естественное
торжество Божественного над телесным, то есть важно постоянное духовное
торжество над телом, как образ изначального бытия во Царствии Небесном.
Повторюсь, что речь идёт не о силе воли в борьбе, а о радости торжества в
победе. И потом, важно заметить не уничтожение тела, как врага, а только
обуздание его в Богом откровенном порядке. Тело должно занять естественное
для себя место. Потому последующее развитие эволюции могло идти только в
торжестве над природой, что и выразилось на самом человеке: он носит в себе
фотографическую печать победителя над животным началом – над змеем. По
слову святых отцов Церкви Василия Великого и Григория Богослова: "Бог
сотворил человека животным, получившим повеление стать Богом". Как это
выражено в физиологии? Ответ простой. В каждом из нас живёт змей длинной 4
метра, который в науке называют кишечником. Строение его в процессе
эволюции выразилось в образ победы над природой, в образ обуздания природы,
в образе победы над судьбой и смертью. То есть главное – не еда и пожирание
всего на своём пути, а этот именно Божий порядок торжества духа над
собственной природой. Так человек из ползающего червя в процессе развития
стал прямоходящим; у него нет приспособлений для облегчения борьбы за
выживание, как у животных; у него нет шерсти; клыков и рогов. Ближе всего к
небу находится голова, ниже – сердце и руки, потом уже – желудок и потом – все
то, что менее всего значимо для вечности. Странно, конечно же, получается: чем
беззащитнее организм, тем он ближе с Богу. Но вы поймите, что Бог общается
только с тем, кто смог обуздать себя, победить в духовной брани, а так как в
такой кондиции жизни абсолютной беззащитности наиболее острое
противостояние, то поэтому наиболее сильно стимулирована внутренняя
духовная борьба человека. Дело в том, что так без физической защиты труднее
жить, острее борение и выше победное торжество в борении – и все. Чем выше
победное торжество в борении себя, тем мы сильнее подобие Богу. Богу нужна
от нас кондиция духовного торжества, нужно счастье победы над собой, а не
рога и копыта, толстая кожи так далее. Слабость физическая – это постоянное
уничижение от сильных. Более того, тяжело жить в воздержании, быть
прямоходящим на двух ногах, также сложнее передвигаться, чем ползать на
брюхе и при этом иметь устойчивость на площади двух ступней, и тяготах
противостояния холоду, и другим опасностям. Всё как бы предстает перед нами
в ужасной трудности, но абсолютно легко, если, имея этот набор слабостей,
сделать верный шаг, правильный поступок. Богу нужна наша терпеливая победа
над собой, ибо именно в этом мы подобны всепобеждающему Творцу, ведь Он –
победитель. Много в храме молящихся, но останавливается Творец возле
обуздавших себя. Вот почему Православие важно не как сонмище послаблений,
а как большая острота в борении самого себя, несущее человеку сонмище
строгих ограничений в еде, в поведении, в любви, деторождении и так далее.
Если есть подобие Богу, то будет все то сопутствующее такой кондиции жизни и
вечность одна из них.
Исходя из этих размышлений, нам понятна мотивация столь высокого
трудолюбия людей, строивших в течение многих десятков и даже сотен лет
египетские пирамиды, Стоунхендж, кромлехи, дольмены, менгиры. Человек,
пребывая в таком тяжёлом труде, очищает сердце, что также усиливает
присутствие Божье и радость жизни в большей остроте борения своей природы.
Но так было до Рождества Христова. После пришествия Сына Божьего
несколько изменился план подвижничества, ибо, как говорит пословица: "Храм
не в брёвнах, а в рёбрах". Люди ищут уединения, уходят в пещеры, прячутся в
болотах, в горах, уплывают на острова. Но все равно мы видим, как русская
монашествующая братия устраивала свой быт. Мы видим огромные стены
монастырей Русского Севера, Сибири, центральной части Руси. Каменные
глыбы с размерами двухэтажного дома были приволочены вручную издалека и
вложены в первые ряды высокой монастырской стены. Благодать Божия им
придавала силы на строительство в таких суровых условиях Севера. Ещё раз
повторюсь, что только с высшей экзальтацией счастья в богообщении человек
способен себя отдать на такие жертвы.
С чем можно сравнить эту радость? Представьте, что вы мастерите для
своего ребёнка кроватку. Эти трудности вам приятны. А теперь представьте себе,
что вас попросили ведром выкачать воду из моря в соседний овраг.
Бессмысленный труд убивает, а потому это вы делать не будете. Или вы узнали
плохую новость – у вас все валится с рук. В том то и дело, что Бог – Творец, и,
приобщившись к Нему, человек обретает образ Бога, тоже тяготеет к творчеству
и преображает этот мир. Он даже не бежит, а просто летит, чтобы все успеть в
этой жизни. Он хочет поделиться, обрадовать. Без этой радости в монастырь не
пускают ни философов, ни музыкантов, ни знающих много молитв и так далее.
Там нужны люди счастья – трудоголики.
Исходя из этих суждений, нам становится понятным смысл жизни
человека. По слову святых отцов Церкви мы призваны через обоженье себя
обожить Вселенную и представить его на Суд Творцу. Приобщившись
абсолютной радости, человек должен этой радостью наделить Вселенную и
только этой радостью крепить порядок в ней. Мир должен держаться не
правилами поведения, не законом, а радостью исполнять свой долг в сослужении