"Я не много знаю о богах, но я думаю, что река – это сильный коричневый бог, мрачный, неукротимый и непокорный", – писал Т. С. Элиот. Торкильд Якобсен, один из гениальных исследователей Шумера XX в., привел пример бога Нингирсу, "Владыки Гирсу" – главного района города-государства Лагаш, божества, ассоциировавшегося с войной и уничтожением.
"Нужно понимать, – писал он, – что Нингирсу был олицетворением ежегодного разлива реки Тигр. Каждый год, когда зимние снега начинают таять в горах Ирана, они льются водой с гор к их подножию многочисленными горными ручьями, и уровень воды в Тигре поднимается. В богословии это переживалось как дефлорация девственных предгорий Нинхурсаг – Богини Предгорий высокими горами Кур-гал; воды половодья олицетворяли собой его семя. Кур-гал – его другое имя Энлиль – таким образом является отцом Нингирсу. Мать Нингирсу – Нинхурсаг, Богиня Предгорий, и красновато-коричневый цвет разлившихся вод, появившийся от глины, которую несут с собой воды, протекая по предгорьям, представляется как кровь, являющаяся результатом этой дефлорации.
Паводок, к которому все это относится, сам бог Нингирсу внушает поистине благоговейный страх. Я видел, как вода в Тигре, протекающем через Багдад по широкой долине, поднимается на высоту больше четырехэтажного дома – зрелище, которое не так легко забыть".
Или возьмем птицу, известную как Зу, Анзу или Имдугуд. Солнце нещадно жжет равнину Шумера большую часть года. Но время от времени происходит внезапная буря. На южном горизонте сначала появляется чернильно-черная туча, которая поразительно быстро расширяется до тех пор, пока не затмевает все небо, и атакует землю под собой громом, молнией и ливневым дождем. Затем так же быстро туча исчезает в противоположном направлении. Нетрудно понять, почему шумеры предпочитали представлять себе эту грозовую тучу как огромную и наводящую ужас птицу грома с головой льва и крыльями орла.
Эти образы – более чем простые олицетворения. Толкование явлений природы в таких подробностях как действия богов демонстрирует буйную фантазию и поэтическую восприимчивость высочайшего порядка, акцентирующие восприятие религии как величайшее из всех коллективно созданных человечеством произведений искусства. Со временем, конечно, как это происходит со всеми метафорами, их свежесть блекнет; яркие образы, в которых сначала представали боги, упрощаются до простого символа. Бога, почитаемого в Эриду, творческий и художественный потенциал, присущий водам, несущим плодородие, "непостижимая внутренняя воля к созиданию в Океане", как писал Т. Якобсен, "стали рассматривать как гигантского дикого горного козла, рога которого торчали над водой в виде тростника". Так, Козерог – рогатый козел над уровнем воды и рыба в воде (также отражающая, мне хочется думать, его происхождение среди рыбаков и пастухов) есть образ, посредством которого память о нем передавалась потомкам. Также помнили и об Абзу – священном озере, из которого он появился; позднее оно предстало в виде чаши с пресной водой, устанавливаемой в каждом месопотамском храме, возможно, также в виде вуду или бассейна для омовений, имеющегося у каждой исламской мечети, и, может быть, даже в виде крестильной купели христианской церкви.
В более поздние времена бога Эриду изображали на печатях одетым в шерстяную мантию с рогатой короной на голове, с двумя текущими из его плеч потоками воды, полными рыбы, которые, вероятно, олицетворяли реки Евфрат и Тигр. Когда 2 тысячи лет спустя после основания храма шумерские писцы начали записывать свои мифы, открылось его имя. Тексты свидетельствуют, что Эриду был домом для бога Энки – Владыки Земли, царя Эриду, царя Абзу. Еще позднее Бытие (4: 17–18) делает его сыном Каина: "И от Эноха (Энки) был рожден Ирад (Эриду)".
Жители Междуречья считали Энки богом, который несет человечеству цивилизацию. Именно он дает правителям ум и знания, "открывает двери понимания". Он учит людей строить каналы и планировать храмы, "ставя их колышки для разметки фундамента точно в нужных местах"; "приносит изобилие в сверкающих водах". Он не правитель Вселенной, а мудрый советник богов и их старший брат, глава пантеона богов, Нудиммуд – созидающий, рождающий образы, покровитель ремесленников и мастеров. Энки прообраз в рассказе о Вавилонской башне: именно он разделил людей по языковому признаку, что, безусловно, является толкованием многочисленности языков, на которых говорили его первые верующие.
Энки, Бог изобилия, отдающий заслуживающие доверия приказы,
Бог мудрости, понимающий землю,
Глава богов,
Наделенный мудростью, Владыка Эриду
Изменил языки в их устах, [внес] неразбериху
В язык людей, который до этого был единым.
Еще важнее то, что Энки был хранителем Мэ, которое, возможно, произносилось как Ме. Это непереводимое шумерское выражение, которое великий ассириолог Сэмюэль Ной Крамер объяснял как "фундаментальный, неизменный, всеобъемлющий набор прав, обязанностей, норм и стандартов, правил и предписаний, имеющих отношение к… цивилизованной жизни" (можно было бы дать более короткое определение: базовые принципы цивилизации; это показывает, что древние жители Месопотамии сознавали разницу между цивилизацией и всеми другими образами жизни и ее превосходство настолько, что выразили это совершенно новым когнитивным концептом, эквивалента которому в нашем мышлении нет). Появившись благодаря вавилонским мифописателям, концепт Ме включает такие понятия власти, как верховное жречество, божество, благородная и прочная царская власть, царский трон, верховная власть, опора, священная мера. В этот концепт входит и то, что имеет отношение к войне: оружие, героизм, разрушение городов, победа и мир. Концепт Ме охватывает человеческие способности и качества – мудрость, рассудительность, принятие решений, сила и неприязнь; сильные эмоции – страх, соперничество, скука и тревога; искусства и ремесла – писца, музыканта, мастера по металлам, кузнеца, кожевника, строителя и плетельщика корзин, а также многочисленные и различные должности жрецов, евнухов и музыкальные инструменты.
Жители Месопотамии никогда не забывали о той роли, которую сыграл бог Эриду в заложении основ цивилизации, хотя подробности этой истории выявились по прошествии длительного времени. Около 4 тысяч лет после постройки первой часовни около Абзу, когда на Ближнем Востоке правили греки, вавилонский жрец по имени Берос написал историю своей страны, в которой изложил, как существо, ставшее посредником между богом и верующими в него людьми, вышло из вод, чтобы дать человечеству цивилизацию: "Он научил их строить города и храмы, составлять законы и объяснил им законы геометрии. Он научил их различать семена растений и показал им, как собирать плоды. Короче, он научил их всему, что могло смягчить нравы и облагородить их жизнь. С тех времен ничего существенного не прибавилось к его наставлениям, что улучшило бы их".
Город и секс
Первые поселенцы в Южной Месопотамии, обнаружившие новых богов на новой родине, не забыли свои прежние религиозные традиции. В 65 км от Эриду на другом, рассветном берегу непостоянной реки Буранун росло иное поселение вокруг другого храма. Сначала оно было известно как "Унуг", потом "Урук в стране Шумер", который иудеи в один прекрасный день назвали "Эрех в стране Шинар" (а некоторые полагают, что оно дало Ираку его нынешнее название). Храм в Унуге был посвящен одной ипостаси Великой богини, происхождение которой уходит корнями в палеолит, – она явилась выражением тройственной божественной природы женственности (девственница, мать, блудница).
Как мать она была кормящей коровой, "прекрасной коровой, к которой бог луны в образе сильного быка послал благовонные масла", указывается в одном гимне. Ее божественное молоко стало пищей особ королевской крови. В одном ассирийском тексте читаем: "Ты был мал, Ашшурбанипал, когда я доставил тебя к [Великой богине] Царице Ниневии; ты был слаб, когда сидел на ее коленях; четыре соска были вложены тебе в рот". Она считалась защитницей пастбищ, на которых паслось священное стадо, как это часто изображается на гравировке печатей и находящемся сегодня в Британском музее фризе древнего храма. Ее присутствие символизировали дверь священного коровника и ворота священного загона для скота: высокие врата древнего Междуречья. Парные вязанки тростника, которые обрамляли вход с кольцами наверху, чтобы вставлять шест, с которого когда-то свисала дверь из плетеного тростника, стали символом этой богини на различных изображениях, а позднее – в шумерской клинописи. Много-много лет спустя священное стойло станут помнить как Буколий – загон для быка, в котором, согласно Аристотелю, каждый год происходило символическое бракосочетание между супругой афинского правителя и богом Дионисом. Царица Небесная христианской церкви однажды родит на свет Младенца-спасителя в далеком хлеву, являющемся прямым потомком коровника богини-матери.