...
"Я знаю, что издание моих книг невыгодно, но я решаюсь все-таки обратиться к вам по следующим соображениям: 1) моя крит<ическая> проза идет лучше моих стихов, 2) Вы издаете книги и не очень выгодные, но все-таки хорошие, полезные для русской литературы, а я питаю надежды, что та книга, которую я хочу издать, небесполезна. Размером она будет в 14 или 15 печ<атных> листов. Ее название: "Критические портреты" ("Очерки всемирной литературы"). Содержание: 1) Марк Аврелий, 2) Кальдерон, 3) Сервантес (Дон-Кихот), 4) Монтень, 5) Флобер, 6) Ж.-Ж.Руссо, 7) Ибсен" [27] .
Тогда в книгу должны были войти семь статей. В 1896 г. была опубликована статья "Пушкин" и в конце этого же года – "Вечные спутники". Книге предпосылалось Предисловие автора, в котором обосновывалось единство ее замысла.
Установление текста "Вечных спутников", анализ изменений, вносимых в статьи, составившие его, а также комментарий, по нашему мнению, многое могут дать для понимания его специфики. В отношении Д. Мережковского это важно потому, что в процессе выявления, например, источников его текстов обнаруживаются особенности, способные вывести к пониманию самого характера его творческого мышления.
Статья "Акрополь", всегда занимающая в "Вечных спутниках" положение за Предисловием, впервые напечатана в газете "Наше время" [28] . При ее включении в "Вечные спутники" Д. Мережковский провел существенную правку. Сличение первой публикации и текста, включенного в книгу, свидетельствует, что он шел путем изъятия ряда фрагментов, содержащих публицистические элементы, прямые обращения к читателю, самопризнания, которые общему строю статьи не вполне соответствовали. Во всяком случае, количественно они преобладали над описанием сокровищниц древности. Вот несколько характерных примеров:
...
"…Зайду, бывало, в поросший травою пустынный двор какого-нибудь замка вроде Боргелло. Взгляну на эти стены из диких, неотесанных камней, точно не людьми, а циклопами построенные, на голубое небо между стенами, на древние гербы, на рыцарское оружие и рядом на пожелтелый мрамор античных статуй, прислушиваюсь к тысячелетней ненарушаемой тишине, – и дух захватывает от красоты, от величия. Помню, я испытывал что-то подобное только в самом раннем детстве, когда, веря всеми силами души, молился и молился не о чем-нибудь определенном и земном, а просто высказывал Богу мою радость, благодарил его за то, что Он есть и еще за то, что Он сделал так, что я знаю, что Он есть. Наслаждение красотою – самая чистая молитва. В ней мы забываем свое самолюбие, страсти, муки и желание. Мы отрекаемся от нашего я . Вот почему истинное наслаждение красотою – великий нравственный подвиг. И не удивляйтесь, что я говорю это по поводу каких-то грубых стен средневекового замка, который – может быть, служил для жестокостей и насилия. Я в нем наслаждаюсь созерцанием человеческого могущества, величием свободного духа" (760).
"Потом, когда я возвращался в нашу модную гостиницу "Albergo de la Pace" и садился за общий обеденный стол, так называемый "табль-д\'от", мне становилось гадко на душе и стыдно. В какое время мы живем, среди каких людей! Передо мной сидела немка из Берлина с одутловатым, красным и глупым лицом. Она говорила что-то мужу, звероподобному еврейскому банкиру, насквозь пропахшему экономической грошовой сигарой, и восторгалась Венерой Медической. Меня тошнило от этих восторгов. Тут же рядом сидели пять старых дев из Лондона; сухопарых, бескровных, рыжих и костлявых. Что за безобразие, что за скука и плоскость на лицах!" (760).
Во всех редакциях "Вечных спутников" статья "Акрополь" сохраняла свою "сильную" позицию в начале книги, хотя она и отличается от остальных ее частей. А.М. Скабичевский писал по поводу нее, как о курьезе:
...
"… в число великих писателей, тихих спутников г. Мережковского, попал вдруг и афинский Акрополь, так что оказывается, что Акрополь вовсе не пребывает в неподвижности близ Афин, а сопутствует г. Мережковскому в его земных скитаниях или покоится на полках его библиотеки рядом с М. Аврелием и Монтенем" (601).
А В.Д. Спасович – как о несоответствующей названию книги:
...
"Не всегда можно верить заглавиям книг; нельзя также вполне полагаться на предисловия. Книга г. Мережковского озаглавлена: "Вечные спутники – портреты из всемирной литературы", а уже первая статья в книге: Акрополь – недвижимость, предмет архитектурный, не могущий никому сопутствовать, и даже не многими лицами посещаемый" (641).
Статья "Дафнис и Хлоя" публиковалась в составе "Вечных спутников" до выхода в свет первого собрания сочинений писателя и помещалась за "Акрополем". Впервые она была напечатана в 1895 г. в издательстве М.М. Ледерле под заглавием "О символизме "Дафниса и Хлои"" как вступительная статья к переводу древнегреческого романа Лонга, выполненного Д. Мережковским [29] . В 1896 г. М.М. Ледерле переиздал брошюру без изменений. Затем она вошла в "Вечные спутники", позднее, в 1904 г. и 1907 г., была переиздана М.В. Пирожковым. В первом собрании сочинений писателя статья уже публиковалась в VI т., а в собрании сочинений в 24-х тт. – в XIX т. отдельно от "Вечных спутников".
Если для "Акрополя" "источником" текста были путевые впечатления писателя, то в "Дафнисе и Хлое" – его соображения как переводчика и историка литературы. Об этом свидетельствует характер тех фрагментов, которые требуют пояснений комментатора. В "Акрополе" это, в основном, названия достопримечательностей и произведений литературы и искусства, связанных с ними. В "Дафнисе и Хлое" комментарий нужен уже не "географический", а литературный. Д. Мережковский упоминает античные трагедии и события древности, им используются метонимии, требующие пояснений, например:
...
"… и через Vita Nuova Данте, через томные вздохи и слезы о Лауре, через сентиментальную идиллию Новой Элоизы переданы XIX веку." (20).
В статье также цитируется текст, источник которого автор называет сам – "…из разговоров с Эккерманом". Речь идет об известной книге "Разговоры с Гёте, собранные Эккерманом" многолетнего секретаря писателя. Она была известна русскому читателю лишь в немецком издании, пока в 1891 г. не вышла по-русски в сокращенном переводе Д.В. Аверкиева [30] . Наш анализ свидетельствует, что это была важная книга для русских символистов, и ее рецепция в России рубежа веков еще требует своего изучения: В.М. Жирмунский в книге "Гёте и русская литература" упоминает перевод Д.В. Аверкиева лишь единожды. Для Д. Мережковского книга в этом переводе стала настольной. При решении вопроса о причинах изменения состава "Вечных спутников" и включения в последнюю редакцию статьи "Гёте" это обстоятельство следует учитывать.
Следующей статьей в "Вечных спутниках" была "Марк Аврелий". Впервые она увидела в свет в 1891 г. [31] При включении ее в состав книги Д. Мережковский не внес изменений по сравнению с журнальной редакцией и впоследствии ее не перерабатывал. В 1907 г. "Марк Аврелий" вместе со статьей "Плиний Младший" печаталась М.В. Пирожковым отдельной брошюрой и включалась в оба полные собрания сочинений писателя.
Текст статьи ставит немало интересных вопросов. Один из них связан с первой главкой. В ней автор сообщает о книге Э. Ренана "Marc Aurèle et la fin du monde antique" [32] , которая представляется ему одним "из самых блестящих характерных созданий его гения", а затем сопоставляет его исследования с трудами И. Тэна. Книга, о которой говорит писатель, вышла в свет в 1891 г. в издательстве Calmann Levy. Трудов И. Тэна он не упоминает, но по перечню имен -
...
"Он любит изображать темпераменты цельные, с избытком жизненной силы и воли, как Свифт, Рубенс, Бетховен, Наполеон." (30) -
можно предположительно говорить о том, что имеются в виду "История английской литературы" (1863–1864), "Философия искусства" (1865), книга о Наполеоне [33] и др.
При обследовании архивов обнаружились подготовительные материалы к этой статье ("Э. Ренан о Марке Аврелии"). В них также есть несколько подсказок, дающих возможность судить о тех исследованиях, к которым обращался автор при подготовке статьи. Это своего рода размышления по поводу прочитанного: в статью перенесено противопоставление Э. Ренана И. Тэну. Возможно, это черновой автограф фрагмента статьи, от включения которого в окончательный текст Д. Мережковский отказался. Приводим текст здесь и далее, по "верхнему слою" с сохранением авторской пунктуации.