Эти вечеринки, кстати, тоже были частью ритуала. Той самой, которая, надо сказать, ему раньше нравилась. Что ж плохого быть принадлежностью блестящего круга состоявшихся и состоятельных людей? Какая разница, как именно они попали в этот круг! Значит, что-то сделали для того, чтобы получить входной билет. Ему все равно, зачем и для чего они собираются вместе. Ему доставлял удовольствие сам факт того, что его посещение не разовое. Он здесь надолго.
Денис не лгал себе: ему действительно льстили пристальные взгляды женщин. Равно как и тот факт, что мужчины, едва встретившись с ним в толпе глазами, уважительно улыбались и подходили первыми. "Одни завидуют, другие что-то от меня хотят", – посмеивался Денис своей просвещенности в законах светской жизни. Впрочем, эти привычные взгляды, такие понятные, его успокаивали. Вот только в последнее время даже среди своих он чувствовал себя почти чужим на празднике жизни.
На одной из таких светских вечеринок он, всегда ироничный, неожиданно выдал своей по-вечернему полуодетой спутнице вместо комплимента непонятную ей фразу: "Меня окружают милые, добрые люди, медленно сжимая кольцо".
Он не стал пояснять: не контролируй он этих милых людей и не соблюдай нужную дистанцию с каждым из них – затопчут. Очевидные вещи. Как и тот факт, что люди помнят о тебе до тех пор, пока им от тебя что-то нужно.
Так обычно говорила его мать, постоянно занимающаяся тем, что устраивала личную жизнь: "С каждым надо говорить на его языке, мой милый, иначе тебя не услышат".
Его слышали правильно. За двенадцать лет круговерти в бизнесе он постарался, чтобы его слышали как следует.
…Душ помог проснуться, но ощущение, будто поднять подняли, а разбудить забыли, осталось. "Где ж у меня кнопка?" – привычно шутил Денис над собой. Назвать его изношенным и жалким не смогли бы даже самые внимательные завистники. Он умел сдерживать эмоции. Даже больше: виртуозно жонглировать ими. Этому его научила жизнь, ну и, главным образом, стажировка в Лондоне, где читать по лицам окружающих было ох как непросто.
Впрочем, Денис довольно снисходительно относился к людским недостаткам. Оттого, наверное, что убедил себя в человеческой слабости как в первородной сути. Неудивительно, что он не сомневался в действенности формулы: либо – ты, либо – тебя.
Третьего, увы, не дано. Раскрылся – стал мишенью. Держать руку на спусковом крючке – единственный способ сохранить лицо, да и влияние. Чего уж там. "С высоты больно падать будет, – предупреждал себя Денис, когда чувствовал, что готов расслабиться и раскрыться. – Надо держаться, надо, надо". Он стал все чаще замечать (а обманывать себя он не привык), что держится из последних сил, а значит, пришло время что-то менять. Осталось понять, что именно.
В одном Денис был уверен на сто процентов: лучше всего на свете человека знает он сам. И точка. Если, конечно, он не занимается самообманом. Он не без удовольствия считал себя закоренелым циником и полагал, что всему на свете можно найти вполне простое собственное объяснение. К чему откровения "с чужого плеча"?
Когда он впервые почувствовал в себе смесь усталости и скуки, то решил: хандра, застоявшаяся кровь. Ему всего-навсего пришло время сменить статусную машину на хороший мотоцикл: ветер в лицо – и никакого застоя в мозгах. Прекрасный выход для человека, живущего на высоких скоростях и нуждающегося в них, как в воздухе.
Подумано – сделано.
Однако не прошло и месяца, как желанная легкость вновь пропала. Денис уже не мог объяснить себе, куда и зачем гонит. Ему даже показалось, что он убегает от кого-то, кто ему осточертел. Но никак не мог понять – от кого; тем более что бегство это ни от чего не спасало.
Желание мчать вперед скоро сменилось прежним страхом: завтра, как ни дави на газ, не даст ничего нового, все будет копией вчера, жалкой копией. Денис насторожился: может, организм буксует? Вроде нет: его организм после двух часов в спортзале, как всегда, держал его в тонусе целый день.
"Что, что еще? – перебирал он возможные причины. – В бизнесе вроде штиль, над всеми моими фирмами – безоблачное небо. Может, это и есть затишье перед бурей? Вот-вот начнется свистопляска, а я, как сверхчувствительный барометр, заранее чувствую подвох?
Да откуда ему взяться, подвоху-то, если я придерживаюсь золотой середины, окружающих не раздражаю, работу менеджеров отладил настолько, что таких, как они, еще поискать надо: зависимы со всех сторон, да и проверяю их регулярно.
Может, это я так по жене соскучился, что все стало не в радость? Хм… не замечал что-то раньше, чтобы скучал, когда она по полгода в командировки летала. Спасибо дяде, с его помощью давно усвоил простое правило: если жена становится прочитанной книгой, то лучший способ продлить удовольствие от чтения – перелистывать одновременно еще три-четыре книжечки. Очень действенный способ.
Жаль, что срок действия этого лекарства закончился – возникло привыкание. "Дополнительное чтиво" больше не радовало. Ну, прямо как в анекдоте про новогодние игрушки! Покупатель в магазине, гневаясь: "Заберите назад свои шарики!" – "Почему? Не сверкают?" – удивляется продавец. "Да нет, сверкают, – сокрушается покупатель. – Не радуют только".
На самом деле Дениса не радовали эти игривые стильные стервочки, которых он отбирал строго под себя и свое расписание. Отбирал со знанием дела, прекрасно ориентируясь в особенностях "декоративного пола".
"Бессмертную душу можете оставить поэтам", – повторял он однажды услышанную остроту. Хотя, если честно, в последнее время ему страшно хотелось поговорить даже с теми, кого он вел в "нумера". Нет, не стихи вслух почитать. Просто за жизнь хотелось поговорить. Но Денис даже не пробовал выходить из однажды усвоенного образа уставшего мачо. Зачем, если они все, как одна, усвоили истину: "Стерва – мечта магната". И кто вдолбил им это в голову?!
"Даже если я влюблюсь в провинциальную фиалку, то через пару месяцев тусовок со мной она, как пить дать, усвоит эти неписаные правила. Станет лицемерить, злословить и вымогать. Ну и что я получу в итоге? Да то же самое – стерву, только полуфабрикатную. Нет, лучше уж привычные – именитые, стопроцентные, с ними хотя бы все сразу ясно".
"Странное дело, – дивился Денис, – старею я, что ли; умные люди говорят, что безразличие – признак солидного возраста. А может, этот, как его, опыт – "сын ошибок трудных"? Но в чем, собственно, я ошибался по-крупному? Да ни в чем. Иначе бы не они, а я заглядывал им в глаза. Просто, видимо, на определенном уровне, таком как у меня, радости заканчиваются, как кислород на Марсе: пространства много, а дышать нечем.
Вот и получается, что есть радости только для младшего и среднего возраста, а дальше: "Осторожно, двери закрываются!" Ну вот кто мне четко, без дураков, скажет: где оно, мое большое человеческое счастье? Все о нем говорят, а кто видел? Привидение, одним словом, фантом, сказочка. Все одно и то же, по кругу, жили-были, были-жили".
Денис убеждал себя пламенно, как адвокат на важном слушании, и все острее чувствовал: ему нужен кто-то живой из тех, кто в нем заинтересован.
Эта мысль выстрелила, как детский пистон из игрушечного пистолета: не больно, но пронзительно. А с кем поговорить-то, а? С друзьями? Одни завидуют, другие давно где-то растворились, третьи лицемерят до удушья. Да и потом, если хоть кому-то, кто меня знает, я скажу сейчас, что, мол, SOS, мне, дорогие, до тошноты скучно, ответят – паясничаешь, Денис Владиславович, дурака валяешь.
Так есть ли вообще смысл что-то менять?
Этот вопрос загонял и загоняет в угол даже тех, на ком висит незримая табличка "состоялся". Что же говорить о тысячах менее напористых, свыкнувшихся с мыслью, что счастье – это скорее философское понятие, имеющее к их жизни весьма отдаленное отношение.
Они никогда не знали или давно забыли, что быть счастливым и успешным – естественное стремление человека, отражающее суть его природы: жить, наслаждаясь. Жить в удовольствии. От того, чем занимаешься. От того, что потребляешь. От того, о чем мечтаешь.
И потому стремление к успеху глупо загонять в угол. В тот самый, в который мы загоняем себя из-за боязни перемен, обреченного неверия в благосклонность фортуны, ленивого согласия на второй сорт во всем.
Не стоит торопиться обживать этот угол, пока есть желание жить, а не существовать. Успех – отнюдь не привидение, о котором многие говорят, да мало кто видел. Это вполне реальное, а не виртуальное состояние. И что особенно важно, оно вполне достижимо не только для избранных.
Главное – освоить технологию эффективного продвижения по дороге жизни, понять, что ты хочешь здесь и сейчас и что мешает твоему успеху. Успеху, максимально совпадающему с твоими собственными желаниями.
Это возможно. Даже в тупиковых ситуациях.
До сих пор у нас в стране считается нормальным осуществлять поиски путей и средств достижения успеха интуитивно. Многие, особенно мужчины, гордятся тем, что живут по принципу "сам себе психолог". За бортом их внимания остаются технологии, которые помогают сохранить время, силы, энергию, а процесс поиска сделать более приятным и эффективным.
Возиться со своим автомобилем многим кажется более важным, чем заботиться о состоянии своего сознания, так что очереди в автосервис гораздо многочисленнее, чем к консультантам-психологам, и люди в этих очередях выглядят намного заинтересованнее и оптимистичнее.
К автомеханику обращаются, когда автомобиль еще только начал "постукивать". К психологу же приходят с проблемами, уже ставшими хроническими.