Интересно, что любая граница, сколь бы сложной и тонкой она ни была, отделяет на самом деле не что иное, как внутреннее от внешнего. Достаточно будет начертить круг, простейшую форму пограничной линии, и увидеть, что сама эта линия показывает нам, что находится внутри, а что снаружи:
Обратите внимание, однако, что пока мы не очертим границу круга, противоположности внутреннего и внешнего сами по себе не существуют. Иными словами, противоположности порождаются самой пограничной линией. Провести границу значит создать противоположности. Таким образом, мы начинаем видеть, что живем в мире противоположностей именно по той причине, что жизнь, какой мы ее знаем, есть процесс проведения границ.
А мир противоположностей, как вскорости убедился Адам, это мир конфликтов. Должно быть, он был очарован той властью, которую давало проведение границ и произнесение имен. Вы только представьте, простой звук, например, "небо", мог передавать всю безбрежность и простор голубых небес, которые, благодаря пограничным линиям, сознавались теперь как нечто отличное от земли, воды, огня. Вместо обращения к реальным объектам и манипуляций с ними, Адам теперь мог манипулировать в своей голове этими магическими именами, заменявшими объекты как таковые. До изобретения границ и имен, например, если Адам хотел сообщить Еве, что считает ее тупой, как ослица, ему приходилось брать Еву за руку, бродить с нею по окрестностям в поисках ослицы, потом показывать на ослицу, после этого на Еву, а потом начинать скакать, хрюкать и корчить дурацкие рожи. Но теперь, пользуясь магией слова, Адам мог просто смерить ее взглядом и сказать: "Боже правый, дорогая, ну и тупа же ты, словно ослица!" Ева же, которая, кстати, была помудрее Адама, обычно придерживала язык. То есть отказывалась от ответного применения магии слова, ибо в сердце своем знала, что слово – обоюдоострый меч, а кто живет мечом, от меча и погибает.
Между тем, результаты стараний Адама были очевидны, могущественны и волшебны, и он, ясное дело, стал проявлять определенную дерзость. Он начал расширять границы, познавая и включая в них такие места, которым на карте лучше было бы не появляться. Вершиной его дерзости стала история с Древом Познания, которое на самом деле было древом противоположностей добра и зла. И когда Адам осознал, что добро и зло противоположны, то есть когда он провел роковую границу, мир его развалился на части. Когда Адам согрешил, весь созданный им мир противоположностей обернулся против него страшной карой. Боль и наслаждение, добро и зло, жизнь и смерть, труд и игра – все множество сцепившихся в борьбе противоположностей обрушилось на человечество.
Адам понял тот неприятный факт, что каждая пограничная линия представляет собой также потенциальную линию фронта, и что всякое проведение границы есть создание почвы для конфликта. В его случае конфликтом была война противоположностей, мучительное сражение жизни со смертью, удовольствия с болью, добра со злом. Адам понял (но было уже поздно), что вопрос о месте проведения границы – это на самом деле вопрос о месте проведения битвы.
Мы живем в мире конфликтов и противоположностей просто потому, что живем в мире границ. Поскольку каждая пограничная линия представляет собой также линию фронта, человек оказывается в затруднительном положении: чем крепче границы, тем дольше сражения. Чем больше я привязан к удовольствию, тем больше боюсь боли. Чем более добродетельным я пытаюсь стать, тем больше меня донимает зло. Чем больше стремлюсь к успеху, тем больше опасаюсь провала. Чем сильнее цепляюсь за жизнь, тем ужаснее мне видится смерть. Чем больше я что-то ценю, тем мучительней для меня его утрата. Иными словами, большинство наших проблем – это проблемы границ и создаваемых ими противоположностей.
Мы привыкли решать такие проблемы путем устранения одной из противоположностей. Мы решаем проблему добра и зла, пытаясь искоренить зло. Мы решаем проблему жизни и смерти, пытаясь прикрыть смерть символическими формами бессмертия. В философии мы справляемся с противоположными понятиями, отмахиваясь от одного из полюсов или пытаясь свести его к другому. Материалист пытается свести дух к материи, а идеалист – материю к духу. Монисты пытаются свести множественность к единству, а плюралисты – объяснить единство через множественность.
Суть дела в том, что мы во всех случаях склонны рассматривать данную границу как реальную, и затем манипулировать порождаемыми этой границей противоположностями. Мы никогда не задаемся вопросом о существовании самой границы. Поскольку мы полагаем границу реальной, у нас есть стойкое представление о том, что противоположности непримиримы, разделены и разведены навсегда. "Запад – это Запад, Восток – это Восток, и им не сойтись никогда". Бог и Дьявол, жизнь и смерть, добро и зло, любовь и ненависть, я и другие – все это, говорим мы, отличается между собой как день и ночь.
И мы считаем, что если бы только могли искоренить все отрицательные и нежелательные полюса пар противоположностей, жизнь была бы прекрасна. Если бы мы могли победить боль, зло, смерть, страдание и болезни, дабы восторжествовали добродетель, жизнь, радость и здоровье, это была бы действительно хорошая жизнь, – и именно так многие люди представляют себе Рай. Рай стал означать не выход за пределы противоположностей, но место, где собраны все их положительные половины, а Ад, соответственно, – место, куда свалены все отрицательные: боль, страдание, мучения, тревога, болезни.
Создается впечатление, что подобное стремление развести противоположности и отдать предпочтение лишь тому, что относится к положительной половине, служит определяющим признаком западной цивилизации, основанной на идее прогресса, – ее религии, науки, медицины и промышленности. Прогресс – это прежде всего движение от отрицательного к положительному. И тем не менее, несмотря на те очевидные удобства, которые дает нам развитие медицины и сельского хозяйства, ничто не указывает на то, что после столетий утверждения положительного и попыток устранить отрицательное люди стали жить хоть немного более счастливо, более содержательно или в большем согласии с самими собой. По сути то, что мы видим, указывает как раз на обратное: сегодня мы живем в "тревожное время", эпоху "потрясения будущим", эпидемии безысходности и отчуждения, скучного богатства и бессмысленного изобилия.
Похоже, "прогресс" и несчастье вполне могут быть двумя сторонами одной пущенной волчком монеты. Ибо само стремление к прогрессу предполагает недовольство существующим положением дел, так что чем больше я жажду прогресса, тем острее испытываю недовольство. В своем слепом стремлении к прогрессу наша цивилизация, фактически, институционализирует фрустрацию, учреждает безысходность. Ибо, пытаясь выделить положительное и устранить отрицательное, мы совершенно забыли, что положительное обнаруживается лишь в свете отрицательного. Противоположности действительно могут отличаться, как день и ночь, но без ночи мы так бы никогда и не узнали, что такое день. Устранение отрицательного равнозначно устранению возможности радоваться положительному. Поэтому чем больших успехов мы достигаем на пути прогресса, тем больше обманываемся в своих ожиданиях, и тем острее испытываем чувство общей безысходности.
Корень этой проблемы – в нашей склонности считать противоположности непримиримыми, полностью разведенными и оторванными друг от друга. Даже простейшие из противоположностей, такие как купля и продажа, рассматриваются как два разных и отдельных друг от друга события. Действительно, купля и продажа в некотором смысле различны, но они также – и в этом все дело – совершенно нераздельны. Всякий раз, когда вы что-то покупаете, то есть совершаете определенное действие, для другого человека это же действие служит актом продажи. Иными словами, купля и продажа – просто две стороны одного события, одной сделки. И хотя эти стороны "различны", представлены они одним и тем же событием.
Такое неявное тождество свойственно всем противоположностям. Сколь впечатляющими бы ни были различия между противоположностями, сами они остаются совершенно нераздельными и взаимозависимыми по той простой причине, что одно без другого не существует. С этой точки зрения становится очевидным, что нет внутреннего без внешнего, нет верха без низа, нет победы без поражения, нет удовольствия без боли, нет жизни без смерти. Древнекитайский мудрец Лао Цзы говорит:
Есть ли различие между да и нет?
Есть ли различие между добром и злом?
Должен ли я бояться того, чего другие боятся?
Какая бессмыслица! Бытие и небытие порождают друг друга,
Трудное и легкое создают друг друга,
Длинное и короткое взаимно соотносятся,
Высокое и низкое взаимно определяются,
Предыдущее и последующее следуют друг за другом.*
* Перевод Ян Хин-шуна
А Чжуан Цзы продолжает эту тему:
Поэтому сказать: "Почему бы не признавать [только] правду и отрицать неправду, признавать [только] порядок и отрицать беспорядок?" – означает не понимать закона неба и земли и [природных] свойств всех вещей. Это то же самое, что признавать небо и отрицать землю, признавать начало инь и отрицать начало ян. Очевидно, что так поступать нельзя. А тот, кто все же не отвергает [таких высказываний] и продолжает о них говорить, тот если не дурак, то лгун.*
* Перевод С.Кучеры