Я, говорит, Россию весьма уважаю, хоть вы теперь и большевики, а что вы своего Николку рыжего на тот свет командировали, так за это, говорит, честь вам и слава, туда ему, дураку, и дорога… В общем, говорит, давайте познакомимся, может, и толк какой выйдет…
— Ты мне про брегет скажи, — прервал Митрошку-маркиза взволнованный “Плевако”. — Где брегет?
— В глаза не видал, — ответил Митрошка-маркиз. — Не стану же я на гостя бросаться, да ещё француза, когда я сам маркиз…
— Ну, а потом про этот брегет не слыхал?
— Слыхал. Параничев вчера говорил…
— Какой Параничев? Из уголовки?
— Он. Встретил меня на Сенном и спрашивает: “Ты про брегет знаешь?” А я на него сердит. Он меня два раза сажал: один раз за дело — ничего не имею против, а второй раз — по ошибочной несправедливости. На Сенном какой-то псих мясников ограбил с применением огнестрельного… Параничев мне это дело пришил. Но правосудие сказало своё веское слово в нарсуде четвёртого отделения, и меня оправдали. Ладно. Вчера как Параничев ко мне подъехал с этим брегетом, я ему из вежливости говорю: “Здрасьте”. Он с таким подходцем спрашивает: “Ну как живёшь, Маркиз, чем занимаешься?” А я отвечаю: “Живу неплохо, а занимаюсь теперь научной работой: выясняю, живут ли люди на луне”. А он говорит: “Ты про луну брось, ты мне про брегет лучше расскажи”. А я ему так, понимаешь, в сердцах отвечаю язвительно: “Вы, по всему видать, гражданин Параничев, не в себе. Или, может, вам совестно, что вы зазря мне мясников пришили? Так не волнуйтесь: пролетарский суд исправил вашу грубую опечатку”.
— Ну, неужели так и отломил? — спросил “Плевако”.
— Не сойти мне с этого места!.. Так он даже поёжился, вроде как от озноба… А потом опять этак жалостно спрашивает, не видал ли я этот брегет. А я и верно его не видал…
— А ребята ваши ничего не знают об этом брегете? — спросил “Плевако”.
— Те, кого я видел, говорят, что не знают. И слуха об этом брегете нету, будь он проклят…
“Плевако” тяжело вздохнул. Дед, молча слушавший этот разговор, теперь вмешался:
— Я вам вот что скажу, чижики. Дело худое… Житья вам не будет, ежели этот брегет не отыщется, потому вопрос политический. Я бы самолично ухи оторвал тому жлобу, который этот бимбар увел! О чём он, сукин сын, думал, когда к такой персоне в карман залез? Теперь надо хоть весь город перевернуть, а бимбар сыскать. Одним словом, ребята, послушайте старика. К Маньке-блохе забегите, к Филимону Петровичу, к Княгинюшке. Надо все хазы объездить, всех на ноги поставить! И так им от меня и скажите, что дед, мол, говорит: не будет нам житья, если не найдём этот бимбар, не будет!..
“Плевако” и Митрошка-маркиз слушали деда очень внимательно. “Плевако” был доволен, что дед его поддерживает, а Митрошка-маркиз подумал, что благодаря этому происшествию он как организатор розыска брегета сразу приобретёт авторитет в воровской среде. Митрошка-маркиз в своё время был исключён Хирургом из артели и теперь работал в одиночку. Это было гораздо труднее, и Митрошке-маркизу очень хотелось обратно в артель, откуда его исключили за то, что однажды он был уличён Хирургом в том, что не сдал в “котёл” свой улов. Митрошка-маркиз в пьяном виде проболтался об этом в пивной, и Хирургу стало всё известно. Хирург тогда объявил об этом на собрании артели, и был неслыханный позор…
Теперь, как думал Митрошка-маркиз, он может взять реванш и заработать право возвращения в артель.
Уже к вечеру благодаря стараниям Музыканта и Хирурга, Ваньки-ключника, Кольки-быка, “Плевако” и Митрошки-маркиза во всех малинах города знали о происшествии с злополучным брегетом. Поднялся большой шум.
С другой стороны, не терял времени и уголовный розыск, работники которого сбились с ног, стараясь напасть на след брегета.
А Эдуард Эррио продолжал знакомиться с достопримечательностями города.