САВЛ. Я вижу, Лука! Я вижу!!
ЛУКА. Что? Что ты видишь?!
САВЛ. То самое место – крутой склон по ту сторону горы! Я вижу человека, которого знаю: это – продавец птиц! И женщина, которую он называет Марфой, вводит его в дом!
ЛУКА. Марфа? Не сестра ли того Лазаря?
Марфа и Плакальщица исчезают во тьме. Иосиф останавливается перед ложем, на котором лежит Лазарь.
ЛАЗАРЬ. Ты пришел… Подойди ближе. Ты должен исполнить мою просьбу.
ИОСИФ. Приказывай, господин мой Лазарь! Приказывай, благодетель мой! Что может такой бедняк, как я, сделать для Лазаря?
ЛАЗАРЬ. Говори тише, Марфа не должна знать…
САВЛ. Хозяина дома зовут Лазарем, и я вижу его! Он болен…
ЛАЗАРЬ. Иосиф, я на днях умру…
ИОСИФ. Боже, избави нас от такой беды!..
ЛАЗАРЬ. Не перебивай, мне трудно говорить… Как услышишь женский плач в моем доме, ты должен кое о чем позаботиться. Прежде, чем меня спеленают и отнесут в пещеру, ты должен, втайне от всех, отнести туда корзину со свежей рыбой.
ИОСИФ. (В изумлении). Рыбой?!. Прости, господин мой, я человек неученый. Хорошо ли я тебя понял: ты велишь мне положить в твой гроб рыбу?
ЛАЗАРЬ. Слушай меня, Иосиф! Там, в самом дальнем углу, я выкопал незаметную нишу – нащупай ее. В ней ты спрячешь корзину с рыбой и прикроешь ее тем куском ткани, что лежит у меня в изголовье. Возьми ее сейчас и не показывай никому.
ИОСИФ. (Достает из-под головы Лазаря кусок ткани с иероглифами на ней. Говорит тихо). Господи Всемилостивый, прости его! У ученых людей, конечно, свои причуды…
САВЛ. (Читает написанное на ткани). "Дух тления, вот – твоя пища!"
ЛУКА. Что?!
САВЛ. Это – египетская надпись… на ткани…
ЛУКА. Похоже на заклинание! ИОСИФ. (Про себя). Не ведаю, что тут начертано, только все это колдовством пахнет!
ЛАЗАРЬ. Не ворчи, старик, я все слышу. Тебе не нужно думать ни о чем… Разве не был я добр к тебе? Мне некого больше просить… Поклянись, что все исполнишь.
ИОСИФ. Да я… да я шелудивым псом буду, коли не исполню! Да сгнить мне в струпьях зловонных, коли не сделаю того, что велит мне господин мой Лазарь, мой благодетель!
ЛАЗАРЬ. Теперь ступай.
Иосиф уходит.
(Обращается в пустоту). Скоро ль я увижу тебя, Иисус, твой плащ и твой посох? Я готов идти долиной теней. Я не касаюсь Марии, как ты велел, и она ничего не знает. Но я не теряю мысль о ней, чтобы не заплутать во тьме. Скоро ли, друг мой Иисус?
Лазарь исчезает во тьме. Сцена светлеет.
ЛУКА. О чем ты думаешь? Не хочешь рассказать?
САВЛ. (Рассеянно). Друг мой Иисус…
ЛУКА. Что?!
САВЛ. Я видел умирающего… Он обращался к другу по имени Иисус…
ЛУКА. Ты взволнован! Давай-ка отпразднуем твое выздоровление, а? Заодно расскажешь все по порядку. Я получил кое-какие деньги и знаю место, где вкусно поджаривают рыбу.
САВЛ. Рыбу? Пищу для духа тления…
ЛУКА. Что это за чепуха с духом тления?
САВЛ. Я видел умирающего…
ЛУКА. Ты уже это говорил.
САВЛ. Он просил, чтобы в его погребальную пещеру поставили корзину рыбы!
ЛУКА. Наверное, он боится проголодаться!
САВЛ. Рыбу он просит закрыть тканью с надписью: "Вот – твоя пища, дух тления"!
ЛУКА. Гм! То есть он предлагает духу тления рыбу вместо себя? Неплохая мысль! Идем, Савл, я голоден.
Там, куда я тебя отведу, духи тления не обедают: рыба будет свежая.
САВЛ. Хорошо, Лука. Но позволь мне угостить тебя. Я тоже получил деньги. (Уходят).
Входит Никодим.
НИКОДИМ. (Один). Савл, ты здесь? (Заглядывает в палатку). Где же он пропадает?
Не замечая Никодима, входят Симон с ягненком в мешке за плечами и Мария,
СИМОН. Восемь месяцев я не видел Иерусалима, Мария. Он стал еще прекраснее!
МАРИЯ. Это – весеннее солнце радует тебя, Симон.
НИКОДИМ. Симон?! СИМОН. Боже праведный! Никодим, тебя ли я вижу?!
НИКОДИМ. Симон, друг мой, мы не виделись с месяца сивана! (Обнимаются).
СИМОН. Верно, ты же был у меня тогда, в праздник!
НИКОДИМ. Но постой, говорили, что у тебя – проказа, и ты не отлучаешься из Вифании!
СИМОН. Все – правда, Никодим, все – правда. Но, как видишь, я совершенно очистился.
НИКОДИМ. Ты несешь в Храм ягненка?
СИМОН. Да, хочу принести жертву благодарения.
НИКОДИМ. Я рад, Симон, я так рад за тебя!.. Как же ты вылечился?
СИМОН. Один человек, имеющий милость у Бога, испросил ее и для меня.
НИКОДИМ. И кто этот добрый человек?
СИМОН. Он – из Галилеи.
НИКОДИМ. Ох, Симон! Будь осторожен: что может быть доброго из Галилеи? Одна смута и кровь. Уж не тот ли это, кого называют Иисусом Назарянином?
СИМОН. Да, верно, его так называют!
НИКОДИМ. (С тревогой). Известно ли тебе, Симон, что Совет признал его лжепророком?
СИМОН. Откуда мне знать, Никодим? Я с прошлой осени не был в Иерусалиме.
НИКОДИМ. Симон, Большой Совет признал его пророчества о приближении Царства Божия лживыми. Слова, записанные за этим человеком, говорят о его безумии, об одержимости бесами. Тебе не стоит хвалиться таким знакомством, Симон!
СИМОН. Благодарю тебя, Никодим! Твой совет дорог мне… Я так рад нашей встрече! (Марии). Мария, это – Никодим, мой друг от школьной скамьи.
МАРИЯ. Здравствуй, Никодим.
СИМОН. Никодим – учитель Закона, и тебе, Мария, следует говорить ему "равви".
МАРИЯ. У меня – один учитель, и ты это знаешь, Симон.
СИМОН. (В смущении). Но, Мария…
НИКОДИМ. (Пораженый красотой Марии). Не нужно, Симон, это – не обязательно. Скажи лучше, здорова ли твоя Лия?
СИМОН. Она здорова, слава Богу. (Смеясь). А, понимаю, ты подумал, не взял ли я себе новую жену? Нет, Никодим, Мария мне – не жена. Она – сестра Лазаря, моего соседа. Ты должен его помнить: он пировал с нами тогда. Видишь ли, Лазарь болен, и Мария просилась идти со мною в город, чтобы найти ему врача.
НИКОДИМ. Я помню Лазаря. Достойный молодой человек. (Марии). Что с ним такое?
МАРИЯ. Лежит и молчит. Отказывается от пищи и тает на глазах.
НИКОДИМ. Я помогу с врачом. Мне известен один грек. О, он, конечно – язычник, но человек, кажется, неплохой и в своем деле искусный.
СИМОН. Благослови тебя Бог, Никодим! Могу ли я просить тебя отвести Марию к этому человеку, чтобы я тем временем поспешил в Храм?
НИКОДИМ. Конечно, Симон, иди спокойно по своему делу и возвращайся сюда же. Я сделаю, что смогу, не тревожься.
СИМОН. (Никодиму тихо). Опомнись, друг, нельзя так смотреть на женщину! (Уходит).
НИКОДИМ. (Марии, сильно волнуясь). Надеюсь, тот, кто нам нужен, здесь неподалеку… Ты пойдешь со мной, или хочешь подождать тут?
МАРИЯ. Я сделаю, как ты скажешь, Никодим.
НИКОДИМ. Я не знаю… наверное… может быть, мне все-таки лучше сходить одному…
МАРИЯ. Может быть, Никодим.
НИКОДИМ. Так я… пойду…
МАРИЯ. Иди, тебе нужно успокоиться. Ты уже – в летах, а сердце у тебя совсем юное. (Прикладывает руку к его сердцу). Вон как колотится! Как у пойманной птицы.
НИКОДИМ. (Вздрогнув и отстранясь). Что ты делаешь?
МАРИЯ. А что я делаю? Тебя нельзя касаться? Прости… Сегодня ты будешь любить свою жену, как в первую ночь. Ты сделаешь ее счастливой, Никодим!
НИКОДИМ. Как можешь ты говорить такое?! Кто ты?
МАРИЯ. Кто я? Не знаю… Знаю только, что я сделана из любви. Нет во мне ничего другого. Прежде было, но мой Учитель сказал, что я – сама любовь, и не стало во мне ничего другого.
НИКОДИМ. Кто твой учитель?!
МАРИЯ. Его имя – Иисус, но кто он, я не знаю. Он называл меня голубкой и целовал, но глаза его не туманились страстью. Он говорил, что во мне столько любви, что хватит на всех. (Целует его). Я наделила тебя любовью. Иди к жене и люби ее, люби!
НИКОДИМ. (В полном смятении). Я пойду. (Уходит).