- Выпьем за холостую жизнь! - предложил Павел.
- Ура! - заорал Лукашин.
- Ему хорошо! А вы представляете, как мне попадет от жены, если я в таком виде заявлюсь домой встречать Новый год, - посетовал Александр. Но ему никто не посочувствовал.
Лукашин, который несколько минут назад отказывался пить, уже вошел в азарт. Давно известно, в таком деле, как выпивка, главное - начать.
- Люди! У меня возник новый тост!
Для пущей убедительности Лукашин взобрался на медицинские весы, использовав их как трибуну.
Теперь уже Михаил призвал к чувству меры:
- Тебе больше нельзя! Ты сегодня женишься!
- Я про это не забыл! - заявил Лукашин.
- Если ты забудешь, я напомню! - пообещал Михаил. - Я никогда не пьянею!
- За нашу дружбу! - провозгласил Лукашин.
Оригинальный тост растрогал Александра:
- Красиво говоришь!
Все четверо снова выпили.
- Ты прирожденный оратор! - сказал Лукашину Павел и тоже полез на весы. - Подвинься… Давай взвесимся на брудершафт!
- Давай! - поддержал Лукашин. - Сколько мы вместе потянем!
- Ребята, ребята! - шумел вконец опьяневший Павел. - Я придумал тост, лирический!
- Давай лирический! - поддержал Лукашин. Но Михаил строго сказал:
- Все! Хватит пить!
- Пусть Павел скажет лирический… - начал было Лукашин, но Михаил его перебил:
- Нет, все, довольно! Нам пора на аэродром!
- А зачем? - искренне изумился Павел.
- Кто-то из нас летит в Ленинград! - объяснил Михаил.
- Кто? - спросил Павел.
- Поехали! - предложил Александр. - Там разберемся!
- Не поехали, а полетели.
- Пристегнулись простынями! - шумел Павел. - Отойти от винта!..
- Внимание! Внимание! Объявляется посадка в самолет "ТУ-134", следующий рейсом 392 по маршруту Москва - Ленинград. Пассажиров просят пройти на посадку…
Голос диктора разносился по всему аэродрому, включая буфет. А там, не выпуская из рук портфелей с вениками, мирно спали Лукашин и Павел.
Александр мужественно боролся с дремотой, и лишь Михаил сохранял видимую бодрость.
Когда диктор еще раз повторил объявление, Александр вскочил с места:
- По-моему, это наш самолет!
- Я с тобой согласен! - Михаил сохранял спокойствие.
- А ты не помнишь, кто из нас улетает?
- Не помню, - сказал Михаил. - Но ты можешь на меня положиться. Сейчас мы пойдем простым логическим ходом.
- Пошли вместе! - примазался Александр.
- Ты летишь в Ленинград? - спросил Михаил.
- Нет, что ты! - испугался Александр. - А ты?
- И я нет! Применяем метод исключения. Значит, остаются эти двое. - Михаил показал на спящих.
- Их спрашивать бесполезно! - махнул рукой Александр.
- Ты наблюдателен. Спрашивать надо меня. Я единственный из вас не потерял природной смекалки. - Михаил всегда был скромен.
- За это я тебя люблю! - признался Александр.
- Сейчас не об этом, - застенчиво отмахнулся Михаил. - Павел может лететь в Ленинград?
- Может.
- А Женя?
- Тоже может. Давай кинем жребий! - Александр был в восторге от своей идеи.
Зато Михаил отнесся к ней отрицательно:
- Мы не станем полагаться на случай! Кроме того, я напоминаю тебе, что надо торопиться, а то самолет улетит без нашего друга!
- Без какого? Ты же трезвый! Ты никогда не пьянеешь!
Михаил гордо кивнул:
- Поэтому я тебе отвечу. Сегодня в бане мы пили за Лукашина, потому что он женится!
- У тебя поразительная память! - восхитился Александр.
- Сейчас не об этом! Значит, Женя летит в Ленинград на собственную свадьбу! Он бы сам нам это рассказал, но его развезло от усталости.
- Подожди, - спохватился Александр, - а разве он не рассказывал, что невеста приходила к нему в поликлинику?
- Рассказывал! - Сбить Михаила с толку было не так-то просто. - Значит, она приезжала в Москву в командировку!
- Железная логика! - И вместе с Михаилом Александр подхватил Лукашина под руки и поволок к выходу на посадку.
- Куда вы меня ведете? - промычал спросонья Лукашин.
- К твоему счастью! - ответил Михаил. Он достал из кармана билет и протянул бортпроводнице. И, улыбнувшись, шепнул Александру: - Все-таки хорошо, что мы его помыли!..
В предновогодних небесных просторах спешил в Ленинград рейсом № 392 самолет "ТУ-134".
В салоне воздушного корабля безмятежно спал Евгений Лукашин, прижимая к груди портфель с березовым веником.
А через час сердобольный попутчик уже вводил Лукашина, который мешком висел на его руке, в зал ожидания Ленинградского аэровокзала.
Не стоит говорить о том, что зал ожидания в Ленинграде ничем не отличался от зала ожидания в Москве: одинаковые разноцветные кресла, одинаковые киоски, одинаковые табло и одинаковые огромные окна, за которыми смутно белели самолеты. Брошенный попутчиком, Лукашин приоткрыл глаза, с надеждой поискал друзей, но их нигде не было видно.
- Скажите, пожалуйста, - обратился Лукашин к грузному лысоватому мужчине, который понуро забился в красное псевдокожаное кресло и не моргая, тоскующим взглядом взирал на мир. - Который теперь час?
- До Нового года два часа пятьдесят минут! - трагически возвестил незнакомец.
- А где я? - спросил Лукашин.
- Там же, где и я!
- А где вы?
- На аэродроме! - грустно ответил мужчина. - По дороге в Красноярск нелетная погода, и в худшем случае я встречу Новый год в этом кресле!
- А в лучшем случае?
- Тоже в кресле, но только в воздухе. Вы встречали Новый год в воздухе?
- Нет! - отрезал Лукашин. - И не хочу! С наступающим вас! Мы проводили Павлика, и теперь я поехал домой. - Вдруг Лукашин сообразил, что уже много времени. - Боже мой! Галя скоро придет!
Диктор бодро объявил:
- К сведению пассажиров, отлетающих в Красноярск: в связи с неблагоприятными метеорологическими условиями…
Собеседник Лукашина простонал:
- Почему я не уехал поездом? Почему?..
…В былые времена, когда человек попадал в незнакомый город, он чувствовал себя одиноким и потерянным. Вокруг все было чужое: иные дома, иные улицы, иная жизнь.
Зато теперь совсем другое дело. Человек попадает в любой незнакомый город, но чувствует себя в нем как дома: такие же дома, такие же улицы, такая же жизнь. Здания давно уже не строят по индивидуальным проектам, а только по типовым.
Прежде в одном городе возводили Исаакиевский собор, в другом - Большой театр, а в третьем - Одесскую лестницу. Теперь во всех городах возводят типовой кинотеатр "Космос", в котором можно посмотреть типовой художественный фильм.
Названия улиц тоже не отличаются разнообразием. В каком городе нет Первой Загородной, Второй Пролетарской, Третьей Фабричной… Первая Парковая улица, Вторая Садовая, Третья улица Строителей… Красиво, не правда ли?..
Лукашин ввалился в такси и сказал водителю:
- Третья улица Строителей, дом 25, квартира 12, четвертый этаж…
- Хоть на пятый! - ответил таксист, и машина рванула с места…
…Одинаковые лестничные клетки окрашены в типовой приятный цвет, типовые квартиры обставлены стандартной мебелью, а в безликие двери врезаны типовые замки.
Типовое проникает в наши души. Встречаются типовые радости, типовые настроения, типовые разводы и даже типовые мысли!
С индивидуализмом у нас покончено, и, слава богу, навсегда!..
Мчалось такси по разукрашенному, праздничному Ленинграду, а на заднем сиденье сладко дремал Лукашин и не подозревая о том, что его отделяет от дома приблизительно семьсот километров.
Такси подъехало к новостройке. Лампочка, спрятанная под козырьком, освещала родной адрес: "Третья улица Строителей, 25".
Лукашин вывалился из машины, с трудом преодолел ступеньки при входе в подъезд и облегченно вздохнул:
- Наконец-то я приехал!..
Добравшись до двери под номером 12, Лукашин порылся в карманах, добыл ключ и успешно вставил его в скважину нижнего замка. Совсем нетрудно догадаться, что ключ подошел.
Слегка пошатываясь, Лукашин открыл дверь, оказался в передней и машинально начал раздеваться. Совсем нетрудно догадаться, что планировка ленинградской квартиры ничем не отличалась от планировки московской. И обои, конечно же, были такими же.