Парад - Александр Галин

Амстердам. Наши дни. Скворцов, бизнесмен, связанный с властью, приезжает проведать свою жену Ларису и сына Виктора. Витя активно включился в студенческую акционную жизнь Европы и приехал на гей-парад в качестве борца за человеческие права. С ним приезжает и его хороший друг, недавно расставшийся со своим молодым человеком. Скворцов, человек казачьих кровей, гордящийся своими консервативными взглядами, приходит в ужас. Он решает, что его сын Витя не просто активист. Помимо прочего, это может сказаться и на положении Скворцова, ведь от него требуют, чтобы он привёз всю свою семью на день города… Пьеса полна замечательных коллизий, отсылок к самым актуальным российским и европейским реалиям. В ней поднимается важный вопрос: что важнее в человеке, его поступки или его образ?

Содержание:

• От автора 1

• Действующие лица 1

• Действие первое 1

• Действие второе 9

Александр Галин
Парад
Комедия в двух действиях

От автора

Я не нарушаю законы. Мне иногда даже нравится их исполнять. Как законопослушный пешеход, в очередной раз победив себя и дождавшись зелёного света светофора, я перехожу улицу и втайне любуюсь собой и своей гражданской зрелостью; в день заполнения налоговой декларации я стараюсь меньше смотреть в зеркало, зная, как опасен для пишущего человека нарциссизм, но когда приходит наконец счастливый для меня час отправляться в сберкассу и платить налоги, – тут я уже не могу справиться с собой: мне трудно сдержать радость и гордость, я стараюсь не спешить, я наслаждаюсь исполнением этого, одного из самых трудных для россиян (как, впрочем, и для остальных жителей планеты), гражданского долга… Поэтому, закончив свою новую пьесу "Парад" и желая строго следовать закону, я решил написать что-то вроде предуведомления о том, что пьеса эта – исключительно для зрителей, маркированных знаком "18+". Своим обращением я как бы наношу этот греховный знак на титульную страницу пьесы, хотя моя пьеса и не содержит того терпкого, двусмысленного и пряного обещания, на которое этот знак намекает. Пьеса целомудренна и чиста. В ней нет ни любимой мной с детства русской матерщины (моё курское вольное детство на улице Весёлой, приучившее меня к ней, из жизни не вычеркнуть), ни горячих и буйных страстей, ни тайных плотских утех. И хотя есть кому в этой пьесе и обронить крепкое словечко, и эксгибиционистски наглядно исполнить на сцене супружеский долг, но одними героями движет пресноватый и безобидный долг родительский, другими – дружба и благородство, ну и так далее. Правда, имеются некоторые комические обстоятельства и вытекающие из них неожиданные, абсурдные перипетии, связанные с карнавальной атмосферой гей-парада в Амстердаме, куда попадают мои герои, а это, по совокупности, конечно, "тянет" на "18+". Поэтому я хочу попросить директоров театров, администраторов, капельдинеров, охрану, пожарных последовать моему примеру и подробно ознакомиться с Федеральным законом Российской Федерации от 29 декабря 2010 года № 436-Ф3 "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию", а также Федеральным законом Российской Федерации от 29 июня 2013 года № 135-Ф3 "О внесении изменений в статью 5 Федерального закона "О защите детей от информации, причиняющей вред их здоровью и развитию" и отдельные законодательные акты Российской Федерации в целях защиты детей от информации, пропагандирующей отрицание традиционных семейных ценностей", – и, ознакомившись с данными законами, строго руководствоваться их духом и буквой и не пропускать на спектакли по этой моей пьесе российских граждан, не достигших восемнадцатилетнего возраста. Должен обратиться и к будущим режиссёрам. Если вы решите дать моей пьесе сценическую жизнь, прежде чем репетировать, найдите тексты этих законов, не поленитесь и внимательно вчитайтесь в них. Но я умоляю вас, не инсценируйте эти законы, не вводите их прямо или опосредованно в действие, не придумывайте для них "параллельную жизнь", или что-то в этом роде. Не надо беспокоить их тихое кладбищенское существование. Наши законы не живут долго, а некоторые умирают сразу же после рождения. Да что говорить! На моём веку менялись и умирали не только законы – поменялся сам общественный строй, который они призваны были сторожить; и, похоже, я опять становлюсь свидетелем таких перемен. Глядишь, и через пару лет возраст гарантированного целомудрия поднимут до двадцати одного года или выше, а то возьмут и от греха подальше объявят таковым всю человеческую жизнь…

И всё же главная наша с вами ответственность заключается в соблюдении не только подобных законов. И пьеса, и спектакль имеют свод законов собственных, и я знаю – конечно, именно они, дорогие мои режиссёры, будут вас интересовать в первую очередь. Скажу по секрету: меня они интересовали всегда, беспокоят и постоянно преследуют и сейчас. Я долго искал этот сюжет, придумывал и додумывал его, потому что в нём, как мне кажется, угадывается, неподвластное нам, скрытое от глаз, всегда фрагментарное, лишённое окончательной формы и формулировок, тайное движение жизни. О нём в нашей советской и постсоветской цивилизации лучше других сказал Сергей Есенин, словами, и по сей день отдающими грохотом артиллерийской канонады: "С того и мучаюсь, что не пойму – Куда несёт нас рок событий". Этот неведомый и безжалостный "рок", к которому тянутся в пьесе мои слепые предчувствия и предвидения, не обращает внимания на возрастные категории граждан. Он и был моей скрытой целью и моим основным законом. Вы спросите: а почему "скрытой"? А потому, что я не хочу показаться слишком "серьёзным" автором: ведь я писал "человеческую" комедию, которой чужды надутая многозначительность, пафос, авторитеты, репутации и так далее.

Действующие лица

Скворцов

Лариса – его жена

Виктор – их сын

Долорес

Карина

Марина

Действие первое

Балкон номера гостиницы в Амстердаме. В больших окнах отражаются небо, крыши и верхние этажи зданий на другой стороне канала. С набережной поднимается праздничный гул толпы, музыка оркестров.

Только что проснувшийся Скворцов , в трусах и босой, выходит на балкон. Ему за сорок, красивый, сильный, с рельефным атлетическим телом. В ослабевшей руке звонящий, видимо, разбудивший его телефон. Сквозь пьяную дрёму, прищурясь, смотрит на экран, с трудом пытаясь понять, кто звонит.

Скворцов (по телефону) . Да, Лид… Ну да, я уже в Амстердаме… Лидок, а зачем кому-то говорить, где я?.. Рустама Ильдаровича я наберу. Всё, привет… Всё, всё, никаких дел. Ты услышала? Меня ни с кем не соединять. Я в понедельник буду на месте, вот и соединишь. Давай-давай, не скучай. Всё! Я на выходные пропал с радара.

Выключает телефон, оставляет его на небольшом столике, возле которого стоят два кресла. Идёт к балконным перилам, какое-то время наблюдает за происходящим внизу.

Чему вы так радуетесь, болезные! (Кричит.) Аллё! Мужики! С какого хрена вы там беснуетесь?

В распахнутую балконную дверь выглянула Лариса , в наскоро накинутом на мокрое тело гостиничном халате. Под стать мужу, красивая, статная. Торопливо вытирает полотенцем волосы.

Лариса . Господи, это ты орёшь? Я в ванной услышала…

Скворцов . Ларис, ты глянь на них!

Лариса . Проснулся наконец?

Скворцов (смеётся) . Лариска, туда посмотри. Вон на мосту два мужика мне руками машут – к себе зовут. Слушай, они меня за своего приняли, что ли? (Кричит вниз.) Ребята, я не по этой части.

Лариса . Не трогай их.

Скворцов (кричит) . Ребята! Как у вас праздник называется? День гомосека?

Лариса (выходит на балкон) . Ты что! Прекрати! Это тебе не Россия! Если там кто-то русский понимает – позвонят в полицию. Тебе это нужно?

Скворцов . Пацаны, у вас День дровосека сегодня?

Лариса . Ну пожалуйста, успокойся уже. Идём в номер.

Скворцов (жене) . Лариска, нет, ты посмотри…

Лариса . Что я буду смотреть, мне надо ещё собраться. Пойдём, Коленька, у меня к тебе разговор есть.

Скворцов . Ларис, ну хоть поцелуй мужа… (Целует её, потом отстраняется.) Чего ты, как не родная?

Лариса . Родная, родная.

Скворцов . Я скучал…

Лариса . И я скучала.

Скворцов . Принеси, что там есть в минибаре.

Лариса . Колька, я серьёзно, нам надо поговорить, пока Вити нет. Я ждала, когда ты в себя придёшь. Оденься.

Скворцов . Там мужики по улице в трусах ходят – и ничего, а я на своём балконе. (Смеётся.) А на баб посмотри!.. Или это мужики плывут? Глянь!

Лариса . Господи! Ты оставишь их в покое или нет?!

Скворцов . Слушай, а вообще это у них государственный праздник, что ли? Типа как у нас красный день календаря?

Лариса . Откуда я знаю! Прошу тебя, пойдём!