Но гораздо интереснее была реакция подростков. Как только проповедник ускакал фотографироваться, их лица вновь приняли нормальные выражения. Они достали сигареты и новые бутылки с пивом и жадно пили-курили-всех материли, срочно восстанавливая нарушенное в природе равновесие. Честно говоря, чтобы вернуть утраченную гармонию, мне самому хотелось материться минут пятнадцать подряд и без остановки. Один из парней, который прибыл после появления пастора и опоздал к началу "служения", все это время не отваживался подойти поближе и наблюдал за всем этим действом издалека, стоя за ближайшим кустом. Теперь он, наконец, присоединился ко всем остальным, по-неформальски побратался с ними и спросил: "Что это было?" Прозвучавший ответ я не забуду никогда. Тогда его можно было бы написать большими буквами и растянуть через всю эту площадь, от архангела Михаила, до статуи Независимости, настолько четко и конкретно он отражал не только данную ситуацию, но и положение, в которое на долгих пять лет попала вся наша, ну, абсолютно независимая страна после известных событий так называемой "Оранжевой революции", проходивших на этой же площади. К сожалению, я не могу привести его ответ в оригинале. Я приведу его в менее экспрессивном варианте: "Да пристебался какой-то черт американский. Всех задолбал своим чесом голимым!"
Вот она – естественная реакция здорового русского организма! Не так-то просто нас завоевать, господа! Я искренне порадовался за нашу молодежь.
Корпоративная ирреальность
Еще одна душещипательная история. Как всегда – исключительно из собственной жизни. Серьезнейшая корпорация. Филиалы – по всей стране и за ее рубежами. Собственные терминалы, хозяйственные комплексы, заводы, фабрики, магазины. Все это связано в один гигантский механизм общей структурой и собственной логистикой. Более двухсот зарегистрированных торговых марок. В том числе – всем известные названия водки, мелькающие на экране каждый день, да ни по разу. Помимо этого – всякая мелочь, как то: консервные заводы, молочно-перерабатывающие комплексы, мясокомбинаты, хлебозаводы и прочее, и прочее, так или иначе связанное с производством и продажей продуктов питания. Ну и, естественно, бизнес-центры, гипермаркеты, разветвленная сеть супермаркетов в столице и в регионах. Прохожу длительное, изнуряющее собеседование. Оно состоит из пяти этапов. Первый – пространная беседа с равнодушно-усталым организмом с клеймом "инспектор по кадрам". Если бы встретил в другом месте, мог бы принять за симпатичную девушку. Но здесь – все чувства лишние. Здесь – корпоративная реальность. Здесь – денежный конвейер. Все – команда. Работают на чей-то результат. На чей, еще неизвестно. Я только устраиваюсь. С учетом опыта претендую серьезно и конкретно. Корпорация любит, когда претендуют серьезно. Итак, первый, устный этап пройден успешно, анкета, беседа, три дня ожидания, звонок, второй этап. Еду в главный офис. Здесь – один из гипермаркетов и оптовая база. Жизнь – полным ходом. Пять тысяч сотрудников! С трудом нахожу Департамент Персонала, захожу внутрь. Маленький снаружи блок оказывается неожиданно вместительным изнутри. Кто бы мог подумать? Прямо, как на балу у Булгакова. Изнутри вдоль и поперек пространство распирают тонкие железные фермы, на которых в воздухе держатся кабинеты сотрудников. Всего – три уровня. Чем выше уровень работника – тем ближе к потолку находится его клетка. Показываю завизированную анкету, меня регистрируют, направляют на второй уровень. Поднимаюсь по крутой лестнице, навстречу – хромое тело с биркой "Начальник Отдела Этики". Странное название для отдела, но пока это не важно. Говорим с телом формально-натянуто-культурно, оно ставит штамп, иду к начальнику Департамента под самый потолок. В ее кабинете – духота страшная. Кондиционера нет и в помине, начальник дышит тем, что выдохнули соискатели и ее подчиненные. В кабинете поработал какой-то дьявольский дизайнер-оформитель. Каждый миллиметр рассчитан. Дверь открывается внутрь и краем своим проходит в пяти миллиметрах от ее рабочего стола. Эргономика полнейшая! Между соседними предметами обстановки – миллиметра по три допуска на случай атомной войны или финансового кризиса. Не закрыв дверь, на стул для посетителей не сядешь. Закрываю, присаживаюсь. Глядит на меня несчастная, замученная, никогда в жизни не отдыхавшая женщина. "Ее нужно размораживать месяца три", – проносится в голове неуместная мысль. Берет анкету, смотрит на меня сквозь мою трудовую деятельность. "Нет, месяца четыре, а то и все пять!" Задает сама себе несколько вопросов, сама же на них утвердительно отвечает, расписывается в анкете, ставит отметку, дает направление на основной и, вроде как, последний этап собеседования. Я уже встал и ухожу, а она вслед сообщает: "Если успешно пройдете финальный этап, будете работать в штате заместителя генерального директора". Ну, генерального, так директора, думаю я, осторожно держась за перила, чтобы дожить до этого радостного события.
"Вы все – идиоты! Кому вы здесь нужны! Вам здесь никто не заплатит! Вас выжмут, как придурков и уволят без копейки!"
Я чуть не падаю с лестницы от истошного женского крика. Для внутреннего голоса вроде слишком громко. Да и пол не мой, обычно со мной общался мужской голос. Хотя не факт. Я как-то и не задумывался раньше. Останавливаюсь посреди лестницы, ищу хозяйку истерики. Довольно молодая особа с растрепанными красными волосами. Решительно идет к выходу, расталкивая по пути всех подряд, в том числе разнообразных претендентов, вроде меня. Всего в этом заколдованном кубе – человек сто. Если одновременно все спустятся на первый, самый вместительный уровень, то все не вместятся. А если все, кто на втором, синхронно топнут – провалятся вниз. А если все, кто на первом и втором, синхронно выдохнут, то начальник департамента задохнется и сразу умрет. И всем можно будет погулять минут десять, пока не назначат нового. Истерика отзвенела, девушка топнула, хлопнула и убралась восвояси. Корпоративный мир восстановился. Гармония вернулась. Все снова уперлись в свои бумажки.
Заместитель генерального сидит в другом кубе – пообъемнее и попространнее. Но лестница – почти вертикальная. Лишний раз и не подумаешь рисковать. Его апартаментам предшествует Департамент Квалификации. Изучают мою исполосованную анкету, просят посидеть, через сорок минут приглашают в кабинет справа от заместителя. Длинный стол, десять претендентов, целая стопка тестов, на все – полтора часа, время пошло. Пачки вопросов, постоянно повторяющихся и сгруппированных по разным ассоциативным рядам. На первый взгляд – связи между ними никакой. Но это только на первый. Заполнил. Второй тест – на креативность. Нужно расположить пляшущих человечков внутри каких-то квадратиков. Располагаю и веселюсь. "Креативлю" от души: всех человечков попереворачивал, чтобы им было не скучно в их квадратиках. Последний непонятный тест. Все. Нужно ждать результат ровно три дня и три ночи. Еду домой.
Через трое суток звонят где-то в 23.30 и радостно сообщают: "Вы приняты". Радуюсь и попутно понимаю: этот поздний звонок был последним тестом. Утром уже на работе. Рабочий день – 12 часов, с 9.00 до 21.00. Один выходной в неделю. Пересчитываю предложенную месячную зарплату по часам и рабочим дням, перевожу на восьмичасовой рабочий день, и радость слегка меркнет. Встреча с непосредственным начальником. Злой гений, смотрящий на весь мир, как на своих подчиненных. В зубах – трубка, взгляд недобрый, исподлобья, лица нет, нос с горбинкой, уроженец Татарстана, ранее – хотел развалить КамАЗ, но его вовремя оттуда выгнали. Вооружен теорией административного управления, уничтожающей все живое в радиусе своего действия. Автор теории – Рон Хаббард, который умер, так и не родившись, но лично явился с того света, чтобы посвятить своего лучшего ученика в черные рыцари Дианетики и Саентологии. Не понятно, каким чудом хозяева этой корпорации проморгали такого врага и допустили его к корпоративной власти. Дымящийся Дух Хаббарда поздравил меня, сказал, что отныне я вхожу в круг посвященных, предложил кофе и сигары, я отказался, он сказал: "Правильно, я тебя проверял", и напоследок добавил: "С таким IQ, как у тебя – не живут!" Я улыбнулся, но до сих пор гадаю, был это комплимент или угроза.