Предположенья, слухи, толки,
Сужденья вольных знатоков
О недостатках подготовки,
О риске и перестраховке
И установке
От верхов.
Но и о том, как эти воды,
Подобно волжским и иным,
Уже не дар, а дань природы -
Войдут в назначенный режим;
Подтянут к центрам захолустья,
Дадут запев Сибири всей.
А там еще и Братск, и Устье,
А там и братец Енисей,
А там…
Жестокий в Приангарье -
Под стать зиме - держался зной,
Уже сдавалось - пахнет гарью,
Бедой извечною лесной;
Что со ствола на ствол смолистый
Бежит, как белка, налегке
И в трубку скручивает листья
Зловещим жаром вдалеке;
И сна лишает край таежный,
И расставляет в цепь войска,
И самолетов гул тревожный
Заводит в небе…
А река -
Шурша, жгуты свои свивала,
И от лихой жары тех дней
Вода студеная с Байкала
Еще казалась холодней;
Неслась, красуясь мощью дикой,
Шипучей пеной на груди…
Все наготове. А поди-ка,
Встань поперек.
Загороди!..
С утра, с утра
В тот день воскресный,
Во что горазд принаряжен,
И городской народ и местный,
И свой на стройке и безвестный,
Забрав подруг своих и жен
С детьми, - на праздник необычный
Теснился, точно в ГУМ столичный,
Ломился грудью, чтоб места
Занять поближе у моста.
И в самый полдень, как не жарок,
Не убывал людской напор.
И пестр, и ярморочно ярок,
И вместе строг был этот сбор.
Один глазел - Врожденный зритель,
Любитель истый - стар ли, мал;
Другой как раз был сам водитель,
Но в эту смену не попал.
А та пришла, чтоб видеть сына
Иль мужа в самый этот час,
Когда к воде его машина
Пройдет под тысячами глаз.
А кто-то дочку
По платочку,
А кто подружку - на посту
Среди построенных в цепочку
Регулировщиц на мосту -
Распознавал.
Но в этом сборе
Невольно каждый брал в расчет,
Что тут народ -
Не на футболе,
Что праздник - праздник, да не тот,
И речь не та, и смех, и шутки…
А там, у самой Ангары,
Собрался штаб в тесовой будке,
Как улей душной от жары.
Все службы стройки там сидели -
Воды, земли, колес, дорог.
Но всем уже речам о деле,
Как перед боем, срок истек.
Последним кругом для порядка
Поверка старших обошла,
И, на часы взглянув украдкой,
Начальник встал из-за стола.
С последней доброю затяжкой
Вздохнул - как будто с плеч гора.
И виды видевшей фуражкой
Стол обмахнул.
- Ну что ж, пора…
- Пора!
И враз моторы взвыли,
Секунд своих не упустив,
И самосвалы в клубах пыли
Взошли на плящущий настил
И развернулись по теченью
Реки - во всю длину моста,
И строем - в ряд, как на ученье,
Над кромкой вздыбили борта.
Рванулся вниз флажок сигнальный,
И точно вдруг издалека
Громовый взрыв породы скальной
Толкнулся в эти берега.
Так первый сброс кубов бетонных,
Тех сундуков десятитонных,
Раздавшись, приняла река…
Она грядой взметнулась пенной.
Сверкнула радугой мгновенной
И, скинув рваную волну,
Сомкнулась вновь.
И видно было,
Как этот груз она катила,
Гнала по каменному дну.
И над ее волной верченой,
Бренча оснасткою стальной,
Мост всколыхнулся, облегченный.
И, вновь подняв заезд груженный,
Прогнулся вровень с той волной.
И снова - в очередь машины,
Под грузом тужась тяжело,
На цель с боков и середины
Зашли.
И так оно пошло.
С погрузки на мост, с моста в гору -
Заезд в заезд смыкался круг
И был любой шофер шоферу
Как будто кровный брат и друг.
В таком взаимном береженье,
Блюдя черту -
Бортом к борту, -
Кругообразное движенье
Не прерывалось на мосту.
Еще тревожная задача
Наружный сдерживала пыл,
Как бой, что был красиво начат,
Но только-только начат был.
И был труднее с каждым часом
В разгаре памятного дня:
Не подоспей боеприпасы -
Бой захлебнется без огня.
Машины шли, теснясь и пятясь,
Держась на той струне тугой:
Не сплоховать,
Не сбавить натиск,
Не проморгать беды лихой…
То был порыв души артельной,
Самозабвенный, нераздельный, -
В нем все слилось - ни дать, ни взять:
И удаль русская мирская,
И с ней повадка заводская,
И строя воинского стать;
И глазомер, и счет бесспорный,
И сметка делу наперед.
Сибиряки!
Молва не врет, -
Хоть с бору, с сосенки народ.
Хоть сборный он, зато отборный,
Орел - народ!
Как в свой черед
Плечом надежным подопрет, -
Не подведет!
Сибиряками
Охотно все они звались.
Хоть различались языками,
Разрезом глаз и складом лиц.
Но цвет был общего закала:
Сибири выслуженный дар -
Под слоем летнего загара
Еще там зимний был загар.
Тут были: дальний украинец
И житель ближних мест - бурят,
Казах, латыш и кабардинец,
И гуще прочих - старший брат.
И те, кого сюда чин чином
Везли с путевкой поезда,
И те, что по иным причинам
Однажды прибыли сюда;
В труде отбыв глухие сроки,
Перемогли урок жестокий. -
Всего видали до поры,
Бывали дальше Ангары…
Но все теперь как будто дивом,
Своею нынешней судьбой,
Одним охвачены порывом,
В семье сравнялись трудовой,
В сыновней службе не лукавой,
Огнем ученые бойцы.
Деньга - деньгою, слава - славой,
Но сверх всего еще по нраву
Класс показать.
Самим по праву
Сказать:
"А что - не молодцы?"
Как дорог мне в родном народе
Тот молодеческий резон,
Что звал всегда его к свободе,
К мечте, живущей испокон.
Как дорог мне и люб до гроба
Тот дух, тот вызов удалой
В труде,
В страде,
В беде любой, -
Тот горделивый жар особый,
Что - бить, - так бей,
А петь, - так пой!..
Гори вовеки негасимо
Тот добрый жар у нас в груди -
И все нам впору, все по силам,
Все по плечу, что впереди.
Немало жито-пережито,
Что хочешь будь и впредь со мной, -
Ты здесь - венец красы земной,
И песнь моя -
Народ родной!
День отпылал над сталью плеса
И долгий зной увел в закат.
Все так же по мосту колеса
Держали свой тяжелый лад.
Свергали в воду самосвалы
Свой груз, - казалось, там - гора.
Как в пору все. Как не бывало!
И Ангара -
Как Ангара.
Лишь под невидимым вовеки
Огнем прожекторных лучей
Играла, - все на свете реки
Могли завидовать бы ей.
В лучах играла вся окрестность, -
Сверкала, что дворцовый бал.
И неохотно люд воскресный
Домой с площадки убывал.
Работам ночь не помешала,
Забыто было есть и пить,
И смена смене не желала
Добром штурвалы уступить.
И ночь прошла.
И новый полный
День на дежурство заступил.
И все вились жгутами волны,
Все тот же был
Байкальский тыл.
И только в полдень, в лад со сроком,
Что был назначен не спроста,
Как над невидимым порогом,
Вода забилась у моста,
И крупной пеной богатея,
Пошла в десяток рукавов,
Когда означилась над нею
Углы бетонных сундуков.
Ярясь, грозясь, кипела пуще,
Гремел с бортов за сбросом сброс,
Над быстриной, ревмя ревущей,
Ходил гармонью зыбкий мост.
За сбросом сброс гремел в придачу,
Росла бетонная гряда,
Но не хотела стать стоячей
Весь век бежавшая вода,
Не собиралась кончить миром…
Я помню миг, как тень беды
Прошла по лицам командиров,
Не отходивших от воды.
Ей зоркий глаз людской не верил…
Чуть стихла, силы притаив,
И вдруг, обрушив левый берег,
В тот узкий кинулась прорыв…
Слова команды прозвучали,
Один короткий взмах флажка -
И, точно танки РГК,
Двадцатитонные "минчане",
Качнув бортами, как плечами,
С исходной, с грузом - на врага.
И на мгновенья передышки -
За самосвалом - самосвал,
Что в точку!
В душу!
Наповал!