Степан Евдокимович и Леонид двинулись за Ильей Ильичом вдоль скал. Они шли от расселины к расселине, старательно принюхивались. Степан Евдокимович ворчал на "собачьи" обязанности, да и в душе Ильи Ильича свербила досада. Леонид следовал за ними как бы поневоле.
Вдруг Илья Ильич споткнулся, точно его нога попала в петлю. Кряхтя, поднялся с четверенек и увидел, что зацепился за ремень валявшегося в траве карабина.
- Эт-то… что? - с трудом вымолвил Илья Ильич, поднимая оружие.
- Э-те-те-те… - опешив от изумления, протоковал Степан Евдокимович. - Находочка? Целый? Дай-ка я посмотрю.
- Подожди! - отводя руки Степана от цевья и дула, воскликнул Илья Ильич. - На номер надо взглянуть.
Леонид, стоявший за спиной Степана Евдокимовича, сказал негромко:
- На отцов… похож…
- Подожди… подожди… Очки достану. Дело такое…
- Отцов! Отцов карабин! - закричал Леонид, отстраняя Степана Евдокимовича, но к оружию не притронулся. - По ложу узнал! Отцов!..
- Дзюбы? Погодь, паря… погодь. Чего ты сразу так… гм… Мало ли что бывает… Гм… гм… - Кое-как сладив с очками, Илья Ильич прочитал номер. - Точно… А сам-то Дзюба где? - Илья Ильич сдвинул очки на кончик носа и пристально огляделся вокруг, словно надеясь увидеть коренастую фигуру Дзюбы.
- Н-да! - покрутил головой Степан Евдокимович. - Не такой Дзюба человек, чтоб живым из рук оружие выпустить. Ишь ты… "Смердит"… Ловко он. И смылся.
- Раскаркался! - одернул его Илья Ильич и, положив карабин на прежнее место, двинулся к широкой расселине.
Потоптавшись около карабина, Леонид пошел за ним, а Степан Евдокимович присел на корточки и сам прочитал номер:
- Дзюбин…
- Степан! - послышался крик Ильи Ильича. - Иди сюда!
Подбежав, Степан Евдокимович потянул носом: действительно смердило.
- Пахнет, - подтвердил Степан Евдокимович. Леонид пошел было вперед, но председатель сельсовета удержал его:
- Не лезь. Дело такое…
И тут Илья Ильич увидел торчащую из-под камней непомерно распухшую фиолетовую руку с почерневшими ногтями.
Обернувшись, Илья Ильич глянул на Леонида: огромные, с расширившимися зрачками глаза, лицо словно без губ - так оно было бледно.
- Откопать… Откопать!
- Он давно умер… - приблизив губы к уху Леонида, почему-то шепотом сказал Илья Ильич.
- Ну что ты… Что ты… - пробасил растерянно Степан Евдокимович.
- Откопать! Похоронить… дайте!
- Нельзя… - увещевал Степан Евдокимович.
- Темное… Темное дело… - вторил ему председатель. Но Леонид не слушал их, вырывался, кричал. Они силком увели его подальше от скал. Когда он немного успокоился, спустились вниз, к лагерю.
Потом Степан Евдокимович развернул рацию, связался с райцентром, с отделом внутренних дел, и сообщил обо всем. Начальник отдела сказал, что, видимо, завтра на место происшествия прибудет вертолетом следователь прокуратуры. По пути захватят участкового Протопопова и инспектора уголовного розыска Свечина.
- Главное - не трогайте ничего! Пусть все останется как есть.
Чтобы Леонид не натворил глупостей, Илья Ильич и Степан Евдокимович дежурили по очереди у костра.
* * *
Лейтенант Свечин вышел к реке первым. Хотелось лечь ничком и прикрыть веки. Но сильнее усталости, сильнее головной боли мучила жажда. Сбросив с плеч котомку, Кузьма подошел к заводи. Сквозь воду виднелось рыжее дно, стебли, поднимающиеся вверх. От воды веяло прохладой.
- Не надо, - раздался позади голос Самсона Ивановича.
- Чуть-чуть… Глоток.
- Не удержишься. Потом совсем сдашь. Чай сварить - минутное дело. Лучше сядь в тени.
У берега стояло гладкоствольное дерево. Ветви его отбрасывали короткую густую тень. Там, в траве, кое-где светились росинки, спрятавшиеся от солнца. Кузьма лег, окунул лицо в зелень, пахучую и влажную. Стылые капли росы смочили губы. Пить захотелось нестерпимо. Он поднял голову и взглянул на заводь, близкую и манящую. Сквозь слепящий отраженный свет он увидел нечто поразившее его.
Белые лилии в заводи стали голубыми… Как небо. Вскочив на ноги, Кузьма шагнул назад. Хмыкнул. Закрыл ладонями глаза, опять глянул на заводь.
- Лотосы. Обычные лотосы, - послышался за спиной Кузьмы голос Самсона Ивановича. - Нелумбий.
Повернувшись в его сторону, Кузьма увидел, что участковый и не смотрел на заводь. Он копался в котомке.
Усталость пропала, даже пить вроде расхотелось. Кузьма просто не помнил уже, хотел или не хотел он пить.
Лотос поднялся над водой почти у самого берега. Он очень напоминал пион и был такой же величины. Но лепестки выглядели плотнее, восковитее. Кузьма заглянул в голубую чашу цветка: там бриллиантами сияли капли росы…
Время словно остановилось. И будто померк солнечный день. Светился только цветок.
Неожиданно Кузьма услышал у себя за спиной усердное сопение, и Самсон Иванович, пробежав рядом, плюхнулся в воду. Вынырнул, долго отфыркивался и кряхтел, по-бабьи обхватив руками плечи. Очевидно, вода была холодна.
- Зачем?.. - Кузьма сморщился, точно от зубной боли.
- Забыл ты сухари на заимке, Свечин. Вот я и иду на промысел. - И Самсон Иванович погрузился в воду, ставшую мутной от взбаламученного ила.
"Черт с ними, с сухарями! Там бы поели. Купаться-то здесь зачем? - сердито думал Кузьма. - Дела нет ему до красоты. - Свечин отошел от берега и устроился в тени похожего на пальму дерева. - А может, он просто привык? "Обыкновенные лотосы"… Не хотелось бы мне заиметь такую привычку и в шестьдесят лет. А Самсону Ивановичу всего-то сорок пять".
Кузьма прикрыл глаза. Вернулись усталость, боль в висках. Теперь боль казалась даже сильнее, чем прежде. До слуха долетало фырканье и бульканье купавшегося Самсона Ивановича. Потом чавканье ила под ногами участкового - Протопопов вышел на берег. Открыв глаза, Кузьма увидел его тело: поджарое, без единого грамма лишнего веса, хорошо тренированное.
Одевшись, Протопопов вернулся к берегу и поднял из травы целый пук вырванных с корнями лотосов.
"Вот так", - горько усмехнулся про себя Кузьма. Вздохнув, он лег лицом вниз. Не хотелось смотреть ни на заводь, ни на своего спутника. Усталость, досада и какое-то тоскливое разочарование обессилили Кузьму.
Голос Самсона Ивановича послышался как бы издалека:
- Сварим корневища. Отлично вместо хлеба сойдут. Свечин не ответил. Незаметно для себя он словно провалился в сон…
Вскочил Кузьма от воя и треска. Вихрь едва не сбил его с ног. Над поляной завис вертолет. Кто-то распахнул дверцу, выбросил веревочный трап, знаками приказал им подняться на борт. В оглушительном треске и урагане от винта Свечин и Протопопов забрались по веревочной лестнице в кабину. Там, к изумлению Свечина, их встретил следователь районной прокуратуры Остап Павлович Твердоступ. Вместо приветствия следователь потрепал их обоих по плечу. Затем он уселся рядом с Самсоном Ивановичем и стал что-то кричать тому на ухо. Кузьма ничего не мог разобрать, хотя и сидел совсем близко. По виду Самсона Ивановича он догадался, что стряслось нечто чрезвычайное.
Подождав, пока Твердоступ закончит разговор с Самсоном Ивановичем, Кузьма дотронулся до плеча следователя. Тот наклонился к Свечину:
- Нашли труп… У Радужного.
- Убийство? - спросил Кузьма.
- Похоже на несчастный случай. Надо разобраться, - неохотно ответил Твердоступ.
Они летели минут тридцать. Вот в иллюминаторе мелькнули рыжие скалы, похожие на столбы. Из кабины пилотов вышел плотный человек в кожаной куртке и, открыв дверь, выбросил трап. Твердоступ знаками показал: надо выходить. Ураган от винта мотал веревочную лестницу из стороны в сторону, и приходилось подолгу ловить ногой очередную ступеньку. Свечин спустился первым. Потом добрались до земли Самсон Иванович, следователь прокуратуры, эксперт и врач. Вертолет переместился к другому берегу реки и сел на длинной косе.
Грохот мотора стих, но в воздухе продолжал слышаться мощный непрерывный гул. Кузьма не понял сначала, откуда он доносится. Взглянув вверх по реке, увидел зеленый блистающий занавес водопада. Отсюда, издали, занавес казался неподвижным, замершим. И не было видно места, куда обрушивалась лавина. Его загораживали камни. Седыми, будто кисейными, клубами поднималась водяная пыль, и время от времени в ней разгоралась яркая радуга. Она вспыхивала неожиданно, словно кто-то зажигал ее то в глубине ущелья, то над водопадом, и так же быстро пропадала.
Скалы стояли около водопада полукольцом - высокие ржавые столбы с широкой полосой осыпей у подножия.
"Страховидное местечко, - подумал Кузьма. - Каменная мышеловка! Надо быть либо совсем неопытным человеком, либо отлично знать этот лабиринт…"
Самсон Иванович тоже глядел на Чертовы скалы, словно увидел их впервые.
- Труп мы оставили на месте, - сказал подошедший сзади Твердоступ. - Вы уж извините, что попросил здесь обождать. Думал, набедокурили ваши общественники, наследили.
Из нагромождения камней, перепрыгивая с обломка на обломок, появился Степан Евдокимович. Кивнув в его сторону, Остап Павлович сказал:
- Не обрати он внимания на слова Крутова, вряд ли мы скоро узнали бы о гибели Дзюбы. Экспертиза теперь может более или менее правильно определить причины, повлекшие за собой смерть. А у вас неплохие помощники. Действовали как надо.
- Дзюбу он опознал? - спросил Протопопов.
- Еще бы мне Петро Тарасовича не узнать, - улыбнулся Степан Евдокимович. - Только первым руку его в камнях Илья Ильич увидел. За ним - Леонид. А потом уж я.
- А где же…
- Илья Ильич с Леонидом? Внизу, у реки. Получилось же так! Сын отца опознавать приехал… Тяжко ему. Все-таки отец…