- Но не могли бы вы, по крайней мере, сказать, действительно ли он обладает такой огромной силой, как о нем рассказывают?
- Я сам видел, как он ломал быкам шеи и прижимал их головами к. земле.
- Карамба! Видно, он и вправду силен. Если, конечно, вы не преувеличиваете.
- Не имею такой привычки! Кстати, могу добавить вот еще что: никому не пожелаю почувствовать на себе, что такое кулаки Отца-Ягуара.
- А не могли бы вы сказать нам, чем он, собственно говоря, занимается в свободное от ломания бычьих шей время? Иногда говорят, что он йербатеро , а то называют золотоискателем или сендадором , который проводит караваны через Альпы. Однажды я слышал, будто он - глава какой-то политической партии мятежников.
- Он прежде всего человек, но обладающий редкими достоинствами. Не думаю, что вам довелось когда-нибудь общаться с подобными людьми. Ни с какими мятежниками он не связан и никогда в жизни с ними вообще не якшался. Он просто друг всех порядочных людей и враг всех подлецов. И если вы случайно не относитесь к первым, то лучше вам никогда не становиться ему поперек дороги.
- Сеньор, - заявил, с трудом сдерживаясь, Перильо, - должен заметить, что ваши намеки становятся все более двусмысленными и язвительными. Впрочем, я не сержусь на вас, но крайне удивлен: неужели мои слова о том, что ягуар - зверь трусливый, могли вызвать столь сильное раздражение?
- Бог с вами, об этом я уже и напрочь забыл. Но вы утверждали также, что убьете зверя одним ударом ножа, а это свидетельствует о том, что вы либо хвастун, либо человек беспечный и легкомысленный. Скорее всего ягуар, которого завтра выпустят на арену, - речной, но он может оказаться и зверем из пампы. Вы должны знать, как от него отбиваться. Если же вас интересует мое мнение на этот счет, то мне гораздо более опасным кажется бизон.
- О, на этот счет можете не волноваться. Мы, эспады, не уличные драчуны, и обычно все как следует продумываем. Все, понимаете?
- Хочется верить, что это так. Учтите, разъяренный бизон - настоящее чудовище.
- Откуда вам-то это известно?
- Все от того же Отца-Ягуара, который положил их сотни.
- Неужели в пампе? - сыронизировал Перильо.
- Нет, в прериях Северной Америки, где он раньше охотился.
- Ах, он и там бывал. Значит, он не портеньо, а чужак. Это мне не особенно импонирует.
- Неужели? Представьте себе, Отца-Ягуара совершенно не волнует, импонирует вам это или нет.
- Это потому, что пока он меня не знает. А вот когда узнает, будет считать за честь для себя пожать мне руку.
- Любопытно! Ну так назовите же свое славное имя.
- Антонио Перильо!
- Как? Неужели тот самый Перильо, что завтра должен участвовать в корриде?
- Да, тот самый.
И он посмотрел на старика взглядом, в котором ясно прочитывалась свойственная всем чрезмерно честолюбивым людям постоянная потребность получать похвалы. Однако на этот раз ожидания эспады оказались напрасны.
- А скажите, пожалуйста, сеньор, с какой целью вы сражаетесь с животными? - спросил его старик.
- Я убиваю их.
- За что?
- Что за вопрос! Эспада убивает быка, чтобы продемонстрировать свое искусство.
- Я бы не сказал, что "искусство" в этом случае - подходящее слово. Тоже мне подвиг - прикончить загнанное, замученное, обессилевшее животное. Я тоже убиваю зверей, но это хоть как-то оправдано: чтобы существовать, мне требуется поддержать свои силы с помощью их мяса. А бой быков - это убийство, которое сродни преступлению, настоящее живодерство. Вас следует называть вовсе не эспадой, а десольадором .
Взбешенный Перильо вскочил со стула, готовый наброситься на старика с кулаками. К счастью, в этот момент дверь распахнулась и в кафе вошел приятель Перильо, которого он посылал следить за псевдозоологом. Гнев Перильо словно вышел паром, и он сказал старику с подчеркнутой холодностью:
- Вы можете бросать в мой адрес сколько угодно оскорблений, но унизить меня вы все равно не сможете, потому что я во всех отношениях выше вас.
- То же самое сказала одна муха льву, пролетая над его головой. Но тут подлетела птичка и проглотила заносчивую муху. Какая печальная история, не правда ли?
Перильо сделал вид, что не слышит этих слов, Впрочем, это и в самом деле его уже почти не тронуло, он был озабочен теперь совершенно другим. Никто в кафе не обращал особого внимания на них с приятелем, и тем не менее они внимательно осмотрелись по сторонам и перешли на шепот.
- Я вижу, ты снова решил устроить заварушку, - сказал приятель Перильо. - Неймется тебе! Держи себя в руках, парень! Нам сейчас ни с кем нельзя связываться. Один враг может в такой момент навредить так, что и десять друзей потом не помогут исправить.
- Этот старый болтун не может принести нам серьезного вреда. Скажи-ка мне лучше поскорее, что тебе удалось узнать?
- Я хорошо разглядел коротышку и теперь уверен - это точно он. До сих пор я все же немного сомневался в этом, но теперь, когда увидел, где он живет, все мои сомнения отпали.
- И где же он живет?
- В доме банкира Салидо.
- Тысяча чертей! Это здорово осложняет все дело!
- Да уж! Думаю, коротышка рассказал банкиру обо всем.
- Можно не сомневаться!
- Слушай, а ты уверен, что он тебя тоже узнал?
- Я готов поклясться в этом. Одного никак не пойму: почему он выдает себя за другого? Неужели только из осторожности? Даже если и так, мы все равно должны заставить его замолчать.
- Да, и как можно скорее.
- Деньги помогут в этом?
- Нет коротышке плевать на деньги, он богат.
- Ну тогда остается только одно средство…
- Вот именно… Эх, жаль у нас времени совсем мало. А завтра утром может быть уже поздно: он наверняка обратится в полицию. Скажи, а удалось тебе разузнать, в какой именно комнате этой квинты он поселился?
- Да, я дождался пока он войдет в дом и перемахнул через забор. К счастью, на этой квинте сразу за домом нет стен между дворами, а сразу начинается сад. Очень скоро я увидел коротышку в дверях, выходящих в сад. Потом он поднялся по лестнице, прошел в отведенную ему комнату и зажег там лампу. Я хорошо разглядел его, не сомневайся, потому что он довольно долго стоял у самого окна.
- Сколько всего окон в этой комнате?
- Два.
- Жалюзи на них есть?
- Нет.
- А какой-нибудь приставной лестницы ты случайно рядом не заметил?
- Ха! Я тоже сразу подумал о лестнице и осмотрелся по сторонам. И знаешь, сразу же увидел именно то, что нам нужно. На одном из деревьев, судя по всему, недавно обрезали сучья и забыли возле него приставную лестницу. Она достаточно длинная, чтобы достать до самых окон.
- Хорошо, очень хорошо! Сейчас идти туда еще рановато, а к полуночи будет в самый раз.
- А если он к этому времени еще не успеет заснуть?
- Не имеет значения. Он не должен встретить завтрашнее утро. - Перильо огляделся по сторонам. - Пойдем-ка! Что-то мне перестало здесь нравиться.
Перильо заплатил за свое мороженое, и они вышли на улицу. Рестораны и кафе в этот день закрывались несколько позднее обычного. Надо заметить, что жители Буэнос-Айреса в большинстве своем примерные семьянины и спать ложатся вовремя. Но этот вечер был особенным, неповторимым, потому что предшествовал дню праздника.
Последний посетитель из кафе "Париж" вышел нетвердой походкой только в 11 часов вечера. А вскоре на улице показался и наш знакомый - маленький официант. Были первые дни декабря - начало лета в Южном полушарии. Горело довольно мало фонарей: экономные аргентинцы учитывали то, что было время полнолуния. Официанту не хотелось идти домой, он не чувствовал даже обычной в конце дня усталости. Неожиданная встреча с земляком, предложение работать у него - эти два события дня словно вливали в него новые силы, будоражили воображение и мысли. И он решил прогуляться, чтобы на ходу все как следует обдумать. Недолго думая, направился в ту же сторону, куда, как он заметил, пошел, выйдя из кафе, доктор Моргенштерн.
Любой человек, как известно, совершает иногда безотчетные, подталкиваемые только интуицией поступки. Вот так случилось и с официантом. Неизвестно почему ему вдруг захотелось подойти к тому дому, где остановился доктор, а этот дом он хорошо знал. На шоссе было довольно тихо, не горел ни один фонарь, лишь лунный свет освещал силуэты особняков. Но внезапно эту тишину нарушил звук чьих-то шагов. Официант прислушался, и в голове его промелькнула мысль о том, что было бы очень приятно в такую ночь неожиданно встретиться с каким-нибудь добрым и милым человеком, поговорить о том, о сем… Но - что это? - человек, который двигался по направлению к нему, явно не хотел, чтобы его заметили: шаги были осторожными, крадущимися. Официант на всякий случай прижался поплотнее к забору и стал ждать, что произойдет дальше.
Наконец посередине улицы показался какой-то мужчина, прошел мимо него, остановился, а за ним, тоже крадучись, шел еще один. Тихо переговариваясь между собой, они подошли к забору и очень ловко преодолели его.