- Да говори прямо. Не колдун ли я? Нет, Оля. Вынужден огорчить. Но… Есть такая лженаука, Биоэнергетика. Изучает она то, чего вроде как и нет. Однако энергии эти работают и весьма эффективно, порой радикально".
- Я читала про это… - отозвалась Оля, без особого, впрочем, интереса. - Но думала, что это все шарлатанство.
- Хочешь - считай так. Хотя, нет здесь никакой мистики. А ежели будет проще, то можешь назвать это обычным гипнозом. Скажем… воздействием на рецепторы головного мозга объекта, посредством внушения. Хотя это немного не так.
- Есть много вещей, которыми люди пользуются, не имея особого представления о механизме работы. Взять хотя бы электричество… Ну да не суть. Главное, что этот человек теперь будет вести исключительно трезвый образ жизни. Наказание для него и благо для тех, кого он уже не сможет изуродовать…
Старик оборвал монолог, и осторожно коснулся прохладной ладонью ее изуродованой щеки. - Все будет хорошо. - Пробормотал он едва слышно.
Оля промолчала, лишь недоверчиво дернула уголком губ.
Наверное дали знать растрепанные последними собыиями нервы, однако зевать начала еще в пути. А едва добралась до кровати, то тут–же провалилась в сон.
- Карлсон… а как же собака? - Оле снилось, что она стоит на знакомой, родной сцене ТЭЗа. Старательно хлопает ресницами, изображая обиду, и заглядывает в кулисы. Взгляд упирается в сонную физиономию пожарника. Тот тихонько переговаривается с реквизитором, обсуждая вчерашний футбол.
Исполняющий роль добродушного весельчака Григорий, вечно похмельный, воняющий дешевым одеколоном так, что слышно, наверное, даже в первых рядах, подпрыгивает, придерживая накладной животик, изображает растерянность.
- Ты чо, малыш? А я? Я, ить, лучше, - Гришкину дикцию не сумели исправить ни годы учебы, ни сотни репетиций и спектаклей; в его исполнении Карлсон больше смахивает на мелкотравчатого хулигана - гопника. Мучимый жестоким похмельем, он даже не пытается играть, торопливо проговаривает текст.
- А где варенье? - он тычет в кнопку, включая электромоторчик, который крутит привязанный к спине пропеллер. Тот трещит, проворачивается пару раз и глохнет.
- От, блин, - вполголоса чертыхается актер. - Пирог где.
И, в ожидании ответной реплики, трагически сопит перегаром.
- Не в пирогах счастье, - вздыхает Оля, и думает: "Вот шуба, как у Зинки, это счастье",
- …Собаку мне не купили.
Григорий, прикалываясь, бормочет бессмертную фразу Василия Алибабаевича: - Так то бензин, а то… дети.
Оля фыркает и, делая страшные глаза, переходит к следующей мизансцене.
Сон оборвался так же внезапно, как начался. Еще в полусне, в полудреме, выплыл короткий, пугающий вопрос: "Сможет - ли она теперь вернуться в ту, прежнюю жизнь после всего, что случилось? Это не искусство, даже не ремесло. Пошлость, грязь интриг, нет".
Но тут Оля сообразила, что за окном совсем светло.
"Операция", - вспомнила она и проснулась окончательно.
Наскоро умывшись и перекусив вышла во двор. Зажмурилась от сверкающего белизной снега, поежилась на холодном ветру.
Минька приятельски облаял Олю, предлагая побегать по свежему снегу, но, поняв, что гостья торопится, обижено отошел в сторону.
- Скучно Вениамину, - пробормотал старик обметая лобовое стекло гусиным крылышком. - Ну, ничего, вот с делами закончим… - Машина тихонько тронулась со двора.
Госпиталь встретил деловой суетой, серыми халатами короткостриженых пациентов, запахами.
Оля сидела в откинувшись в хитром кресле, зажмурив глаза от направленного в лицо, слепящего света мощной лампы.
- Ничего особенно страшного я не наблюдаю. Собирайте анализы, мы вас подштопаем. Будете краше прежнего, - подвел итог осмотру врач. Поправил выглядывающий из выреза белоснежного халата зеленый форменный галстук, склонился к столу, заполняя бланки. - Когда будет готово, вам позвонят, назначат дату…
Михаил Степанович, до этого старательно изучавший плакаты и в беседе участия не принимавший, отвлекся от наглядной агитации:
- Майор. Вы не поняли. Задача вам поставлена иная. Операцию необходимо выполнить в кратчайшие сроки. Вернее, сегодня. Сейчас вы заполните карту, дадите распоряжение готовить операционную, до обеда проведете пациентку по всем пунктам предоперационной диагностики. Анализы, прочее. А после обеда на стол. Ясно?
Майор глянул на нелепую фигурку старика: - Папаша, я так понимаю, вы родственник?…
Михаил Степанович внимательно посмотрел на врача, укоризненно вздохнул.
- Взрослый человек. Офицер. Ну что вы, право… Все приходится разъяснять. Вот приказ начальника госпиталя. - Дед протянул сложенный вдвое листок. Положил на стол перед хирургом, давая возможность рассмотреть. По мере чтения лицо врача неуловимо подобралось, посерьезнело: - Виноват, я не сообразил… конечно, мы постараемся.
- Вот и хорошо, - дед спрятал бумагу, доброжелательно закончил: - Пожалуйста, отнеситесь к задаче серьезно. Да, вот еще…
Он оглянулся на сидящую с закрытыми глазами Олю, неуловимым жестом фокусника вынул из кармана стопку фотографий, протянул врачу. - Это оригинал. Необходимо максимальное сходство.
- Э… - майор озадачено уставился на фото. - Да, кнечно, у нас есть программа, позволяющая добиться нужного результата. Но для использования этой аппаратуры мне нужен дополнительный приказ руководства. Понимаете - лазер еще недостаточно хорошо опробован… А самое главное куда более тщательное обследование.
- Хорошо. Даю вам еще сутки. Приказ на применение экспериментального оборудования вам передадут. Выполняйте. - Отрезал Михаил Степанович, погладил Олю по рукаву, шепнул: - Ты не теряйся. Все будет хорошо.
Подготовка к операции заняла весь день и вечер этого дня. Измотанная переходами из одного кабинета в другой Оля, тем не менее, не могла не поразиться тому, с какой быстротой и точностью работали военные врачи. Ни отпросившегося в "собес" окулиста, ни очереди в рентген - кабинет. Она попыталась сообразить, что должно быть написано в дедовом документе, заставившем закрутиться столь громоздкую медицинскую машину с этакой слаженностью. Особенное впечатление произвела установка похожая на выполненные в миниатюре звездные врата из какого–то фантастического фильма. Аппарат, которым врач просканировал ее лицо, был подключен к некоему подобию лазерного принтера, однако печатал не фотографии, а объемные макеты один к одному повторяющие формы Олиных губ, носа, бровей…
А уже на следующее утро пациентку переодели в длинную, с веселенькими цветочками, распашонку, уложили на на каталку и повезли в операционную.
В лицо ударил яркий свет лампы, глуховатый голос распорядился: - Считайте до десяти.
Она начала счет и, уплывая в сумрак, успела подумать: "Так просто?"
Глава 5
"…А самые ревностные праведники - завязавшие алкоголики и ушедшие на покой проститутки". - Истина грубая, но справедливая"… - Задумавшись Михаил Степанович даже не заметил, что произнес это вслух. Он сидел в любимом кресле, возле камина, почесывая ухо лежащего у ног пса, и размышлял разворошил догорающий угли.
- Вроде не соврал, когда рассказывал о причинах своей помощи, да только и правды всей не сказал. - Добавил старик.
Внезапно пес насторожил уши, внимательно глянул на сидящего у огня хозяина. Коротко гавкнул.
"Никак едет кто?", - Михаил Степанович легко поднялся, выглянул в окно. По дороге, едва пробивая мощным бампером снежные наносы, полз громадный, похожий на лакированного жука, лимузин. За ним плелся антрацитовый "Геленваген".
"Он то здесь что забыл? - искренне удивился хозяин, рассмотрев нули на номере статусного авто. Машина принадлежала одному из крупнейших предпринимателей, а по совместительству еще и главе всего региона.
Губернатор вел жизнь светскую, разъезжал больше по брифингам, премьерам, тусовкам, и оказаться в затерянном среди леса уголке не мог по определению. "Алюминиевый папа", как за глаза окрестили ушлого бизнесмена злые языки, на княжении сидел крепко. Московские власти рассудили: лучше прогнозируемый и вменяемый "щипач", чем нахальный, непредсказуемый новичок, жрущий в три горла. А потому на мелкие шалости "Губера" с законом смотрели сквозь пальцы. Полпред президента, тоже особенно не обижался. Доход от участия в парочке хлебных проектов "папы" примирил его с хозяином как нельзя лучше.
Будь нужна "папе" обычная консультация, что маловероятно, он назначил бы встречу на нейтральной территории и, всяко, сделал это не лично, а через одного из многочисленных референтов.
Михаил Степан нажал кнопку сигнализации, отворяя ворота, неспешно спустился по ступеням.
Машина влиятельного лица вальяжно вползла во двор. Крепыш из охраны внимательно оглядел окрестности, приоткрыл тяжелую, дверь бронированного "Мерседеса", замер.
"Ага, спасет тебя эта жестянка", - отстранено усмехнулся Михаил Степанович, невольно припомнив недавний случай с "папиным" коллегой, неплохим артистом, влезшим по глупости не в свои сани, а вскорости угодивший в ДТП с летальным исходом на ровной и пустой трассе.
Глава региона неторопливо выбрался из авто, и видя, что хоозяин не спешит навстречу, двинулся к стоящему у ворот пенсионеру.
- Здравствуй, Михаил Степанович, - первым поприветствовал гость хозяина.
- Здрав будь, боярин, - цепляя привычную маску кондового, слегка не от мира сего, старца, которую он успешно применял для внешнего пользования, склонился в поклоне Михаил Степанович.