- Не будет здесь твоей племянницы - не будет у меня и дела с тобой.
- Алида - дитя покорное и преданное, и мне не хотелось бы тревожить ее сон. Но здесь есть патрон Киндергук. Его преданность английским законам равна моей. Я пойду разбужу его. Он, без сомнения, не откажется принять участие в нашей выгодной сделке.
- Не трудись будить его! Я не вожу компании с подобными людьми. Приведи девушку. У меня есть вещи интересные и для нее.
- Эх, вы никогда не были опекуном ребенка и не знаете поэтому всей ответственности этого звания!
- Не будет племянницы - не будет и сделки, - твердо проговорил контрабандист, кладя обратно фактуру в карман и собираясь встать из-за стола. - Она знает о моем здесь присутствии. Мы только выиграем, если немного посвятим ее в наши с тобой отношения.
- Ты положительно деспот. Но пусть будет по-твоему. Только уговор: молчок о прежних наших делах. Настоящая сделка пусть будет для нее чисто случайной.
- Как хочешь. Я, пожалуй, буду больше делать, чем говорить. Держи лучше сам свои секреты за зубами.
Альдерман не противоречил больше. Затушив лампу и бросив подозрительный взгляд в окно, он медленно вышел из комнаты.
Глава X
Лишь только незнакомец остался один, выражение лица его совершенно изменилось: гордость и отвагу сменила задумчивость. Встав с места, он осторожно коснулся струн лютни и долго вслушивался в их тихий звон. Казалось, он совершенно забыл о цели своего визита. Что же касается Алиды де-Барбри, то она не питала никаких обидных подозрений относительно характера посещения загадочного незнакомца, хотя обстоятельства встречи с ним могли бы дать пищу подобным сомнениям.
Все колонии Англии в то время были наводнены разными выходцами из метрополии. Благодаря протекции они захватили все почетные и доходные места в колониях. Развращенность нравов, продажность юстиции, открытое покровительство контрабандистам составляли оборотную сторону английского управления в колониях, принявших впоследствии имя Соединенных Штатов. Таким образом не было ничего удивительного, что Алида не совсем доверяла законности торговых операций своего дяди.
Скоро она вновь появилась в павильоне. При этом на лице ее было написано скорее любопытство, чем неудовольствие.
- Моя племянница сейчас только узнала, что ты приехал из Европы, мэтр Сидрифт! - сказал осторожно альдерман, шедший впереди Алиды. - Так как она женщина, то она ни за что не простит тебе, если ты не дашь ей первой взглянуть на твои товары и судить о степени их достоинства.
- Не могу и желать более прекрасного и беспристрастного судьи, - любезно отвечал незнакомец. - Вот шелковые ткани, изделия тосканских мастеров. Вот лионская парча, которой могли бы позавидовать дамы Франции и Ломбардии. Вот ленты всех цветов и оттенков, кружева с рисунками, заимствованными у резьбы лучших соборов Фландрии.
- Ты, должно-быть, много путешествовал, мэтр Сидрифт, если обо всем говоришь так уверенно, - сказал альдерман. - Только вот какова их цена? Известно ли тебе, что война, которая так долго тянется, землетрясения и прочее понизили цены и заставляют нас, торговцев, быть крайне осторожными в торговых операциях? Известно ли тебе, почем продавались лошади в Голландии в то время, как ты был там?
- Они просят милостыню на улицах. Что касается цены моих товаров, то между друзьями не должно быть споров, тем более, что, как тебе известно, цена им определенная.
- Твое упорство просто бессмысленно, мэтр Сидрифт! Всякий благоразумный купец должен справляться о положении цен. Человек с твоим опытом должен знать, что какой-нибудь пенс увеличивается несравненно скорее, чем целый шиллинг. Вспомни о снежинках, которые в руках искусного мальчугана превращаются в огромный снежный шар. К тому же наша Йоркская поговорка говорит, что первое предложение - наилучшее.
- Кто предпочитает кружевам, шелкам и парче свое золото, пусть спит, положив его под подушку. Кроме тебя, найдутся другие, которые ждут меня еще с большим нетерпением. Я не для того пересек Атлантический океан, чтобы отдать свои товары тому, кто дает меньше всех.
- Дядя, - промолвила Алида с некоторым нетерпением, - как можно судить о товарах мэтра Сидрифта, не видя их! Я уверена, что он привез с собой на берег хотя образчик их.
- О, дружба! - пробормотал недовольный Миндерт. - Что это за отношения, если они готовы порваться из-за первого пустяка! Ну, покажи-ка товары, упрямец! Держу пари, что они или вышли из моды, или при перевозке подмочены морской водой благодаря обычной у моряков небрежности.
- Как вам будет угодно. Тюки хранятся на берегу, в своем обычном месте, под присмотром мэтра Тиллера. Но если мои товары плохого качества, как вы говорите, то не стоит вам и видеть их.
- Тогда я пойду туда, - сказал поспешно альдерман, поправляя свой парик и снимая очки. - Было бы слишком неучтиво отказать старому приятелю в удовольствии видеть меня, хотя мэтр Тиллер и заставил меня сегодня натерпеться такого страха, какого мне не приходилось испытывать ни разу в моей жизни.
Последние слова альдерман произнес уже в прихожей.
- Я бы пошла вместе с вами, - произнесла Алида, лицо которой выражало одновременно и колебание, и любопытство.
- Это совершенно излишне, - ответил контрабандист. - У меня недалеко отсюда есть образчики всего, что бы вы ни захотели. Но зачем торопиться? У нас есть еще время, пока альдерман будет торговаться, по своему обыкновению, до упаду там, на берегу… Вы не поверите, Алида, какое удовольствие я испытываю, находясь в обществе женщины.
Молодая девушка невольно сделала шаг назад и взялась за шнур звонка.
- Неужели моя наружность так пугает вас? - с улыбкой, отчасти иронической, отчасти грустной, сказал моряк, заметив это движение. - Впрочем, зовите своих слуг, если это может успокоить вас. Ваши опасения так естественны. Но позвольте помочь: ваша ручка так дрожит!
- Бесполезно: прислуга давным-давно спит. Давайте лучше смотреть товары.
Загадочный незнакомец бросил на молодую девушку ласковый, успокаивающий взгляд.
- Вот каковы они, - скорее прошептал, чем проговорил он, - до тех пор, пока жизнь не изменит их! Пусть бы они оставались такими всегда!
Затем незнакомец продолжал уже громко:
- В вашем характере, прекрасная Алида, странная смесь женской слабости с мужскою твердостью. Но поверьте мне, - тут незнакомец положил руку на сердце и с жаром, который исключал всякое притворство, продолжал: - для того, чтобы хоть одно оскорбительное слово сорвалось у меня или моих подчиненных, надо, чтобы здесь, в этой груди, все изменилось. Не бойтесь, - прибавил он, - я только прикажу принести товары.
Незнакомец поднес к губам серебряный свисток и тихо свистнул. Тотчас послышался шелест раздвигаемых кустов; какой-то черный предмет влетел в окно и тяжело покатился на середину комнаты.
- Вот товары, и, поверьте мне, у нас не будет спора о цене, - сказал Сидрифт, развязывая небольшой тюк. - Здесь вы найдете вещи, за которые потом поблагодарите.
При виде содержимого тюка твердость Алиды поколебалась. По мере того как осмотр подвигался вперед, исчезала мало-по-малу ее первоначальная сдержанность. И, наконец, прежде чем тюк был опорожнен на треть, она уже сама деятельно помогала контрабандисту.
- Вот материя из Ломбардии, - говорил тот, видимо, довольный доверием, оказанным ему молодой девушкой, - видите, какая она богатая, сколько на ней цветов? Я продал много этой материи английским дамам, не брезгающим покупать ее у лица, которое ради их туалетов подвергалось всем опасностям.
В этом ящике, - продолжал незнакомец, - лежат изделия из слоновой кости, вырезанные терпеливым японцем. Они могут служить украшением любого туалетного столика. Вот обратите еще внимание на эти кружева, заказанные мною и изготовленные по моим собственным рисункам.
- Эти кружева восхитительны. Рисунок их сделал бы честь любому художнику.
- В детстве я немало занимался подобными вещами, - отвечал торговец, с любовью развертывая кусок тончайшего кружева. - Я заключил условие с мастером этих кружев, и он обязался изготовить столько, чтобы их можно было растянуть во всю высоту церкви его города. Он точно выполнил это условие, и посмотрите, сколько осталось от них: все остальное раскупили лондонские дамы. Даже эти остатки мне едва удалось довезти сюда. Их, с вашего разрешения, я отложу в сторону, надеясь, что они вам пригодятся.
- Эта материя, должно-быть, очень дорога? Это кружево годится скорей какой-нибудь придворной даме…
- Ни к кому оно не подойдет так хорошо, как к вам. Итак, отложу его в сторону. Вот тосканский атлас из страны, где купцы - принцы и принцы - купцы. В фабрикации ее флорентинец достиг замечательного искусства. Эти яркие краски, художественные рисунки отражают роскошный климат его родины. Смотрите: материя отливает розовым цветом подобно склонам Аппенинских гор.
- Значит, вы бывали везде, где изготовляются эти материи? - спросила Алида, не скрывая уже более своего любопытства.
- Это обратилось у меня в привычку. Вот золотая цепочка из города Островов. Только рука венецианца могла смастерить такую тонкую штуку. Я дал за нее целую нить жемчуга.
- Какие роскошные страусовые перья!
- Они родом из черной Африки, хотя сами по себе белы, как снег. Получил я их тайно от одного мавра в обмен на несколько бурдюков вина "лякрима кристи". Бедняга проглотил драгоценный напиток, как говорится, единым духом. Лично я не придаю никакой цены этому товару, и если их купил, то больше из сострадания к просьбам этого мавра. Я дарю их вашему дяде в знак старинной моей с ним дружбы.