Иван Яненченко зашел в комнату, где его ждал старый полковник Михайло Криса. Криса был худощав, небольшого роста, но крепко сбитый с широкими плечами и мощными руками. В нем сразу угадывался бывалый воин.
Некогда Криса был назначен гетманом Богданом Хмельницким переяславским полковником и был одним из самых деятельных помощников гетмана.
Но Криса был сторонником выгодного для Украины договора с Польшей, и когда Богдан пошел на обострение взаимоотношений с королем, он бежал от него к Яну-Казимиру. Хмельницкий объявил его изменником.
В стане Богдана тогда собрались много полковников и старшин, что были сторонниками независимой или полунезависимой казацкой державы. Такими кроме Крисы были Иосиф Глух, Юрий Немирич, Иван Выговский, Павло Тетеря. Особенно они противились договору с Москвой. И никто из них не явился в 1654 году в Переяславль.
- Пан Иван, - Криса учтиво поклонился Яненченко. - Судя по тому, что ты пришел ко мне сам, твой гетман меня не примет.
- Да. Гетман Юрий не может принять пана. Но я буду говорить от его имени.
- Иными словами твой гетман, пан, боится, что москали узнают про это и объявят и его изменником. Эх! Куда мы пришли, пан Иван? Московский царь диктует Украине свою волю. В Киеве его войска! О том ли мы мечтали в 1648 году, когда начинали восстание?
- Что ворошить прошлое, пан. Думать надобно о будущем, - вежливо прервал Крису Яненченко. - С чем, пан, пришел к ясновельможному гетману?
- От имени короля Речи Посполитой я предлагаю гетману новый договор! Ведь царь в Москве скоро навяжет вам новое соглашение взамен того, что было заключено с Богданом! И вы станете холопами московскими! Выход для вас один - объединиться с кролем и татарами против Москвы.
- Объединиться? На каких условиях, пан Михайло?
- Власть гетмана распространиться, как и было прежде на Черниговское, Киевское, Брацлавское воеводства. Выборы гетмана будут производиться на пожизненный срок генеральной старшиной Войска Запорожского и всеми полковниками. И король будет только утверждать гетмана избранного нами. На территориях подчиненных гетману будут учреждены посты канцлера, маршалка, подскарбия. Мы будем чеканить свою монету.
- И что взамен потребует от нас король и Сейм?
- Признать верховную власть короля Речи Посполитой и действовать совместно с ней против общих врагов. Обязательная война с Москвой!
- А как же вера православная? - спросил Яненченко.
- Православная церковь в Речи Постолитой, частью коей мы снова станем, получит равные с католической права. Греко-католическая церковь останется, но не будет распространяться на новые территории подвластные гетману. Киево-Могилянская академия получит статус университета. Архиепископ Киевский, епископы Львова, Луцка, Перемышля, Холма станут заседать в Сейме вместе с иерархами церкви католической.
- А реестр?
- Король согласен на 15 тысяч казаков! - выпалил Криса. - Но впоследствии мы увеличим его. Грядут войны, и казаки нам понадобятся. И ты пойми главное, пан Иван, Украине нужна твердая власть! Нужно покончить со своеволием холопов и старшины! Посмотри, что у нас делается? Да есть ли в каком государстве подобное? Все полковники грызутся между собой, а все холопы лезут в казаки, и не желают платить налогов. Если так пойдет, то скоро вообще работать станет некому. Нам нужен порядок! И нам нужно не допустить усиления Москвы. Царские бояре скоро вам на шеи сядут!
- Но это предлагал и гетман Выговский. И что получилось из того?
- Мы возьмемся за дело по иному и в этот раз все получиться. Пусть только Юрий даст согласие на наш союз с королем. С Москвой все отношения нужно немедленно разорвать. Пусть гетман опирается только на тех полковников, кто желает блага нашей стране. А московских холопов гнать отсюда в три шеи!
- Я доложу о твоих словах гетману, пан Михайло. Но сам понимаешь, что многие в его окружении будут против.
- А ты сам? - Криса посмотрел в глаза Яненченко. - Ты сам как, пан Иван?
- Я против Москвы, как и ты, пан Михайло. Но гетмана убедить в том будет не столь просто. Юрий боязлив.
- То мне известно. Но тебя он слушает, пан Иван. Поговори с ним….
Полковники Сомко и Брюховецкий на следующий день добились приема у гетмана. Они желали полного содействия московским войскам. Они знали, что Хмельницкий станет колебаться и его нужно заставить выполнить волю московского царя.
И худой и длинный Сомко и полный Брюховецкий были уже не молоды и много повоевали на своем веку. Они доблестно сражались в армии Богдана и всегда верили в его авторитет и его слово, но после смерти его стали ярыми сторонниками белого царя в Москве.
Сомко был порывист и гневлив, часто несдержан на язык, а Брюховецкий умел владеть собой и искусно маскировал свои чувства.
- Ты, пан Яким, много не болтай, - сказал Брюховецкий Сомку, когда они шли к молодому Хмельницкому. - А то гетман твоих слов убоится. С ним нужно осторожно поступать. Пусть, он постепенно, благодаря нам, придет к мнению, что выгодно для нас.
- Я думаю, что такого гетмана нам не надобно! Юрий слаб. Такого ли правителя нам надобно?
- Ты пан, мнишь себя в роли гетмана? - спросил Брюховецкий.
- А чем я плох? - вскипел Сомко. Ему наступили на больной мозоль. - Ты сам также желаешь булавы для себя?! Разве нет?
- Я и не скрываю того, пан Яким. Но это если мне ту булаву доверят.
- Оттого ты и пред царем лебезишь! Про себя токмо думаешь, пан Иван! А про казаков кто подумает? Про Украину кто думать станет? Про народ её татарами, да турками, да ляхами замордованный?
Сомко почитал именно себя спасителем родины и думал, что он знает, как сплоить Украину в единый кулак. Он желал поднять на борьбу чернь. Брюховецкий же не хотел этого. Он опирался на старшину и на шляхетство.
- Гневом дела не сделать, пан Яким. Нужно думать. Нам с тобой сейчас не собачиться надобно, а заодно стоять. Сам понимаешь, что единая для Украины, для Войска Запорожского есть защита - белый царь в Москве! С ним мы и поляков сломим, и татар, и турок.
- Да разве я того не понимаю, пан Иван? И многие понимают. Но гетман Юрий….
- Яким! Сейчас нам нужно его имя. Пойми это. Все же он Хмельницкий. Родной сын Богдана.
- Сын он ему только по прирождению, но не по мыслям! Богдан был голова! Нам решительного гетмана надобно. И нам и царю в Москве…
Трапезунд: рабы в имении Черная Скала
Рабов Али сразу же приставил к работе на маслобойне. Она находилась в двух верстах от замка Черная Скала, который был укрепленной крепостью и мог даже выдержать осаду при случае.
Рабы с утра угонялись на работу, а поздно вечером возвращались обратно и их запирали в каменных подвалах замка. После трех дней работы во время ночного отдыха Федор спросил Василия Ржева, когда они устроились на кучках гнилой соломы:
- Ну как, Вася, додумался как мы сбежать-то сумеем?
- Нет. После работы на маслобойне думать не хочется, - буркнул в ответ Ржев и отвернулся к стене.
- Да, повертели колесо жернова всего три дня, а умаялись как. Я думаю, даже, что за веслом было легче.
Минка Иванов хохотнул и сказал:
- Говорил я вам, что побег дело не простое. А вы мне про свою удачливость все толковали. Знаешь, сколь удачливых рабов на кольях жизни кончили?
- Отстань, - резко оборвал Минку Ржев. - Давайте спать.
- Да погоди ты со сном, Вася! - вмешался Федор. - Успеем отоспаться на том свете. Ты уже бывал на таких работах, Минка?
- А как же. За десять годочков чего только я не пережил. И за веслом сидел, и на маслобойнях работал, и грузы таскал, и деревья валил, и днища кораблей чистил. И видал, как рабы побеги делали. Как они только не бежали. Сколь планов строили!
- И что? Все побеги провалились? - спросил Мятелев.
- Отчего все? Кое-кому удалось сбежать, но как далеко я не знаю. А большинство рабов возвращали обратно и, самое малое, нещадно секли. Секли и меня.
Федор кивнул и поправил факел, чадящий над его головой и сказал:
- Из этого повала не сбежишь. Стены толстые каменные и окон нет и двери крепкие железом окованные. За дверями охрана. На маслобойне за рабами надзор совсем не тот. И под вечер можно оттуда уйти, если подгадать момент!
- С маслобойни? - вмешался в разговор высокий раб по имени Матвей. Он был не из галерных рабов, а давно уже работал на маслобойне Дауд-бея. - Поди сбеги!
- Но охраны то и вправду почти нет! - возразил Матвею поляк Казимир, также из местных рабов. - Мы не пробовали сбежать!
- А, поди, попробуй! - возразил еще кто-то из дальнего угла. - Куда побежишь? Ну, уйдешь с маслобойни! И что с того? Далее куда?
- К морю!
- И что дальше? Море Черное не переплывешь! А на корабле тебя турки домой не доставят.
- А если захватить галеру? - предложил кто-то.
Больше в подвале никто спать не хотел, рабы стали строить планы побега. Ржев также в таком шуме заснуть не смог и дернул Федора за рукав.
- Федька! Завел ты их не на шутку. Виш как расходились.
- Все не то они говорят. Надобно не к морю идти. У моря вернее поймают. Стоит уходить в сторону гор. Там спрятаться до времени.
- И что с того? - спросил Василий.
- А вот ты подумай, как они ищут беглецов. Сразу идут по горячим следам. А если укрыться и затаиться до времени? А потом, когда перестанут искать…
- И что потом?
- Потом мы сможем уйти.
- В твоих словах есть кое-что, Федор. Но куда потом?
- В город Истамбул, что в переводе означает "Полный мусульман".
- В Стамбул?
- Там я обещаю тебе, Вася, что ты попадешь домой.