- Пора нам, дедушка! - вздохнул Косухин. - Так что извиняемся за беспокойство.
- Да, - кивнул Арцеулов. - Извините, что помешали.
Старик покачал головой, а затем вновь взмахнул рукой, на этот раз резко и повелительно. Сомневаться не приходилось - он подзывал их поближе. Ростислав и Косухин неуверенно переглянулись.
"Может, у них тут убежище?" - подумалось капитану.
У входа уже слышались голоса. Капитан, решив, что выходить все равно поздно, потянул Степу за рукав шинели. Старик кивнул, и они присели рядом с ним. Почти тут же в храме стало темнее - двое солдат, держа карабины на изготовку, вошли внутрь.
Беглецы замерли, стараясь не дышать. Старик оставался абсолютно спокойным, казалось, потеряв всякий интерес к происходящему. На тонких серых губах его проступила улыбка.
Между тем солдаты, бегло осмотревшись, нерешительно стояли посреди храма, негромко переговариваясь. Затем один из них подошел ко входу и что-то крикнул. Снизу донесся ответный крик.
"Неужели не заметили? - поразился Арцеулов. - Нет, тут что-то не так…"
Очевидно, повинуясь приказу, солдаты вновь стали осматривать храм. Один из них заглянул в боковую нишу, и даже ткнул в нее для верности прикладом. Другой остановился в полушаге от застывшего Косухина. Секунду постояв, он крикнул, оглянувшись на своего товарища, затем пожал плечами и шагнул к выходу. Тот еще минуту постоял, затем тоже пожал плечами и стал спускаться. Шум шагов замер вдали, затем послышались голоса - солдаты о чем-то спорили, - и вновь все стихло.
- Фу, - выдохнул Степа. - Слепые они, что ли? Вообще-то хорошо, что слепые.
Послышался негромкий смех - смеялся старик. Степа и Арцеулов внезапно сообразили, что он понимает по-русски.
- Дедушка, - негромко, все еще боясь говорить в полный голос, начал Косухин. - Ты эта… чего? То есть, кто?
Старик что-то сказал, но слова были совершенно непонятны.
- На каком это он? - переспросил Степа на всякий случай. - На китайском?
- Я не знаю китайского, - усмехнулся Арцеулов. - Да и на китайца он не похож…
Действительно, лицо старика ничуть не походило на раскосые физиономии солдат генерала Мо. Оно было необычным. Годы наложили свой след - на лбу и под глазами легли глубокие морщины, непогода и солнце покрыли лицо темным, коричневым загаром, но было заметно, что в молодости этот человек был красив.
"Нет, не русский, конечно, - подумал Арцеулов. - Может, таджик? Или перо?"
Воображение Степы не шло дальше татарина, но на татарина этот человек совсем не походил.
- Мы не понимаем, дедушка, - заметил Степа, выслушав новую фразу, обращенную, несомненно, к ним.
Старик взглянул на него, как показалось, с явным сочувствием, словно на больного, затем вздохнул и достал откуда-то из-под одежды большую круглую чашу. Холодно блеснул металл - чаша была серебряной, по бокам и днищу тянулись изображения двух драконов с перепончатыми крыльями. Затем откуда-то появился небольшой глиняный сосуд, напоминающий обыкновенный кухонный горшок, но с длинным горлом.
- Чего это он? - поинтересовался Степа.
Арцеулов промолчал, соображая, где он мог видеть подобное изображение. Дракон походил на рисунки на китайских вазах, но все же был каким-то другим.
Между тем старик, открыв сосуд, налил в чашу, как казалось, обыкновенную воду - совершенно прозрачную и чистую. Степа, облизнув пересохшие губы, подумал, что и в самом деле хлебнул бы глоток-другой, но вдруг замер. Ему показалось, что драконы на стенках чаши зашевелились. Косухин хотел протереть глаза, но сообразил, что драконы, конечно, и не думали двигаться - на то они и серебряные. Двигалась вода. Она начала медленно, но затем все быстрее кружиться, словно в чаше образовался маленький, но сильный водоворот. Затем прямо со дна прыгнул пузырек, другой… Через минуту вода в чаше кипела.
Арцеулов покачал головой, подумав, что хорошо бы позвать Семена Богораза. Самому Ростиславу с его юнкерским училищем понять подобные вещи было явно не по плечу.
Вода кипела пару минут, затем ее цвет стал меняться. Из прозрачной она постепенно стала розовой, потом красной, а еще через минуту - бурой. Кипение продолжалось, пузыри яростно лопались, и Степа вдруг сообразил, что старик держит серебряную чашу в руке. Сам бы он на подобное едва ли решился.
Старик, казалось, понял его мысли, вновь сочувственно улыбнулся и осторожно поставил чашу на каменный пол. Кипение тут же прекратилось, и вода начала медленно светлеть. Через пару минут она вновь стала чистой и прозрачной. Старик удовлетворенно кивнул, поднес чашу к губам и, не торопясь, отхлебнул. Затем худая, покрытая вечным загаром рука протянула ее Степе. Тот осторожно подхватил тяжелую серебряную вещь и вновь удивился - чаша была абсолютно холодной. Старик взглянул на него и что-то проговорил.
- Пить, что ли? - понял Косухин. - Так ведь… Да ладно!
Он решился и сделал глоток. Обыкновенная вода, вкусная и свежая, словно только из колодца, причем совершенно холодная.
Осмелев, Косухин сделал еще один глоток, затем протянул чашу Арцеулову. Тот выпил, не задумываясь, и вернул чашу хозяину.
- А ничего! - заметил Степа. - Хотя по здешнему холоду, я бы лучше спирту…
- Сейчас согреешься, воин…
Степа замер - это сказал старик. Сказал, как и раньше, на своем незнакомом языке, но теперь Косухин понимал каждое слово. По разом застывшему лицу Арцеулова стало ясно, что он тоже понял сказанное.
- Сейчас согреешься, - повторил старик. - Это сома дэви.
Степе действительно стало жарко, но не от воды, а от всего происходящего. Между тем, Арцеулов вновь пытался вспомнить - слово "сома" показалось знакомым.
- Я думал, мы поймем друг друга и без этого, - продолжал старик. - Но вы были слишком невнимательны…
- Так ведь… - начал Степа, но старик перебил его:
- Знаю. Те, что искали вашей смерти, были тоже невнимательны. Вы разучились смотреть и слушать. Это, наверное, плохо…
По бледным губам вновь скользнула улыбка.
Несколько секунд все молчали. Наконец, Арцеулов решился:
- Кто вы?
Он хотел добавить "сударь", но сообразил - это обращение никак не к месту. Впрочем, называть незнакомца "дедушкой" по примеру бесцеремонного Степы он тоже не решился.
- Я тот, кто послан встретить вас, - чуть помолчав, ответил старик. - Думал, вы догадались… Вы спешите, воины, и не успеваете даже подумать…
- Да чего тут думать!.. - решительно отреагировал Степа, но продолжать не стал.
- Подумайте, - вновь улыбнулся старик, но на этот раз его улыбка была печальной.
Степе как-то не думалось. На представителя китайской секции Коминтерна старик никак не походил, а больше встречать в этой далекой стране красного командира Косухина было, пожалуй, некому.
Арцеулов тоже не стал размышлять. Невеселая улыбка старика подсказала ответ:
- То есть… Нам что - конец?
- Я пришел встретить вас. Ваш путь закончен. Вы прошли его до последнего шага…
- Как это? - не сообразил Косухин, но вдруг понял и испуганно замолчал.
- Вас сторожат у тропы. Скоро они поднимутся наверх, и на этот раз будут более внимательны…
- И что? - тихо поинтересовался Степа. - Ничего сделать нельзя? Ну, спрятаться там?
- Вам незачем прятаться. Вы уже пришли…
Арцеулов молчал. Спрашивать было не о чем - он все понял. Много раз капитану представлялось, как это случится, но подобного он не ожидал. Впрочем, Ростислав подумал, что, наверное, никто не представляет, как произойдет такая встреча…
- А… вы всех так встречаете? - любопытство не оставляло Косухина даже в этой ситуации.
- Не всех…
Издалека, со стороны дороги, сухо прогремел выстрел. "Сигнал подают", - автоматически отметило сознание Арцеулова. То, что еще несколько минут назад воспринималось как чуть ли не самое важное в жизни, теперь стало далеким и неинтересным.
Степа между тем напряженно размышлял. Непробиваемый атеизм все же не отучил его сверяться с реальностью. Пещера, странный старик - все это было вполне реально, как и смерть, поджидавшая совсем рядом. Но все же Степа чувствовал - главное еще не сказано. Старик явно что-то не договаривает.
- Вот что, товарищ, - на этот раз "дедушка" стал "товарищем". - Вы бы это… досказали. Чтобы все сразу… А то непонятно что-то…
- Что вам непонятно, Степан? - поинтересовался старик.
На свое имя Косухин не реагировал. Мало ли откуда здесь могут знать комиссара Челкеля?
- Все непонятно. Если нам и вправду крышка, так обычно и без таких… встречающих… обходится. Видел уж, знаю…
- Хорошо, объясню, - старик вздохнул, но без всякого раздражения, словно разговаривал с ребенком. - Вы прошли путь до конца. Но это был не ваш путь, Степан, и не ваш, Ростислав. Вы сбились с дороги, хотя и не по своей воле.
- Ага! - напрягся Степа. - Это, значит, мы сюда по ошибке попали?
- Не по ошибке. Это не так легко объяснить. Представьте, вы плывете по реке. Внезапно начинается буря, вас уносит в море, и вы попадаете совсем не туда, куда рассчитывали…
- Значит, мы не должны были заниматься "Мономахом"? - вмешался Арцеулов. Почему-то он понял, что старик знает и об этом.
- А вы подумайте! - старик уже не улыбался, его небольшие серые глаза смотрели по-молодому остро и решительно! - Собирались ли вы еще месяц назад сокрушать покой небес? Приходило ли вам в голову, что такое возможно? Да и возможно ли это вообще?
- Стоп, - мотнул головой Косухин. - Значит, по порядку. Ясное дело, не собирались. Но то что возможно - это уж, извините. Сами видели…