Остросюжетные приключенческие романы американского писателя Джеймса Оливера Кервуда. (1878–1927) посвящены суровой и богатой опасными приключениями жизни Северной Канады и ее обитателям - мужественным, благородным, сильным, с честью выходящим из самых невероятных ситуаций.
Содержание:
Черный охотник (роман, перевод М. Волосова), стр. 7-172
У последней границы (роман), стр. 173-362
Тяжелые годы (роман, перевод М. Волосова), стр. 363-510
Художник В. П. Борисов
Содержание:
Джеймс Оливер Кервуд - Черный охотник - (авторский сборник) 1
ЧЕРНЫЙ ОХОТНИК 1
У ПОСЛЕДНЕЙ ГРАНИЦЫ 38
ТЯЖЕЛЫЕ ГОДЫ 84
Примечания 119
Джеймс Оливер Кервуд
Черный охотник
(авторский сборник)
ЧЕРНЫЙ ОХОТНИК
Глава I
Ледяное "крещение"
Это происходило в поздний летний вечер приблизительно сто семьдесят лет тому назад. Теплая нега бабьего лета окутала сонную, почти необитаемую глушь. У ног молодых людей, глядевших на этот рай тишины и покоя, протекала таинственная река Ришелье, спеша соединиться с рекой Святого Лаврентия, отстоявшей на двадцать миль на север.
На юге, милях в шестидесяти от этого места, находилось озеро Шамплейн, а за ним ненавистные англичане и могауки - "красная чума" лесных братьев, - яростно оскалившие зубы на Новую Францию.
Все это, а пожалуй даже больше, было вырезано на пороховом роге тончайшими линиями, словно паутинки, и на это молодой колонист потратил несколько недель неустанного труда.
Он гордился своей работой. В выражении его глаз сквозило самолюбие художника, когда он впервые представил свое произведение на суд другого человека.
Юноша обещал вскоре превратиться в мужчину, и в этом немалую роль играла неумолимая дисциплина жизни в лесах, которым, казалось, не было конца. Ему шел двадцатый год. На первый взгляд он не казался ни крупным, ни крепко сложенным. У него была тонкая фигура, и казалось, что он всегда готов к какому-то быстрому движению. Голова его была покрыта густой шапкой светлых волос, серые глаза смотрели пристально и открыто, и ни один индеец не мог бы быстрее его и более тщательно охватить все детали горизонта.
Его звали Давид Рок, но, несмотря на свое английское имя, он душой и телом принадлежал Новой Франции, историю которой он вырезал на своем пороховом роге.
Про девушку, стоявшую рядом с ним, можно было сказать, что она еще более прекрасна, чем эта чудесная страна. Ее голова приходилась чуть-чуть выше плеча молодого человека. По ее спине до самого пояса спадали две толстые косы. На лице у нее горел румянец, глаза сверкали от счастья и гордости, когда она принялась рассматривать пороховой рог, который подал ей её возлюбленный.
Ее звали Анна Сен-Дени.
- Мне даже не верится, что это сделано человеческими руками! - воскликнула девушка. - О, я так горжусь тобой! Я была бы счастлива, если бы только могла показать это матушке Мэри и подругам по школе. Когда я вернусь в Квебек, я расскажу им, что мой Давид - художник.
- Я страшно рад, что тебе это нравится, - сказал юноша, и лицо его залилось краской.
- О, это даже красивее, чем ее картины, которые развешаны по стенам нашей монастырской школы. И подумать только - неужели это сделано ножом?
- Да, только ножом, - ответил Давид Рок. - На крепком буйволовом роге, купленном мной у одного индейца. А тот забрал его у врага, которого он убил в бою два года тому назад.
- Уф! - с дрожью в голосе отозвалась девушка.
- Но ведь это нисколько не портит рога, - не правда ли, Анна?
- Нет, нисколько, это верно. Но я ненавижу войну, ненавижу убийства… несмотря на то, что в нашей стране кровопролитие не прекращается ни на один день. И я предпочла бы, чтобы человеческая кровь не была замешана здесь.
- Ты лучше переверни этот рог, Анна, - сказал молодой человек прерывающимся голосом. - Там еще кое-что есть… чего ты еще не видела.
Девушка повернула рог и пристально вгляделась. Над рисунком, изображавшим густую чащу сосен на небольшом холмике, были выцарапаны две строки. Она ближе поднесла рог к глазам и прочла:
- "Я люблю тебя. Я до последнего издыхания готов биться за тебя. Д. Р. Сентябрь 1754".
- Это относится к тебе, Анна, - снова заговорил юноша. - И то, что я написал здесь, правда. Я готов вступить в бой со всем миром ради тебя.
Он говорил, глядя вдаль через голову девушки, и старался владеть собой и говорить твердым голосом, но невольно в его словах чувствовалось какое-то еле ощутимое подозрение, нечто вроде детского страха или слабости, которое он стал испытывать в последнее время.
Это не ускользнуло от внимания девушки. В течение нескольких секунд она продолжала стоять, прижимая к груди драгоценный рог. Потом она уронила его на мягкую зеленую траву и быстро повернулась к своему возлюбленному. Ее руки ласково прикоснулись к его лицу Юноша крепко обнял ее и прижал к себе, а пальцы его ласкали густые, шелковистые косы.
В течение некоторого времени Анна глядела на него, и в ее глазах светилась безграничная любовь, которую молодые люди питали друг к другу почти с самого детства. Она протянула ему губы и прошептала:
- Поцелуй меня, Давид.
Спустя некоторое время она осторожно высвободилась из его объятий.
- Тебе не придется ни с кем драться за меня, Давид. Ты это хорошо знаешь. Знаешь, что я тебе скажу…
Глаза девушки внезапно загорелись шаловливым огоньком.
- Представь себе, я даже осмелилась сказать матушке Мэри, что горю желанием скорее окончить школу, так как в противном случае я не могу выйти замуж за тебя!
- Как бы я хотел, чтобы уже больше не было этой школы! - воскликнул Давид Рок.
- Неужели ты это серьезно говоришь? - изумилась девушка.
- Совершенно серьезно. Для меня никакой другой школы не существует, кроме лесов. Тебе не нравится мысль, что мне приходится драться, а между тем мне ничего другого не остается делать. В лесах никогда не прекращается война. И никогда не прекратится. И мы, которые не знаем школ, должны неустанно наполнять порохом свой рог и драться с англичанами и ирокезами. А в это время в городе Квебеке, - в котором, говорят, теперь живет уже восемь тысяч человек! - мужчины живут праздно, как короли, молодежь растет джентльменами-белоручками, а из девушек выходят важные дамы…
- И важные дамы влюбляются, конечно, в джентльменов, - закончила за него Анна. - Почему ты прямо не скажешь то, что у тебя на уме, Давид?
- Я ничем не могу помочь себе в этом.
- Но зато мой "джентльмен" одет в лосиную кожу, которая мягка на ощупь, как бархат. И это одеяние - истинный панцирь храбрых рыцарей с реки Ришелье и всегда им останется! - воскликнула девушка.
- Но все-таки я боюсь, Анна, и мой страх растет в последнее время с каждым днем, - продолжал Давид Рок.
Наконец-то он собрался открыть то, что угнетало его вот уже столько месяцев!
- Ты боишься? Но чего, Давид?
Резким, порывистым жестом Давид Рок указал ей на ружье, которое он раньше прислонил к стволу упавшего дерева.
- Вот все, что у меня есть, - да еще моя мать. И больше ничего.
- Наша мать, ты хочешь сказать, - укоризненно заметила девушка. - Ты забываешь, Давид, что она наполовину моя.
Безудержная радость звучала в голосе юноши, когда он снова заговорил, но, по мере того как он продолжал, эта радость стала мало-помалу исчезать.
- Ты знаешь, что я хочу сказать, Анна. Твой отец - сильный барон и самый могущественный сеньор в окрестностях. А твой дом - большой замок, между тем как мы живем в бревенчатой хижине в глубине леса.
- Ну и что же? - прервала его Анна, капризно мотнув головой.
- И ты слишком прекрасна…
- Не более прекрасна, чем твоя работа на этом роге, - снова прервала его девушка.
- …ты любишь богатые наряды и красивые шелка и кружева…
- Я люблю их видеть на красивых девушках.
- …но это все подходит к батистовому белью и золотым оторочкам на костюмах мужчин! - горячо продолжал юноша. - Это больше подходит к обществу клинков и изящных треуголок, чем к этому ружью и пороховому рогу.
- Прямо изумительно, как ты правильно рассуждаешь, - согласилась Анна и опустила глаза, чтобы ее молодой возлюбленный не прочел затаенного смеха.