Вопрос был задан ненавязчиво и чрезвычайно корректно, но внезапно - словом, в обычной Гошиной манере. И я был к нему готов. - Сто тысяч долларов. - Это просто невероятная сумма.
В уме я держал три суммы, готовясь выдать наиболее приемлемую, в зависимости от развития торга. Я четко представлял, что Гоша Марков, несмотря на молодость, спец в своем деле, что он отдает себе отчет в подлинности предметов и что он о них действительно слышал. Да и клиента он наметил. Теперь оставалось зафиксировать "ножницы" - разницу между моей ценой и зарядкой для покупателя, что и станет его заработком со сделки. Самурай вкалывал вовсю, и новенький "понтиак" был наглядным доказательством его успеха.
- За такие вещи вполне нормальная, - отчеканил я. - Как ты понимаешь, здесь важна историческая ценность.
- Не смеши меня, - сказал Гоша. - Эти старые мульки не стоят и пяти.
- Если бы был полный комплект, вместе с перстнем, я бы оценил его в двести тысяч.
- Их у тебя никто не купит.
- А сколько ты предложишь? Просто так сказки, ради интереса.
- Семь тысяч.
- Семь тысяч за личные вещи Хасана ас-Сабаха?! - Я задохнулся от праведного негодования.
- А ты хотел бы десять?
- Я хотел бы восемьдесят!
- Ха-ха. Пятнадцать.
- Семьдесят.
- За семьдесят ты можешь оставить их себе.
- Тогда я их лучше отнесу в мечеть и посмотрю, сколько там предложат.
- Хорошо, двадцать.
- Какие "двадцать"? Шестьдесят!
- Они не стоят шестидесяти. Я настоящий кинжал "Фэйрбейрн-сайкс" в Германии на распродаже купил за десять евро! Подлинник Второй мировой, в родных ножнах из кожи!
- Ну и че теперь?
- Пусть этот слегка подороже будет. В комплекте с браслетом - двадцать пять тысяч.
- Разуй глаза, это же реликвии!
- Учтем золото и сомнительные камни... Ну, тридцать.
- Не юродствуй, Гоша. Это тебе не к лицу. Пусть будет пятьдесят. Пятьдесят для ровного счета. Это моя окончательная цена.
- Жаль. Я думал, ты согласишься на тридцать пять.
- Только во имя нашего давнего знакомства и партнерства - сорок пять.
- Жаль, я думал, мы сойдемся во взглядах. Можешь идти в мечеть.
- И пойду. Сорок!
- Хорошо, - с неожиданной легкостью уступил Гоша. Мы встали и подняли недопитый коньяк: - За сделку века!
Очень не люблю торговаться с друзьями. Но с Марковым без этого никак.
* * *
Несмотря на вчерашнее возлияние, я проснулся со свежей головой. Французский коньяк хорош еще тем, что после него не бывает похмелья. Погода стояла преотличная - видимо, небесная канцелярия соизволила дать жителям передышку.
Есть не хотелось. Я надумал совершить перед завтраком прогулку до обменника, которая поможет нагулять аппетит, а скорее, мне просто хотелось выбраться на солнце, ибо осадки успели надоесть.
Я вытянул из книги двести долларов, накинул куртку и, не дожидаясь лифта, быстро спустился по лестнице. На улице в самом деле было чудесно! Резвым аллюром я промчался вдоль дома и, влетая под арку, сбил плечом какую-то барышню. Послышался сдавленный крик, зазвенела жесть, и по асфальту растеклась белая лужа молока. Я остановился, мысленно обложив себя последними словами. Какого черта было лететь?! Испортил кому-то настроение, а теперь мне испортят. Какая-то рублевая мелочь, впрочем, у меня оставалась, и я мог возместить ущерб. Приготовив самые изысканные извинения, я наконец оторвал взгляд от лужи, поднял бидон и только тут заметил, что пострадавшая - молодая женщина, почти девчонка - лет двадцати, не более, и понял, что особенных проблем с объяснениями не будет.
- Великодушно прошу простить меня, - начал я загруз с достаточно провокационной фразы. - Видит Бог, я не хотел! - Я прижал руки с бидоном к груди и сотворил самую умильную улыбку. - Исключительно виноват. Я не сильно вас ушиб? Не давая ей раскрыть рта, я продолжил:
- Простите меня еще раз. Если вы не очень торопитесь, мы пойдем в магазин и купим другое молоко. Обещаю компенсировать все доставленные неудобства. Кстати, как вас зовут?
- Ира, - ответила девушка, невозмутимо выслушав мою тираду. Похоже, она была готова идти в магазин и не собиралась затевать скандал.
- А меня - Илья, - представился я. - Так пойдемте? У бочки с разливным молоком была очередь.
- Постарайтесь побыстрее, - сказала девушка, - у меня ребенок дома.
Она только что отстояла такую вот очередюгу, и, естественно, ей не хотелось париться по новой.
- Ребенок дома голодный благим матом орет, пропустите, пожалуйста, - тыркнулся я, но меня осадили.
- Займите очередь, - отрезала женщина, нервно звякнув своим бидончиком.
- Все мы торопимся, - возмутился стоящий за нею дед. - Я вообще ветеран, мне без очереди положено, а вот стою.
Этот спуску не даст, понял я, будет удерживать позиции до последнего вздоха.
И тут я заприметил парнишку примерно моих лет, снулое лицо которого свидетельствовало о тяжком бремени семейной жизни. Он стоял за геройским фронтовиком и с отсутствующим видом прислушивался к нашему спору. Ему было абсолютно на все плевать.
- Выручи, братишка. - Я протянул ему бидон. - Совсем времени нет!
- Угу, - кивнул парень, - вставай впереди меня.
- Спасибо, брат, - не обращая внимания на ропот сзади, я пролез перед потеснившимся пацаном и вскоре стал обладателем двух литров заветного молока. Ира ждала меня поодаль.
- Все в порядке, - с облегчением похвастался я. Мы направились в сторону дома. - Еще раз простите.
- Вы куда-то спешили? - поинтересовалась де вушка.
- Нет, что вы. Просто обрадовался хорошей погоде и выскочил погулять. Я вас не очень задержал? Дитя, наверное, есть хочет. Кто у вас, девочка или мальчик? - Девочка, - ответила Ира.
Справа по курсу показался ларек. Я и вынул купюры.
- Одну минуточку, - сказал я. Ира послушно остановилась.
При моем приближении окошечко ларька приоткрылось. Очевидно, мой вид говорил о высокой платежеспособности.
- Баксы почем берешь? - спросил я продавца. Тот с готовностью вскочил со стула.
Я купил большую плитку "Фазера" с орехами, изюмом и прочей дребеденью, которую и вручил Ире.
- Это маленькая компенсация за причиненные неудобства.
- Спасибо, - улыбнулась она. - Вот уж не знаешь, где найдешь, где потеряешь.
- Ах, какие пустяки, право слово!
- Я вас не задерживаю?
- Нет, что вы, я свободен, как птица, и сам себе хозяин.
- Счастливый человек! - произнесла Ира с завистью. Я снисходительно улыбнулся.
- По-моему, каждый сам выбирает, кем ему быть в жизни. Достичь можно всего, стоит только захотеть, - банально, конечно, но умничать с барышнями не рекомендуется - не оценят.
- Как у вас все легко, - скептически усмехнулась Ира. - Вы работаете?
- Только сам на себя. Коэффициент полезного действия в этом случае оказывается гораздо выше. - Бизнесмен?
- Боюсь, что я далек от коммерции. Скорее, научный работник: история, археология...
- А я думала, ученые бедно живут, - судя по виду, Ира к категории граждан с высоким достатком не относилась.
- Это смотря как уметь продавать свои мозги, - с подкупающей простотой ответил я. - В мире все относительно. А знания, кстати, дорого стоят.
- Вот мы и пришли, - она остановилась. Мой ответ ей явно понравился.
- Моя парадная через одну, - известил я. - Вы давно здесь живете? Почему я вас раньше не видел?
- Два месяца, - ответила Ира и потянулась, чтобы забрать бидончик.
- А что вы делаете сегодня вечером? - спросил я, дождавшись, когда ее рука ляжет рядом с моей.
- Сижу с ребенком.
"Наверняка не замужем, - подумал я. - Уточним".
- А что вы хотели предложить? - спросила Ира, сбив ход моей мысли.
- Мы живем рядом, - начал я, на ходу перестраивая уже продуманный алгоритм разговора. - Могли бы и прогуляться вместе. У вас никто не будет возражать?
- Нет, - ответила Ира, - никто. С удовольствием с вами погуляю.
- Тогда звоните. - Я наконец-то отдал ей бидон и вытащил записную книжку с отрывными листочками. - Вот мой телефон.
- Запишите мой, - сказала Ира.
4
Все оказалось гораздо проще и обыденнее, чем я ожидал.
Ира с полуторагодовалой дочкой жила у своей матери, не очень рассчитывая на поддержку молодого папаши. Как прав был Эрик Берн, утверждая, что родители бессознательно стремятся передать ребенку свой жизненный сценарий и весьма в этом преуспевают. Мать, уже имея аналогичный опыт, отлично все понимала и согласилась посидеть с девочкой: должна же быть у Иры личная жизнь. Мой старательно приготовленный ужин не пропал даром. Открыв утром глаза и обнаружив рядом тихо посапывающую даму, я даже слегка разочаровался. "О tempora, о mores!". Возможно, я отстал от жизни, но на моей памяти, когда я учился в университете, девушки были другими.
Я осторожно выбрался из-под одеяла, чтобы не разбудить спящую красавицу, и проследовал на кухню. Не испить ли нам кофею? Надо полагать, дама тоже не откажется. Я приготовил две порции, поместил чашечки на поднос, дополнил сахарницей и вернулся в спальню. Красавица уже пробудилась и изумленно хлопала глазами. Кофе в постель не угодно ли? К такому обращению она не привыкла.
- Доброе утро, мадемуазель!
- Ты просто прелесть, - восхищенно произнесла она.
Для счастья женщине нужно, как правило, немного.