Боря взял ружье, и мы выступили в поход. Миновали Лужу, по которой я едва не проехался на "Ниве". Хорошо, интуиция подсказала выйти и посмотреть, не утонут ли колеса. Я сам едва не утоп, а потом мы долго искали объезд. Трава не сохранила недельной давности отпечатков протекторов. Вообще-то добраться до кургана оказалось сложно. Были в этом и свои плюсы. Например, уходили из лагеря, зная, что за время нашей отлучки его никто не потревожит, Да и раскопки лучше производить в стороне от любопытных глаз. Уединенность и обособленность кургана имела важное значение для неприкосновенности витязева праха. Ведь, насколько мне было известно, здесь левый берег Меты оказался недоступен для немецких солдат и техники. Правда, от доморощенных кладоискателей это курган не уберегло.
Чего только не передумаешь, идя по лесу. Начинало темнеть, и приходилось постоянно вглядываться под ноги, но я все равно спотыкался. К счастью, бродили недолго. Боря уверенно вывел к озеру. И я застыл, потрясенный.
Сначала мне показалось, что я вижу кусок пасмурного неба, непостижимым образом опустившийся на землю. Затем деревья расступились, и перед нами блеснула ровная гладь воды. В полном безветрии озеро, как огромное зеркало, безукоризненно отражало тускнеющий небосвод. Лес почтительно обступал его, держась на некотором расстоянии от лишенных растительности берегов. Непонятно почему, но оно действительно было мертвое. Уже много веков. Еще один феномен этих диковинных мест. Эрик был прав. Озеро стоило того, чтобы потратить рабочий день. Пока напарники собирали хворост, я подошел к краю берега. Неподвижная чернота застыла у моих ног. Далее поверхность озера постепенно меняла цвет, там плыли серые дождевые облака, гонимые воздушными потоками верхних слоев атмосферы. Здесь же царила тишь. Величественная чаша была исполнена мрачного покоя.
- Илья, иди, все готово.
Голос оторвал меня от созерцания замерших вод. Я оглянулся. Друзья разожгли костер, поставили к огню вскрытые консервы и ждали меня.
- Ну как тебе озеро? - спросил Эрик, сдергивая полиэтиленовый колпачок с горлышка бутылки.
- Фантастика, - честно признался я. - Даже не знал, что такие места в Новгородской области существуют.
Эрик самодовольно хихикнул, скручивая пробку. Я порылся в мешке, доставая стаканы. Запасливый Боря укомплектовал сидор всеми причиндалами туриста. - Водка… "Фирменная", - Эрик сделал вид, будто читает этикетку.
- Давай банкуй, читатель, - недовольно одернул его я.
Дерябнули по соточке и закусили колечками свежего огурца.
Паскудное ощущение промозглой сырости во всех членах сменилось приятной теплотой. Без водки здесь можно было вообще окочуриться.
- Ничего озеро, да? - залебезил Эрик, явно нарываясь на похвалу.
- Любопытное, - благодушно согласился я. - Впервые вижу столько мертвой воды.
- Странное озеро, - сказал Боря. - В такой воде, наверное, трупы не гниют.
- Что это ты вдруг о трупах заговорил? - спросил Эрик, подтягивая за отогнутую крышку консервную банку и тыча вилкой в ее скворчащее нутро. Запахло жареной гречневой кашей.
- Да что-то вспомнилось, как мы в Апраксино немца с носом добыли, - предался блевотным воспоминаниям сосед. Очевидно, водка плохо пошла. - Копали на краю острова в дне реки. Я совковой лопатой поднял тушку ганса из глины. Совсем целый, волосы на месте, нос есть, только глаза вытекли.
- Приятного всем аппетита, - поспешил я увести разговор в более приемлемое для трапезы русло. - Я тоже в тех местах копал. Знакомые трофейщики рассказывали, как в Синявино на бывших торфоразработках, что-то сильное подорвали. И вот, взрывной волной выбросило девушку. Вероятно, пласт торфа сдвинулся, и она всплыла.
- Туристка? - с ходу просек трофейную тему Боря. Должно быть, знал, что "черные следопыты" с трупами случайно погибших компаньонов церемониться не любят. Раскопки - дело подсудное, поэтому все концы в воду.
- В том-то и вся соль, что нет, - тонко улыбнулся я. - Барышня была в гимнастерке, а в кармане у нее лежали документы времен Великой Отечественной войны.
- Да-а, бывает, - протянул Эрик. - В Карелии из болота недавно самолет подняли, а в нем летчик. Тоже, говорят, в целости и сохранности. Болота…
- Каша горит, - напомнил Боря, отодвигая банки, свою и мою.
Мы вмазали еще по столько же. Трофейные истории сменились археологическими.
- В общем-то болото неплохо сохраняет утопленников. В глине покойник парафинируется, а в болоте пропитывается квасцами, которые образуются при гниении торфа, - пустился я в рассуждения. Близость озера навевала "водные" темы. - Отсутствие кислорода не располагает к деятельности гнилостных бактерий, поэтому трупы могут там плавать столетиями, как в дубильном чане, постепенно превращаясь в мумии.
- Это в воде-то? - недоверчиво спросил Эрик.
- Почему нет? - удивился я. - Например, знаменитые болотные мумии Германии и Дании. Их стали находить с середины семнадцатого века. По крайней мере, к этому времени относятся первые задокументированные находки. Возраст трупов в основном чуть больше или чуть меньше двух тысяч лет. Все они носят следы насильственной смерти: кого-то из бедолаг задушили, кого-то зарезали. Дело в том, что у германских варваров был в ходу обряд жертвоприношения богу плодородия, производимый весною. По крайней мере, так сказано у Тацита.
Следопыты засопели. Трактаты римских историков были белым пятном в их образовании.
- Вода также и оружие хорошо сохраняет, - заметил Боря. - Я свою первую железяку именно так нашел. Шкетом еще был, лазил по Пулковским высотам. А там гансовские доты таким пятиугольником стоят, соединенные ходами, а в середине еще один. Бетонный монолит: стены полметра толщиной и крыша бронированная. Они под своей тяжестью в землю ушли до самого верха и все время по крышу водой затоплены. Вот я в центральном доте пулемет и нашел. Засунул руку в зенитную амбразуру, думал, может, что найду. Пошарил, раз - нащупал. Вытянул, смотрю, эмгэ тридцать четыре. Фирменный такой весь, только возвратная пружина сгнила. Я из него потом одиночными стрелял, резиновый жгут к затвору пришлось привязывать. Отводишь затвор и сбоку в казенник патрон вставляешь.
- А патроны где брал? - На моей памяти, качественные боеприпасы всегда являлись дефицитом.
- Там же, на высотах, - вспомнил Боря детство золотое. - Приходилось конструировать, целых-то патронов там почти не осталось. А вот гнилых, мятых много находил. На капсюль изнутри смотришь: если глазок блестит, значит, хлопнет. Пулю оттуда же берешь и порох. Немецкий порох фирменный был, пластинчатый, такими квадратиками. У меня имелось штук двадцать хороших гильз, с них и стрелял. Эмгэ удобный пулемет, красивый.
- И куда ты его дел? - улыбнулся я.
- На мопед поменял, - мечтательно закатил глаза Боря, - на "верховину". Правда, разломал его быстро.
- Зато опять эмгэ откопал, - утешил Эрик. - Настреляешься еще.
- Да, этот пулемет вообще фирменный, - кивнул Боря. - Весь целый, в песке железо долго лежит. Патронов только к нему не напасешься, он их жрет без меры.
- Чтобы держать эмгэ, нужно быть добычливым раскопщиком, - заметил я.
Эрик подкинул дров.
- Давайте-ка еще по дэцелке, - сказал он, берясь за бутылку.
Пока базарили, незаметно спустилась тьма. Отвернувшись от огня, я посидел немного с закрытыми глазами, встал и пошел отлить под деревья, напоминающие суровые шварцвальдские ели. Словно вторгшийся неведомым образом в гостеприимные русские пейзажи уголок иноземной природы, Мертвое озеро пугало своей чужеродностью.
Застегивая штаны, я подумал, что Боря настоящий везунчик, коли ему попадаются такие трофеи. С ним надо работать, потому что отказываться от фартового подельника - грех. Пусть будет вроде талисмана. Впрочем, я и сам удачливый.
Мысли путались. Пошатываясь, я присоединился к компании, затеявшей жарить шашлык из колбасы. Получалось несъедобно, зато эксцентрично. Эрик, чье задетое Бориными успехами самолюбие требовало реабилитации, поведал, как он в компании раскопщиков нашел подо Мгой изъеденную ржавчиной гильзу от артиллерийского снаряда, напичканную золотыми столовыми ложками.
Врал, конечно, бесстыже. А я почему-то припомнил старую трофейщицкую байку о том, как артель "черных следопытов", человек десять, подняла из болот Ленобласти чугунную комнату, укрытую там якобы со времен Первой мировой войны. Где конкретно случилось это поразительное открытие, было неясно, ибо мест различными источниками называлось много и все разные. Суть в том, что мужики нашли капсулу, запрятанную кем-то из сильных мира сего в преддверии роковых для Российской империи перемен. Ломами легко взломали тронутую коррозией стенку.
Что было внутри, история умалчивает. Известно лишь, что двое сошли с ума, четверо вскоре умерли, а троих вместе с семьями забрал всемогущий КГБ. Только один, самый шустрый, сумел улизнуть и с тех пор беспрестанно колесит по стране, став бродягой и распуская самые невероятные слухи.
Не берусь утверждать, было это в действительности или нет, но легенда, рожденная на исходе советской эпохи, заставляла задуматься, как мало значения мы придаем тому, что творим, и не учитываем возможные последствия.
И еще я подумал, что бедовая артель могла испытывать недостаток в живых оберегах. А может быть, просто выпало на их долю такое уродливое везенье. Фортуна ведь кое-кому улыбается очень криво.
Выполнявший обязанности виночерпия Эрик отбросил пустую бутылку.
Посидели, помолчали, глядя на огонь. Водка закончилась, и хмель уже проходил. В тусклом свете догорающего костра стали укладываться спать.
Напоследок в качестве праздничного салюта Боря разрядил в небо оба ствола своего дробовика.