Ник энергично, даже с энтузиазмом покивал головой. Действительно, пора как-то определяться. Расстреляют? Не расстреляют? А если не расстреляют, то - что тогда, собственно?
Курчавый со вкусом закурил мятую беломорину, выпустил к потолку несколько идеальных колец и продолжил:
- На лицо - попытка вредительства, раз. Парашют - военное имущество. Любой штатский, эксплуатирующий без соответственного разрешения военное оборудование, есть вредитель. Ясно? Далее, имеет место быть идеологическая диверсия, это два. В каком виде вы на праздничном военном смотре появились? Что это - за Соса-Сола такая?
- Кока-Кола, - поправил Ник. - Это напиток такой американский, на наш квас похожий.
- Видите! - Капитан поднял вверх указательный палец. - Американский! Весь советский народ годовщину Великой Октябрьской Социалистической Революции празднует, а вы, в это время, пропагандируете напиток буржуазный! Это наглость, милостивый государь! Однозначно, пятьдесят восьмая статья, однозначно! И не спорьте со мной!
- Да я случайно комбинезон этот надел, - заканючил Ник. - Первый, что под руку подвернулся, честное слово!
- Отсутствие мозгов не освобождает от ответственности, - милостиво пошутил Курчавый. - Случайно, не случайно, это значения не имеет. Факт фактом остаётся: пропагандировал идеологически чуждый напиток, и точка! Да, а вот ещё анекдоты эти, что вы в камере рассказывать изволили. Однозначно, пятьдесят восьмая! Как это у вас там про Польшу? Расскажите-ка, не стесняйтесь! Да ладно, не похожи вы на юную гимназистку, право… - И прикрикнул уже: - Рассказывай, голодранец!
- Первые годы после революции, - забубнил Ник, уставившись в пол. - Столица из Петрограда переехала в Москву. Надо было что-то делать, столичный статус демонстрировать миру. Решили провести выставку художников современных, из тех, которые революцию приняли безоговорочно. Огляделись, а художников-то стоящих - под рукой и нет. Кто за границу уехал, кого шлёпнули в общей массе, в горячке процесса, так сказать. Один только художник Петров-Водкин по Красной Площади разгуливает, довольный жизнью и собою. Как же иначе, с такой-то знатной фамилией? С такой фамилией и не тронет никто, постесняется. Ну, разве только по беспределу если. Вызвали Петрова-Водкина в ЧК, задачу обозначили: за неделю нарисовать сто новых картин. Покочевряжился Водкин вначале, но объяснили ему доходчиво - о целях, задачах и последствиях его отказа, он и согласился. За неделю не сто картин нарисовал, а целых двести. Проходит в Манеже выставка, народу приехало - не сосчитать. И делегация красных латышских стрелков пожаловала, с товарищем Лацисом во главе. Идут по залам, важные такие, что-то записывают в специальных блокнотах. Подвёл их экскурсовод к одной картине, "Ленин в Польше" называется. На берегу озера - шалаш, из шалаша торчат две пары ног.
- Эт-то - чьи будут ног-ги? - вежливо, но одновременно требовательно и строго товарищ Лацис спрашивает.
- Надежды Константиновны, - отвечает экскурсовод.
Красные латышские стрелки тут же записали ответ в своих блокнотах.
- А этти чьи?
- Феликса Эдмундовича.
Красные латышские стрелки сделали новые пометки в блокнотах.
Через пять минут спрашивают хором, почему-то безо всякого акцента:
- Где же Ленин?
- А Ленин - в Польше, - грустно вздохнул экскурсовод.
Красные латышские стрелки ещё долго что-то в своих блокнотах записывали…
Первое время Курчавый из-за неудержимого смеха вовсе не мог говорить, наконец, успокоился, смахнул слезу и принял вид донельзя серьёзный и суровый.
- Гадость, какая! Антисоветчина! Хотя элегантно, надо признать. Но всё равно - гадость!
Капитан встал из-за стола, не торопясь, прошёлся по кабинету, до двери и обратно. Видимо, обдумывал что-то важное.
- Говорят также, что вы, Никита Андреевич, и песенки разные петь горазды? Порадуйте уж старика. Просим, просим!
Ник взял в руки гитару и исполнил несколько песен из своего "камерного" репертуара.
Старался, потому как - вдруг и выгорит чего полезного.
После пятого "шедевра" капитан рукой небрежно махнул, мол - достаточно.
Ник опять прислонил гитару к книжной полке и замер на своём стуле, понимая, что сейчас, возможно, и решится его участь - окончательно и бесповоротно.
- Повезло тебе, шалопай, - неожиданно нормальным голосом сказал Курчавый. - Я в дореволюционные годы успел несколько лет поработать учителем словесности - в ремесленном училище. Так что имею определённую слабость к разным стихам, к фольклору народному. И вообще, судя по всему, парнишка ты неплохой. Вижу два варианта развития событий. Первый - пускаю дело обычным порядком, тогда тебе светит лет десять-пятнадцать исправительных лагерей. Как, устраивает тебя, студиоз недоделанный, такое развитие событий?
- Да не очень как-то. - От сердца у Ника неожиданно отлегло, он сразу понял, что второй вариант будет намного мягче. Не зря же энкаведешник на "ты" перешёл?
- "Не очень", - передразнил капитан. - Тоже мне - мыслитель! Ладно, предлагаю другой вариант. Альтернативный. Я все эти бумаги прячу в сейф, замораживаю следствие, так сказать. Сейчас таких дел, друг на друга похожих, - тысячи, многие десятки тысяч. Так что на общем фоне и не заметит никто. Ясно излагаю?
- А взамен что попросите?
- Правильно ситуацию понимаешь, - скупо улыбнулся Курчавый. - Взамен попрошу написать другую бумагу, вернее - заявление. Примерно такого содержания: "Я, Иванов Никита Андреевич, 1910 года рождения, студент четвёртого курса Ленинградского Горного Института им. Г. В. Плеханова, прошу включить меня в состав группы "Азимут". Даю подписку о неразглашении всей информации о деятельности группы "Азимут". Осознаю всю важность и меру ответственности". Можешь, от себя лично, добавить про любовь к Советской Власти, лично к товарищу Сталину. Подпись. Вопросы сейчас можешь не задавать, всё равно получишь ответы только после подписания заявления. Так как - будет дело под Полтавой или в лагеря?
Ник долго не раздумывал. Представлялась шикарная возможность легализоваться в этом мире, чего тут раздумывать? Но почему же этот лысый Курчавый - такой добрый? Первый раз его видит и тут же в некую секретную группу предлагает вступить? Что-то тут не так. Может, Лёха Сизый или Профессор уже настучали? Рассказали историю про пробой во Времени? Ладно, будет ещё время разобраться. Рискнём, а там посмотрим.
Попросил Ник у капитана лист бумаги, перьевую ручку, чернильницу да и написал - как велено было, с пяток клякс, правда, наставил с непривычки. Только про товарища Сталина упоминать не стал, побоялся, что неискренне получится, типа - с юмором, за прикол ещё сочтут и расстреляют.
Курчавый заявление внимательно прочёл, в сейф спрятал, пояснил с довольным видом:
- Начнём по порядку, чтобы логическая цепочка идеальной получилась. Объясняю, почему тебе повезло. Во-первых, попал ты в нужную камеру, причём - абсолютно случайно. Во-вторых, учишься в Горном Институте, что просто замечательно. В-третьих, с чувством юмора у тебя нормально. В-четвёртых, драться умеешь, общее физическое состояние отличное. В-пятых, песни славно поёшь, новые все, незнакомые, с мелодиями оригинальными. Излагаю доходчиво? Требуются уточнения, разъяснения?
- Доходчиво излагаете, - Ник согласился. - Только вот ничего я не понял. Что за "Азимут" такой? И чем я там буду заниматься?
- А ты в Горном Институте - чему обучался?
- Ударное бурение, вращательное бурение, взрывное дело, специализация - рудные месторождения полезных ископаемых.
- Золоторудные месторождения - в том числе?
- Ну да, конечно.
- Всё правильно, - Курчавый улыбнулся. - Этим архиважным делом и будешь заниматься - золото для страны искать! - И уже совсем серьёзно: - Всё, что я тебе расскажу, - совершенно секретная информация. Совершенно и безвозвратно. Расскажешь кому - расстрелом уже не отделаешься, всё будет гораздо хуже. Проникся? Тогда слушай. Война не за горами. Серьёзная война. С немцами, потом, возможно, ещё с кем-нибудь. Золото стране необходимо! Очень много золота! Ты что можешь про Чукотский регион сказать, по поводу его перспективности на предмет золотодобычи?
Ник много чего про чукотские золотоносные месторождения знал. Про те, которые в пятидесятых годах открывались, в шестидесятых, семидесятых. Но - тридцатые? Про такие он и не слышал, хотя и были, наверное. Поэтому ответил осторожно:
- Очень перспективный регион. Россыпного золота там должно быть не меньше, чем на Аляске.
- А жильное золото - реально найти? - Капитан смотрел Нику в глаза - настойчиво, словно ждал чего-то важного.
- Скорей всего, рудное золото чукотское находится на большой глубине, причем не в жилах, а распылено по горным породам, с содержанием - менее грамма на тонну этих пород… - Ник усиленно вспоминал сведения тамошних учебников.
- Нет, - капитан разочарованно повертел головой. - Не устраивает нас этот вариант. Жильное золото найти необходимо, и, желательно, у самой поверхности. Чтобы сразу - тонны брать! А ты говоришь - граммы…
Ник извинительно пожал плечами. Он-то точно знал, что жильного золота на Чукотке нет, да вот что-то не тянуло его этими знаниями с капитаном делиться, да и Вырвиглаз советовал язык попридержать.