- Тем не менее - продолжаю, - вновь заговорил Курчавый. - Есть определённые научные наработки. Трудятся уже на Чукотке наши товарищи. Только идёт дело у них ни шатко, ни валко. Нет прорыва. А нужен! Понимаешь? В последнее время там, ко всему прочему, целый ряд неприятных событий произошёл: несколько человек погибли, один бедняга даже сошёл с ума. Говорят о некоем страшном монстре. Но я бы и версию об иностранных диверсантах не сбрасывал со счетов. Такие вот дела, товарищ Никита. Для решения этой задачи - быстрого пополнения золотых запасов страны - и создана группа "Азимут". Сам товарищ Сталин дал соответствующее указание.
- Согласен, очень интересное и нужное дело! - Ник говорил совершенно искренне, даже слегка удивляясь в глубине души охватившему его азарту. - Я готов участвовать! Сделаю, что смогу! - И уже насквозь по-деловому, заинтересованно: - А кто ещё в группу входит, сколько человек?
- На сей момент, - Курчавый опять улыбнулся, но на сей раз печально, - в группе три человека: я - командир, ты, соответственно, рядовой, ещё один имеется, - особист, куда же без них. Секретное постановление о создании "Азимута" было подписано только неделю назад, в самый канун праздников. Ничего, быстро людей наберём, это как раз совсем не сложный вопрос. В камере твоей и собраны, по моей просьбе, товарищи, имеющие непосредственное отношение к Чукотке.
- Эти уголовники?
Капитан через стол перебросил Нику пачку "Беломора", следом ловко метнул коробок со спичками, пояснил:
- Уголовники тоже иногда нужны. Сизый и Корявые под Сусуманом в лагерях разных сидели. Многое знают про эти края, про местные реалии. Не обязательно, что всех их в группу включим, скорее всего - только Сизого, кстати, его фамилия - Сизых. Остальных разговорим, получим нужную информацию, вернём обратно - в места не столь отдалённые. Вырвиглаз В. И., доктор и профессор университетский, нам тоже очень будет полезен. Он ещё в двадцатые годы искал на Чукотке золотоносные россыпи, устанавливал советскую власть. Заслуженный человек, но глупый - местами. Много раз ему предлагали: смени имя-отчество, Христа ради, не подходит оно к твоей фамилии! Как это "Владимир Ильич" может быть - Вырвиглазом? Как, я тебя спрашиваю? То-то и оно, что никак! Упрямый он, наш профессор. Вот из-за этой своей твердолобости и работает третий год на стройках народного хозяйства. Впрочем, должен признать: упрямство в нашем деле - тоже необходимо.
- А Шпала, он-то с какого бока? - поинтересовался Ник.
- Никакой он не "Шпала", - благодушно пояснил Курчавый. - Это и есть третий член "Азимута", старший лейтенант НКВД - Бочкин Ерофей. Очень способный юноша, далеко пойдёт. Не удивлюсь, если лет через десять он всю нашу службу возглавит!
Ник улыбнулся про себя: приятно сознавать, что ты настучал по физии будущему главе всемогущего ведомства. До чёртиков приятно!
- Подытожим, - устало зевнул Курчавый. - Пора нам с тобой, Никита Андреевич, завершать прения. Достаточно лирики на сегодня. Сейчас тебя товарищи доставят в наш ведомственный пансионат. Это на берегу Ладожского озера, около мыса Морье. Знаешь такое место?
- Ну да, - кивнул Ник. - Приходилось в тех краях рыбачить, и летом, и по зиме. Отличные места! Природа, свежий воздух, прочие прелести.
Капитан убрал все документы во второй сейф, достал из одёжного шкафа длинную шинель толстого сукна, одеваясь, выдал Нику последние указания:
- Остальных, кого я в группу включу, тоже доставят в пансионат. Территория там охраняемая, так что попрошу без глупостей: при попытке несогласованно покинуть территорию - будут стрелять на поражение. Пансионат - это наша опорная база. Там и ускоренные курсы по повышению квалификации откроем. Будете учиться разным полезным навыкам. Из своего горного института, извини, конечно, ты уже отчислен - с завтрашнего дня. На этом на сегодня всё, любезно попрошу на выход!
За дверями дисциплинированно ждали оловянноглазые.
Все вместе поднялись на первый этаж, вышли во двор.
В небе пунцово догорал осенний закат, заметно подмораживало. Около ворот стояли два чёрных "воронка" с работающими моторами.
Курчавый взял Ника под локоть, отвёл чуть в сторонку и негромко проговорил, глядя прямо в глаза:
- Думаю, что не всё так просто с тобой, товарищ Никита Иванов. Совсем не просто. У меня память отменная, а вот анекдота твоего вспомнить не могу! Помню, что про Польшу, помню, что Ленин там фигурировал, и всё на этом. Да и песни твои - так, только в общих чертах припоминаю. Ни одной мелодии напеть не смогу. Это притом, что слух у меня - идеальный! Как такое может быть? А? Вот и товарищ Бочкин в своём рапорте ту же странность отметить не преминул! Впрочем, потом про это поговорим, в свободное время. А вот - осень. Посмотри, поздняя осень кругом. Может, стихотворение прочтёшь, из нового? Порадуешь своего старого командира?
Ник улыбнулся и прочёл - с чувством:
Что такое осень? Это небо…
Плачущее небо под ногами.
В лужах разлетаются птицы с облаками…
Осень! Я давно с тобою не был…
- Сильно! - согласился Курчавый. - Настроение осеннее просто отлично передано, на мой вкус. Ладно, братец мой, разъезжаемся в разные стороны, к местам временной дислокации. До скорой встречи…
Глава третья
Ротмистр Кусков и первые потери
"Воронки", как и предполагалось, разъехались в разные стороны. Курчавый в свой сел, за руль непосредственно, первым ударил по газам.
А с Ником на заднее сиденье, по бокам, парочка телохранителей всё тех же уселась. Плотненько так спрессовали добры молодцы! Ну, эти-то хоть молча ехали, а шофёр попался - не приведи Бог. Пожилой такой еврей, махровый - до невозможности. Всю дорогу себе под нос ерунду всякую бормотал: про "бедную Сару", про "несчастного, глупого Мотю", про "грехи Израилевы". То ли сумасшедший, то ли просто дурочку ломал, как всем бойцам невидимого фронта полагается. Долго ехали, в объезд города, часам к трём ночи только добрались до места.
На пути возник высоченный забор, со сторожевой вышки по глазам ударил яркий прожектор. Старый еврей посигналил, через минуту ворота совершенно бесшумно отъехали в сторону. Внутри добротный дом-пятистенок стоял в середине участка, рядом с ним - несколько разномастных бараков, часовые - и тут и там. Прямо к крыльцу дома подъехали, вошли в длинные, скупо освещённые сени. Водитель разговорчивый, к радости Ника, остался в машине. С правой стороны коридора - несколько дверей, из крайней, чуть приоткрытой, кухней явственно пахнуло. С левой стороны - всего одна дверь, над ней табличка: "Спальный комплекс". Обрадовался Ник этой надписи просто несказанно. Спать хотелось до жути - в машине заснуть не удалось, сколь ни старался: безжалостно трясло на ухабах, свинцовые плечи соседей толкали синхронно с двух сторон.
Вошли в спальню: штук тридцать кроватей составлены идеальными рядами, застелены все с аккуратностью образцовой, на спинках - металлические шары знатные, как и полагается, фанерные прикроватные тумбочки рядом, стулья простенькие. На одну кровать - по одному стулу и тумбочке одной, соответственно.
Идиллия армейская. Для тех, кто понимает, конечно.
Ник прошёл в дальний угол, комбинезон свой злосчастный быстро стащил да и нырнул под одеяло. Ни о чём думать не хотелось, только краешком глаза успел заметить, уже засыпая, как один из сопровождающих направился к соседней кровати, а второй расположился на стуле - рядом с входной дверью. Плащ свой распахнул, сложил руки на груди, предварительно кобуру наплечную расстегнув. Понятное дело, бдить приготовился - в соответствии со строгими инструкциями …
Проснулся Ник в восемь ноль-ноль, от голоса командного.
- Подразделение - подъём! - бодро вещал голос. - Туалетные процедуры принять! Переодеться, к зарядке приготовиться! На всё про всё - даю пятнадцать минут!
Открыл Ник глаза: на пороге спального помещения стоял крепыш средних лет, одетый в чёрные сатиновые трусы и голубую майку, на ногах - сапоги кирзовые. С видом довольным донельзя, улыбка широченная, глаза радостные, лучистые.
- Спортивный инструктор Епифанцев, - представился крепыш. - Согласно местному распорядку дня, поступаете в моё распоряжение до десяти часов. Потом - следуете на завтрак. Прошу поторопиться, товарищи! Вот вам сменная форма одежды: трусы, майки, гимнастерки, брюки форменные, сапоги. Всё по размерам подобрано. Полотенца также приложены, портянки!
Рядом с весёлым крепышом стояло несколько картонных коробок и один из оловянноглазых: заспанный, растрёпанный, в руках пистолет чёрный, визуально - браунинг. Видимо, заснул всё же, штафирка, теперь смущается.
Второй сопровождающий Ника спросил, высунув голову из-под одеяла:
- Извините, но нас это тоже касается? Ничего не путаете? Может - только товарища Иванова?
- Ничего не путаю, - продолжил от души веселиться спортивный инструктор. - Приказ капитана Курчавого. Вот - телеграфом пришло, - помахал над головой узкой бумажной лентой. - Торопимся, товарищи! Гражданскую одежду - в картонные коробки сложить, освободив их предварительно, понятное дело. Туалетная комната - напротив по коридору, через дверь от кухонной. Вопросы?
Молодцы, приставленные за Ником следить-наблюдать, ознакомились первым делом с содержанием телетайпной ленты.
- Мы включены в состав группы "Азимут", - сообщил один из них тусклым голосом. - В соответствии с полученным приказом, представляюсь: Кузнецов!
- А как же обещанная командировка в Испанию? - засомневался второй, но тоже представился: - Токарев!
Как бы то ни было, через пятнадцать минут все уже бежали по дорожке, проложенной по периметру забора, - в кирзовых сапогах, трусах и майках, следом за бодрым инструктором Епифанцевым.