- А-а-а, те самые, - протянул Семен с уважением, не рискуя показаться профаном.
Леонид еще раз поднял часы к глазам. На этот раз он плавно пронес, описав ими большую дугу, едва ли не под носом у Семена. Семен проследил за их движением взглядом совы.
- Так сколько? - снова спросил Семен.
- Двадцать пять восьмого.
- Ломишь сколько за них? Я об этом.
- Я уже сказал: за сто пятьдесят. Но только тебе. Скидка за компанию. Люблю компанейских ребят и на этом, конечно, теряю. Да уж ладно, принцип дороже всего, - сказал Леонид, хлопая Семена по плечу.
Все шло как по заказу. Правда, этот простак не отступил от традиции и начал бойко торговаться, предложив баснословно низкую сумму.
- Сотня. Идет? - сказал Семен.
- Только сто пятьдесят. Пятнадцать десяток. И не меньше, - возразил Леонид железно.
Сейчас он словно весил несколько тонн, и вот Семен на него натолкнулся.
- Меня не сдвинешь, Сема. И не трать попусту время, - сказал Леонид сочувственно и вместе с тем непреклонно и походя сочинил маленькую историю о том, как достались часы.
Это было трогательное повествование. О том, как он долго ловил одного наивного француза, но тот лишь прикидывался наивным и на самом деле содрал с доверчивого фарцовщика лишнюю десятку. А в довершение была погоня. Он еле увильнул из цепких рук народной дружины.
- Это было, точно в кинофильме, Сема. Ты видел "Парижские тайны"?
- Два раза, - сказал Семен с гордостью. - Он здорово спрыгнул с крыши. И шею не свернул.
- Так и я, как этот Жан Маре. Они за мной, а я по крыше. Но, к счастью, обошлось пожарной лестницей. Теперь ты видишь, какая работа. Горячий цех. И за сто пятьдесят только тебе. За красивые глаза.
- А часики рыжие или туфта?
- Есть проба и все чин по чину, - сказал Леонид и заломил рукав пиджака.
Часы опять чарующе сияли. Маме повезло на тираже, и тут подвернулось это чудо в магазине на улице 25-го Октября, и весь выигрыш ухнул на подарок сыну.
- Ладно. По рукам, - согласился Семен свободно. - Только вот этих самых денег нет у меня. Нетути. - И он захохотал довольный. - Разве что грамм по двести и селедку. На это мы сейчас наберем. Даже на больше, - добавил он затем по-компанейски и вновь полез за пазуху за бутылкой. - Давай, что ли, выпей, чего так сидеть спустя рукава?
- Я не пью, спасибо, - сказал Леонид.
- А ты для души, а? - настаивал этот рубаха-парень, начиная постепенно вызывать симпатию.
Леонид вспомнил, как его разыграли с часами, и засмеялся. Семен понял, о чем он, и сказал:
- Это еще что. Я не такое умею… Тебе, может, коньяк? - Я плачу, - заверил Семен и в доказательство полез в карман, пошуршал там деньжатами. - Не жирно, но на двоих-то нам хватит, а?
- Не в этом дело. Я не пью совсем. Ни капли, - сказал Леонид совершеннейшую правду.
- Ну, полстакана?
- Даже наперсток.
Они боролись долго. Семен умолял и грозил.
- Ты меня обижаешь, - сказал он ультимативно.
- Ну ладно. Скажу по секрету. Запойный я, понимаешь? Теперь тебе ясно?
- Извини, друг, извини, - произнес Семен виновато.
- Чего уж там.
- Нет, ты меня извини, - упорствовал Семен.
- Да пей, черт с тобой.
Семен отправился искать официантку. И пошел пир горой. Он пил рюмку за рюмкой Но ему было мало этого. Семен завел дружбу с соседними столами и ходил к ним, прихватив графин. Его бутылка давно опустела, и он перешел на здешний коньяк.
Леонид терпел все это и временами косился в угол, человек в сером костюме все еще сидел за столиком в углу и равнодушно смотрел в окно.
Изредка Леонид торопил Семена, но тот гулял вовсю, побратавшись с половиной сидевших в кафе, и только отмахивался, когда Леонид хотел его утихомирить. Наконец он устал и стал вести расчеты.
Тут Леонид начал смотреть в оба глаза. А Семен полез в карман и выгреб горсть мелких бумажных денег. Мятые рубли торчали сквозь сжатые пальцы. Семен долго расправлял их в непослушных, одеревеневших руках. И Леонид испытал некоторое облегчение. Было бы просто жаль, окажись этот бравый гуляка преступником.
Потом он повел Семена на улицу, слегка придерживая за локоть.
- Возьмем поллитровку - и к Люське, - предлагал тот, обнимая Леонида за шею.
Леонид убеждал его ехать домой, но Семен не хотел ни в какую. Его, Семенова, душа требовала веселья. К Люське, и все, заладил он одно свое.
"Жаль парня. Еще куда-нибудь угораздит. Его бы в постель, - подумал Леонид. - Может, и лучше что к Люське, все же посмотрит за парнем. Близких-то никого. Словом, к Люське так к Люське".
Они застряли в дверях и затем все-таки вывалились на улицу. Тут вечер был в полном разгаре. У подземного перехода толпились ребята. По Горького туда-сюда переливалась публика.
После некоторых усилий Леонид выколотил из Семена Люськин адрес и потащил на стоянку такси. Уже подсаживая случайного приятеля в машину, он обернулся и увидел мужчину в сером. Тот закуривал, прикрывая ладонью огонек. Лицо его было слегка озадаченным. Потом мужчина повел головой, что-то отрицая. Леонид отвел глаза.
- На Полянку, - сказал он водителю.
- А, друг, - промямлил Семен и полез к шоферу с объятием, и Леонид еле его угомонил. Тогда Семен забился в угол и оттуда без конца твердил:
- Я тебя обидел? Да? Нет, ты мне скажи: я тебя обидел?
Когда они прикатили на Полянку, Семен перестал соображать окончательно. Вначале он не хотел вылезать из такси, что-то мямлил и упирался. Потом долго не узнавал Люськин дом. Стоял, широко расставив ноги, и его раскачивало, точно осинку. После длительных потуг он ткнул пальцем в сторону:
- С-сюда.
Они подошли к подъезду. Перед ними зияла тьма.
- Стянули лампочку, наверное - подосадовал Леонид. - Ну-ка, держись за меня. Какой этаж-то?
- Второй. Этаж второй, - тупо сказал Семен.
Леонид неуверенно вошел в темноту. Судя по всему, это был коридор. Семен плелся рядом, наваливаясь тяжелым плечом, и твердил:
- Счас. Выпьем счас. У Люськи есть в заначке всегда.
- Никак ступеньки, осторожно, - сказал ему Леонид, едва не оступившись впотьмах.
Он начал щупать ногой ступени. И вдруг левая рука хрустнула, опалив все тело острой болью, перед глазами сверкнули искры, и Леонид полетел вниз. Он инстинктивно втянул голову в плечи и ударился обо что-то холодное и твердое. Не теряя мгновенья, перекатился на спину, поджал ноги для удара, готовый к защите. Но было тихо.
- Семен, - осторожно позвал Леонид.
Тот не подавал признаков присутствия. Леонид встал, растирая ушибленное тело. Достал коробок и чиркнул спичкой. Он был внизу у дверей подвала. Тогда он поднялся наверх, побрел по коридору на сумеречный свет и очутился на незнакомой улице. Семена нигде не было.
Леонид пощупал кисть левой руки - она нестерпимо горела, - и не сразу хватился часов. Вначале было не до них и только смутно ощущалось, что не хватает на левой руке чего-то привычного. То есть жесткого браслета.
Он добрался до первого фонаря и кое-как привел одежду в порядок. Едва он это сделал, как по асфальту зашлепали быстрые энергичные шаги.
По той стороне кто-то торопился.
- Зубов, это вы? - и к нему подошел человек в сером. - Зубов, все в порядке?
- Нормально. Все нормально, - ответил Леонид, бодрясь, и невольно убрал руку за спину, будто человек в сером мог догадаться об исчезновении часов.
- У меня такси. Пойдемте, завезу на Петровку, - сказал тот, исподтишка оглядывая Леонида.
"Ехал следом, но где-то отстал и плутал по переулкам, - подумал Леонид. - Теперь, вероятно, доложит. Доложит или нет?"
Такси стояло в двух кварталах. Человек в сером сидел рядом и молчал всю дорогу. Когда Леонид вышел и поблагодарил, тот сказал только одно:
- Счастливо, - и покатил к себе. Леонид заглянул в туалет, подчистил костюм, устраняя последние огрехи, и только тогда пошел к начальству. Михеев сидел за письменным столом, поигрывая авторучкой.
- Ну-с, что мы скажем в свое оправдание, Зубов? - спросил он с иронией, и Леонид понял, что тот, в сером, уже успел позвонить.
- Но ничего не случилось. Я с ним проехал немного. Нам было по дороге. Только и всего, - возразил осторожно Леонид, точно пробуя ногой корочку льда.
- Игра в казаки-разбойники, - сердито сказал Михеев.
Слава богу, что он еще не знал всего. А узнай, что было, тогда уж только держись. Тут, может быть, не спешить рассказывать. Да и засмеют…
Семен, конечно, преступник, если ограбил, и от него он не уйдет все равно. Но имеет ли Володин отношение к квартирным кражам - это большой вопрос.
- Что вы думаете о Володине? Я имею в виду расходы, - спросил подполковник.
- Самые скромные. Несколько помятых рублей - вот и все карманные деньги, а на них не развернешься, - доложил Леонид добросовестно.
- Ясно, - сказал Михеев. - Но выговор придется закатить. Чтобы было неповадно нарушать приказы.