- Господин, если бы это мне сказал кто-то другой, я бы посмеялся. Но тебе я доверяю безгранично.
- Да, это мы бы сделали! Среди нас нет ни одного, кто боялся бы твоих воинов.
- И Мохаммед Эмин? - спросил он смеясь.
Я понял, что моя тайна раскрыта, но не подал вида и ответил:
- И он тоже.
- И Амад эль-Гандур, его сын?
- А ты от кого-нибудь слышал, что он трус?
- Никогда. Господин, если бы вы не были мужчинами, я бы ни за что не принял вас к себе, поскольку мы ходим дорогами, полными опасностей. И я хочу, чтобы мы их благополучно миновали.
Приближался вечер, и, прежде чем стало совсем темно, мы подошли к ручью, выбегавшему на равнину из лабиринта скал. Там уже обосновались четверо беджат, выехавшие раньше нас. Хан спешился и пошел к ним, они долго о чем-то шептались. Что это были за секреты, важные лишь для них одних? Наконец он отпустил их. Один из них прошел вперед, в скальный лабиринт. Мы повели лошадей под уздцы по ущелью и, наконец, вышли к округлому пространству, которое как ничто годилось для лагеря из 200 человек и их лошадей.
- Мы остаемся здесь? - спросил я.
- Да, - отвечал Хайдар Мирлам.
- Но не все.
- Только сорок человек. Остальные заночуют по соседству.
Такой ответ меня удовлетворил; меня лишь удивило, что, несмотря на столь безопасное место лагеря, не разводили огонь. Это заметили и мои спутники.
- Милое местечко! - сказал Линдсей. - Как арена. Не так ли?
- Похоже.
- Но довольно влажное место. Почему бы не разжечь костер?
- Сам не знаю. Наверное, рядом курды.
- Ну и что? Нас никто не увидит. Не нравится мне все это.
Он бросил подозрительный взгляд на хана, который, специально отойдя подальше от нас, разговаривал со своими людьми. Я подсел к Мохаммеду Эмину, только и ждавшему этого момента, чтобы задать мне вопрос:
- Эмир, сколько мы еще пробудем с этими беджат?
- Сколько тебе захочется.
- Если ты не возражаешь, мы завтра их покинем.
- Почему именно завтра?
- Человек, который скрывает правду, не может быть надежным другом.
- Ты считаешь, что хан - лжец?
- Нет, почему… Но я считаю, что он не все говорит, что думает.
- Он узнал тебя.
- Я знаю, я понял это по его глазам.
- И не только тебя, но и Амада эль-Гандура.
- Это несложно, ибо мой сын похож на отца.
- Это тебя озаботило?
- Нет. Мы ведь гости беджат, они нас не предадут. Но зачем они держат этого беббе?
- Чтобы он не выдал нашего местонахождения.
- А какая здесь опасность, эмир? Чего бояться двум сотням хорошо вооруженных всадников, у которых нет при себе никакой обузы в виде женщин, повозок с детьми и больными, ни стад, ни палаток?.. В какой области мы сейчас находимся, эфенди?
- Мы в области беббе.
- А он хотел к джиаф? Я заметил, что мы все время скачем после обеда. Почему он разделил людей на два лагеря? Эмир, у этого Хайдара Мирлама два языка, хотя он хочет казаться честным. Если мы утром от него отколемся, куда мы двинемся?
- Горы Загрос окажутся у нас слева. Столица района Бане совсем близко, я так полагаю. Если идти дальше, можно добраться до Ахмадабада, Биджи, Сурина и Байендере. За Ахмадабадом начинается дорога, точнее, тропа, которая через ущелья и долины ведет к Киззельзи, там холмы Гирзе и Серсира окажутся справа, равно как и голые вершины Курри-Казхафа; если удастся, выйдем на две реки - Бистан и Кала-Чолан, которые соединяются с Киззельзи и текут в озеро Кюпри. И тогда мы будем в полной безопасности. Это самый удобный путь.
- Откуда ты все это знаешь?
- Я, будучи в Багдаде, беседовал с одним курдом-биль6а, который так хорошо описал мне эту местность, что я сам смог подготовить карту. Я тогда не предполагал, что она мне пригодится, но на всякий случай все же перерисовал в свою записную книжку.
- И ты думаешь, будет самым надежным выбрать именно этот путь?
- Я зарисовал и другие места, горы и реки, но считаю, что этот путь - лучший. Мы могли бы, конечно, проехать в Сулейманию или в Зинну через Мик и Довейзу. Но вот уж не знаю, как нас там примут.
- Так что остается по-старому? Мы отрываемся завтра от беджат и идем через горы к озеру Кюпри? Карта не подведет?
- Нет, если меня не подвел сам бульбасси.
- Ну ладно, давай спать. Пусть беджат делают, что им угодно.
Мы напоили лошадей в ручье и побеспокоились о корме. Тем временем все улеглись, а я пошел к хану.
- Хайдар Мирлам, а где остальные беджат?
- Поблизости. А что ты спрашиваешь?
- С ними пленный беббе, я хочу его видеть.
- Зачем он тебе?
- Это мое дело, ведь он мой пленник.
- Он не твой, а мой пленник, ведь ты передал его мне.
- Не будем об этом спорить, я просто хочу посмотреть, как он там.
- Ему там хорошо. Если Хайдар Мирлам говорит, значит, так оно и есть. Не тревожься о нем, господин, садись-ка ко мне поближе и давай перекурим.
Я послушался его, чтобы не навлекать подозрений, но вскоре снова покинул его и улегся спать. "Почему мне не дали взглянуть на беббе? Обращаться с ним должны хорошо, - думал я, - ведь его охраняло слово хана". Но что-то было не так, чего я не мог уловить даже своим обостренным чутьем. Я решил утром пораньше, пусть даже с риском для жизни, освободить беббе и потом уехать. С этим и заснул.
Когда с раннего утра до позднего вечера качаешься в седле, усталость становится привычным делом. Это как раз мой случай. Я спал крепко и ни за что бы не проснулся вовремя, если бы не рычанье моего пса. Когда я раскрыл глаза, было еще темно, и все же я узнал человека, стоявшего справа от меня.
Я потянулся к ножу.
- Кто ты?
При этих словах проснулись и мои спутники и схватились за оружие.
- Разве ты не узнаешь меня, господин? - прозвучало в ответ. - Я один из беджат.
- Чего ты хочешь?
- Господин, помоги нам! Беббе бежал!
Я сразу же вскочил на ноги, за мной - остальные.
- Беббе? Когда?
- Я не знаю. Мы спали.
- Как же так! Сто шестьдесят человек охраняли, а он сбежал!
- Их давно уже нет здесь.
- Этих ста шестидесяти нет?!
- Они вернутся, господин.
- А где они?
- Я не знаю.
- Где же хан?
- Его тоже нет.
Я схватил мужчину за грудки.
- Эй, что вы против нас задумали, подонок? Это для вас плохо кончится!
- Отпусти меня, господин! Как мы можем сделать тебе и твоим людям дурное? Ведь ты наш гость!
- Халеф, проверь, сколько беджат еще здесь.
Было так темно, что площадка едва просматривалась. Маленький хаджи поднялся, чтобы исполнить мое поручение.
- Здесь еще четверо, - тут же заявил беджат, - еще один стоит снаружи у входа на страже. В другом лагере пленного охраняли десять человек.
- Как он убежал? Пешком?
- Нет. Он прихватил лошадь и что-то из оружия.
- Это неопровержимо свидетельствует, что вы умные и осторожные охранники. А зачем вы ко мне пришли?
- Господин, верни его!
В другой ситуации я бы рассмеялся. Более наивной просьбы и быть не могло. Я пропустил эту просьбу мимо ушей и расспрашивал дальше:
- И вы не знаете, где сейчас хан с остальными?
- Мы действительно этого не знаем.
- Но у него были причины уехать?
- Наверное.
- Какие же?
- Господин, мы не можем тебе их назвать.
- Хорошо. Посмотрим, кто сейчас командир - хан или я…
Халеф прервал меня, доложив, что действительно видны четверо беджат.
- Они стоят вверху вон там и слушают нас, сиди!
- Пусть себе стоят. Скажи мне, хаджи Халеф Омар, твои пистолеты заряжены?
- А ты видел их когда-нибудь разряженными, сиди?
- Вытащи их и, если этот человек не ответит мне на вопрос, заданный в последний раз, влепи ему пулю в голову. Понял?
- Не беспокойся, сиди, тогда он получит две пули вместо одной!
Я в последний раз спросил беджат:
- Куда уехал хан?
На этот раз ответ не заставил себя ждать:
- Чтобы напасть на беббе.
- На беббе? Значит, он мне солгал. Он сказал, что собирался навестить джиаф.
- Господин, хан Хайдар Мирлам никогда не говорит неправду. Он действительно собирается к джиаф, если ему удастся его затея.
Теперь я догадался, почему он спрашивал меня, друг ли я или враг для беббе. Он хотел, предоставив свою защиту, сохранить мое расположение.
- Вы живете с беббе в стычках? - спросил я затем.
- Это они с нами, господин. А мы за это отнимем у них сегодня их скот, ковры и оружие. Сто пятьдесят человек займутся этим, а еще пятьдесят пойдут с ханом к джиаф.
- Если беббе это допустят, - добавил я.
Даже в темноте я заметил, что он гордо поднял голову.
- Они-то? Беббе - враги! Разве ты не знаешь, как сегодня этот человек убежал от нас?
- Один - от двухсот!
- А ты один его поймал!
- Господи, да я поймал бы десять беджат, если бы нужно было. К примеру, вот ты и те четверо, что дежурят снаружи, и десять других в другом лагере - все вы мои пленники. Халеф, охраняй выход. Кто без разрешения захочет выйти, будет застрелен.
Мой хаджи тут же исчез, а беджат со страхом спросил:
- Господин, ты шутишь?
- Нет, не шучу. Хан скрыл от меня главное, ты тоже сказал мне кое-что по принуждению. Поэтому я сейчас вправе чувствовать себя в опасности. Эй, подойдите, вы, четверо!
Они исполнили мой приказ.
- Сложите оружие у моих ног!
Когда они запротестовали, я добавил: