Сон Святого Петра - Николай Черкашин страница 3.

Шрифт
Фон

- Нет, травма! Самая настоящая травма: Она теперь сказывается на его психике. Мальчик рассеян, плохо спит, вспыльчив. Ты должен сходить к судебному все ему объяснить…

Шулейко хранил угрюмое молчание.

- Ну, пойми!. - умоляюще воскликнула сестра - Мальчику на следующий год в институт… - Перестань называть его мальчиком!..

- Хорошо. Подумай сам: куда он сможет поступить с судимостью? Хочешь, чтобы он попал в ПТУ?

- Сначала он пойдет в армию.

- Ты хочешь, чтобы его услали в Афганистан?! - ужаснулась сестра.

- Куда бы его ни послали, он должен стать человеком, - отрезал Алексей Сергеевич.

Судебно-медицинский эксперт, ровесник Шулейко, усталый, с мешками под глазами, нервно поигрывал блестящим никелированным молоточком.

- Я не обнаружил никаких следов черепно-мозговой травмы. Возможно, был ушиб. Но он никак не сказывается на психическом здоровье вашего сына, - втолковывал врач Алексею Сергеевичу. - Вадим Шулейко совершенно вменяем… Скажу вам честно: мне глубоко противна его выходка. Старый заслуженный скульптор подарил городу свои работы. В кои-то веки у нас придумали что-то оригинальное - Ретро-сад… Я дважды ходил туда с женой… Замечательно! Духовой оркестр играет старинные вальсы, фокстроты. Кинозал повторного фильма… Парусник-ресторан, в меню - старинные блюда… И вдруг такое хулиганство! Даже не хулиганство, а настоящий вандализм!

- Я согласен с вами, Леонид Леонидович… - тяжело вздохнул Шулейко. - Но вы не хуже меня знаете, что у каждого общественного, как и у антиобщественного явления, есть свои глубинные корни… Вы "Покаяние" смотрели?

- Нет. Еще не успел.

- Жаль. Прекрасный фильм. Может быть, вам после него стали бы яснее мотивы поведения Вадима?

- Какие там, к черту, мотивы! - вспылил эксперт. - Там один мотив - рок! Рок-музыка. Вадим и его компания - самые настоящие рокоманы. Наслушались, обалдели и пошли крушить… Хорошо еще, вместо людей им попались статуи… Я скажу вам, как врач… Впрочем, вы и сами биолог… Уж вы-то меня должны понять. Этот "кайф", который ловит молодежь от тяжелого рока, связан с образованием в крови эндофинов - морфиноподобных веществ удовольствия. Таким образом, рок оказывает не только психологическое, но и биохимическое воздействие на человека. Как алкоголь, как героин… С юридической точки зрения неважно, отчего эти парни пришли в раж - от стакана водки, укола иглой или от рок-балдения. Важны последствия этого экстатического состояния. Вы любите рок?

- Нет. Для меня рок - это не музыка. Музыка, как любой вид искусства, призвана возвышать, облагораживать, очищать. Машинные же ритмы рока отупляют, низводят до уровня роботов… Нет, нет… Это не музыка.

- Странно, что вы не сумели втолковать все это своему сыну!

- Тут нет ничего странного! Уверен, что и Вадиму, и его друзьям "тяжелый металл" чего-чего, а уж эстетического удовольствия не доставляет. Просто они бравируют тем, что слушают иную музыку, чем мы, носят иную одежду, чем мы, и даже говорить стараются не так, как мы…

- За что же это мы так провинились перед ними?

- Думаю, что каждое старшее поколение виновно перед теми, кого оно вводит в этот весьма несовершенный мир, а степень его несовершенства возрастает век от века, теперь же, наверное, и год от года…

- По вашей логике, восемнадцатый век во сто раз совершеннее нашего времени?!

- Я не связываю совершенство века лишь со скоростью удовлетворения наших потребностей. Степень несовершенства мира растет вместе с прогрессом орудий смерти, оружия массового уничтожения. Для вас, врача, как и для меня, биолога, это должно быть очевидным.

- Ну что ж… Допустим.

- Так вот, молодежь и не может нам простить того, что мы вызвали ее к жизни в такой мир, где эта жизнь в любой день, в любой час может прерваться… И это чувство тревоги, несовершенства, обиды, естественно, переносится на нас - старших, которые, как им кажется, придумали этот мир и управляют им совершенно по-идиотски. Им невдомек, что мы сами его получили в наследство таким. А раз ничего не успели в нем исправить, перестроить, то мы и виноваты. Но ведь мы действительно перед ними виноваты! Подумайте: их наследство, которое они получат от нас, куда тяжелее того, что мы приняли от отцов, - бинарные газы, "звездные войны", СПИД, наркотики, Чернобыль…

- Простите меня, но вы рассуждаете, как пятнадцатилетний подросток.

- Совершенно верно! Я привел вам аргументы своего сына. Три года назад он швырнул камень в лобовое стекло грузовика, за которым торчал портрет Сталина… Знаете, из старых "Огоньков" вырезают и наклеивают на стеклах. Почему-то это модно среди чистильщиков обуви и грузовых шоферов… Так вот у нас был серьезный разговор с сыном. Я понял, что все положительные деяния Сталина растворились для молодежи в понятии "массовые репрессии". Чем дальше от 37-го, тем труднее все это понять и объяснить… Вадим мне сказал: папа, пока не наказаны те, кто творил беззакония, не может быть и речи о социальной справедливости в нашей стране!

- Но швырянием камней в стекла грузовика и приемами карате социальную справедливость не установишь!..

- Я согласен. А вот для пятнадцатилетних мир - без полутонов.

- Что они знают о тонах и полутонах?! - вскричал Леонид Леонидович. - Когда мне было пятнадцать лет, у меня были арестованы отец и мама - по "делу врачей". Я же не пошел бить стекла и крушить монументы?!

- А зря. Я бы пошел, - тихо сказал Шулейко.

- Ну, в таком случае нам говорить не о чем. И сын ваш - яблоко от яблони.

Шулейко постучал в дверь с табличкой "Следователь" и, не дожидаясь разрешения войти, переступил порог. За канцелярским столом писала что-то молодая женщина в милицейской тужурке. Красивые пышные волосы падали на лейтенантские погончики.

- Можно? - робко осведомился Шулейко.

- Давайте вашу повестку, потребовала женщина, не поднимая головы.

- Простите, я без повестки… Следователь подняла глаза от бумаг.

- Я отец Вадима Шулейко. Мне сказали, вы ведете его дело…

- Извините, я не могу уделить вам времени. Я вас не вызывала. Ко мне сейчас придет свидетель. Мне надо подготовиться… Извините.

- Но как же так? Я же его отец… Я тоже свидетель, если хотите… Я могу рассказать вам о нем гораздо больше, чем любой свидетель.

- И все-таки вам лучше обратиться к адвокату. Для него ваша характеристика сына будет во сто крат важнее…

- А для вас? Вы же должны знать личность своего подсудимого… Нет, обвиняемого. Или как там у вас?

- Подследственного.

- Да-да, вот именно. Под-след-ствен-но-го…

- Хорошо. Что вы хотите сказать? Только коротко. В двух словах, пожалуйста.

- В двух не смогу… Я только что вернулся из экспедиции. Почти год не был дома. И вдруг такая новость…

- Почему новость? У вашего сына уже был привод в милицию.

- Да. Вы правы. Он разбил стекло машины с портретом Сталина.

- Это не меняет сути дела. Он совершил правонарушение, нанес материальный ущерб…

- Материальный ущерб возмещен.

- Не все можно возместить деньгами…

- Согласен… Вы знаете, я вас немножко боюсь… когда не имел дел с милицией, кроме прописки… Но не могу сказать вам самое главное… Вот шел сюда, было ясно. По крайней мере знал с чего начать.

- Выпейте воды.

- Спасибо… Скажите, что ему грозит?

- В драке пострадал сотрудник милиции. Я должна выяснить, кто его ударил. Если это ваш сын, то его ждут исправительно-трудовые работы…

- Простите, как вас зовут?

- Оксана Петровна.

- Оксана Петровна, наверное, у вас есть дети?

- Нет. Но это к делу не относится.

- Да-да… Конечно… Я вижу, мое время вышло. Не буду вас отвлекать. Не буду давить вам на психику. Следователь должен работать непредвзято… Наверно, мне в самом деле надо поговорить с адвокатом…

- Хотите поговорить с сыном?

- Да, конечно! Если это возможно.

Комната свиданий следственного изолятора. Решетки на окнах. За столом двое: юнец лет семнадцати и Алексей Сергеевич.

- Скажи, зачем ты это сделал? - с тяжелым вздохом спросил Шулейко.

Сын смотрел прямо и жестко, он не прятал глаз.

- Понимаешь, папа… Мы уничтожили пошлость… То, что они выставили под маркой "ретро", - это пережитки эпохи культа. Это не имеет право на существование.

Алексей Сергеевич вспылил:

- Кто тебе дал право это решать, щенок?!

- А по-моему, это мое естественное право - решать, что такое хорошо и что такое плохо, - спокойно возразил Вадим. - И потом, если я щенок, то кто тогда ты, отец щенка?

- Ладно, оставь это… Тебе не понравились эти скульптуры. Пусть так. Но ведь тебя с дружками никто не звал в этот парк. Он создан для людей иного поколения, рассчитан на их восприятие, на их вкусы, на их память…

- Да мы бы и не пошли туда… Что там делать? Просто у тамошнего причала стоит эта плавдискотека "Фрегат". Там выступает всемирно известная рок-группа "Иерихон", суперметалл… Ну, да тебе все равно… Понимаешь… Ну, как тебе объяснить… Там сверхсовременность, ритмы будущего, и вдруг выходишь и вляпываешься в эту махровую пошлость… Девушка с веслом, юноша с ракеткой… Обидно стало за город. Если хочешь - за Отечество… Вспышка такая была… У нас все каратисты… "Кия!"… Мы ведь не кувалдами били. Ладонями вот, ногами…

- Ты был трезв?

- Да. Мы все были трезвы. Пили безалкогольные коктейли типа "Слеза комсомолки" и "Радость старца"… Там сейчас ничего другого нет… Правда, от музыки прибалдели. Видимо, разрядка нужна была.

- Что ж, хорошо разрядились, мальчики… Скажи мне честно: ты ударил милиционера?

- Нет.

- Слава Богу! Камень с сердца…

- Но они-то думают, что я…

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке