Май Карл Фридрих - Том 1. Через пустыню, через гарем. Робер Сюркуф стр 9.

Шрифт
Фон

- Ты не хочешь мне верить, потому что я христианин, и тем не менее оказываешь доверие гяуру. Этот человек армянин, а следовательно, тоже христианин, а совсем не мусульманин.

- Он поклялся Пророком!

- Это низость и грех, за которые его накажет Бог. Если ты не хочешь меня выслушать, я обвиню его перед советом оазиса.

- Гяур не может обвинять правоверного, и совет оазиса не может причинить Абу эн-Насру ни малейшего вреда, так как у него есть надежный паспорт, - следовательно, он один из тех, кто стоит в тени государя, то есть находится под высочайшей защитой.

- И я один из тех, кто ходит под защитой моего короля. И у меня есть надежный паспорт. Ты положил его в свой карман.

- Он написан на языке гяуров; я осквернюсь, если прочту его. Твое дело будет изучено еще сегодня, но прежде вы получите свои колотушки: ты - пятьдесят ударов, твой слуга - шестьдесят, а проводник - двадцать. Отведите их вниз, во двор! Я спущусь следом!

- Уберите руки! - сразу же приказал унтер.

Сотня пальцев мгновенно отпустила меня.

- Взять ружья!

Герои бросились к оружию и мигом разобрали его.

- Окружить их!

В один миг они взяли в кольцо меня, Халефа и Омара. Нас вывели во двор, посреди которого квадратом стояли скамьи. Было ясно, что они предназначались для тех, кто должен был получить палочное наказание.

Глядя на то, как я спокойно позволил вывести себя, оба моих спутника пошли безо всякого сопротивления, но я прочел в их глазах, что они ожидают лишь моего знака, чтобы положить конец фарсу.

Когда мы ненадолго задержались перед скамьей, появились векиль с Абу эн-Насром. Негр вынес ковер, расстелил его на земле, а когда они уселись, подал им огонь для их погасших трубок.

- Дайте ему полсотни! Настало самое время действовать.

- Мой паспорт все еще у тебя в кармане? - спросил я веки ля.

- Да.

- Отдай мне его!

- Ты никогда не будешь держать его в своих руках!

- Это почему же?

- Чтобы ни один правоверный не мог о него замараться.

- Ты и в самом деле хочешь наказать меня?

- Да.

- Тогда я тебе покажу, как поступает немей, когда он вынужден заниматься правосудием!

Маленький дворик был с трех сторон окружен высокой стеной, а с четвертой его закрывало здание. Никакого другого выхода не было, кроме того, через который мы вошли. Зрителей тоже не было. Следовательно, нас было трое против тринадцати. Оружие нам оставили - этого требовал один из неписаных законов пустыни. Векиль был абсолютно не опасен для нас, так же как и его солдаты. Только Абу эн-Наср мог нам навредить. Я должен был прежде всего вывести из строя его.

- Есть у тебя веревка? - тихо спросил я Омара.

- Да, шнур от бурнуса.

- Развяжи его! - Обернувшись к Халефу, я добавил: - Беги к выходу и не пропускай ни единого человека!

- Ложись! - предложил мне тем временем векиль.

- Сейчас!

Не успев выговорить это слово, я прорвался через заслон солдат к Абу эн-Насру, заломил ему руки за спину и так сильно придавил ему коленом затылок, что он не мог пошевельнуться.

- Вяжи его! - сказал я Омару.

Собственно говоря, этот приказ уже был излишним, так как Омар мгновенно понял меня и уже обмотал своим шнуром руки армянина. Тот был связан, прежде чем смог сделать хоть какое-то движение. Моя внезапная атака так ошеломила векиля и его охрану, что они растерянно вытаращились на меня. Тогда я правой рукой выхватил нож, а левой вцепился армянину в шею. От ужаса он вытянул перед собой руки и ноги, словно уже был мертв. Зато тем больше жизни проснулось в солдатах.

- Оторваться от противника, позвать помощь! - заорал онбаши, который раньше всех обрел дар речи.

Его сабля стала ему помехой, он отбросил ее и помчался к выходу; остальные последовали за ним. Там уже стоял храбрый Халеф с ружьем на изготовку.

- Назад! Всем остаться на месте! - крикнул он подбегавшим солдатам.

Ошеломленные, они повернулись и разбежались в разные стороны, стараясь спрятаться по углам.

Омар тоже выхватил свой нож и стоял с мрачным видом, готовый вонзить его в сердце Абу эн-Насра.

- Ну, ты не умер? - спросил я векиля.

- Нет, но ты хочешь убить меня?

- Это зависит от тебя, о средоточие правосудия и мужества. И уверяю тебя, что твоя жизнь висит на тонюсеньком волоске.

- Что ты хочешь от меня, сиди?

Прежде чем я ответил, раздался исполненный страха женский крик. Я оглянулся и заметил маленькое тучное существо, которое крайне поспешно, как шарик, накатывалось на нас.

- Стой! - визгливо кричала она. - Не убивай его! Это мой муж!

- Да, это моя жена, Роза Кбилли, - кряхтя, подтвердил наместник.

- Как ее зовут?

- Меня зовут Мерсина, - сообщила она.

- Благодарю тебя, солнце Джерида, - польстил я ей. - Если ты пообещаешь мне, что векиль будет сидеть спокойно, его никто не обидит.

- Он превратится в соляной столп, я тебе это обещаю!

- В таком случае он может благодарить твою миловидность.

Векиль выпрямился, слегка постанывая, но покорно оставался в сидячем положении. Мерсина внимательно оглядела меня с ног до головы, а потом спросила по-дружески:

- Кто ты?

- Я немей, чужестранец, родина которого лежит далеко за морем.

- Немей - очень умные, очень храбрые и очень вежливые люди. Это я уже слышала, - заявила она. - Добро пожаловать к нам! Однако почему ты связал этого человека? Почему от тебя бежали наши солдаты? И почему ты хотел убить могущественного наместника?

- Я связал этого человека, потому что он убийца.

- Ты получишь правосудие!

Тут мною овладело убеждение, что женская туфля на Востоке обладает той же волшебной силой, как и в западных странах. Векиль увидел, что его авторитет под угрозой, и сделал попытку вновь восстановить его:

- Я праведный судья и буду…

- Ты будешь молчать! - приказала она ему. - Ты знаешь, что мне известен этот человек, который называет себя Абу эн-Наср, хотя должен был бы прозываться Абу эль-Ялани, отец лжецов. Это он виновен в том, что тебя послали в Алжир, хотя ты мог стать мюльазимом; он виновен в том, что потом ты приехал в Тунис и здесь был погребен в одиночестве. Как только он появляется здесь, ты всегда вынужден делать что-то приносящее тебе вред. Я ненавижу его и ничего не имею против, если этот чужестранец убьет его. Он заслужил такой конец!

- Его нельзя убить. Он находится в тени падишаха!

- Заткнись! Ну да, он находится в тени падишаха, а этот чужестранец находится в тени жены наместника, в моей тени, слышишь? А кто находится в моей тени, того никто не может погубить. Вставай и следуй за мной!

Векиль поднялся; она направилась к выходу, и он уже собрался последовать за своей женой. Это не входило в мои планы.

- Стой! - приказал я ему, еще раз ухватив за шиворот. - Ты останешься здесь!

Тогда Мерсина обернулась.

- Разве ты не сказал, что хочешь освободить его? - спросила она.

- Да, но при условии, что он останется на этом месте.

- Но не может же он сидеть здесь целую вечность!

- Ты права, о жемчужина Кбилли, но в любом случае он останется здесь так долго, пока дело не будет разрешено.

- Оно уже разрешилось.

- Каким образом?

- Разве я тебе не сказала, что ты желанен в нашем доме?

- Верно.

- Значит, ты стал нашим гостем и можешь жить у нас со своими людьми так долго, пока тебе не захочется снова покинуть нас.

- А Абу эн-Наср, которого ты назвала Абу эль-Ялани?

- Он останется твоим, и ты можешь сделать с ним все, что захочешь.

- Это верно, векиль?

Он медлил с ответом, но строгий взгляд его госпожи вынудил наместника выдавить из себя:

- Да…

- Ты клянешься мне в этом?

- Клянусь.

- Клянешься Аллахом и его Пророком?

- Я должен поклясться? - спросил он свою мадам, Розу Кбилли.

- Должен! - ответила она весьма решительно.

- Тогда клянусь Аллахом и его Пророком!

- Ну, теперь он может идти со мной? - спросила она меня.

- Может, - ответил я.

- Ты последуешь за нами и отведаешь за нашим столом барашка и кускус.

- А есть у тебя местечко, в котором можно надежно припрятать Абу эн-Насра?

- Нет. Привяжи его к стволу пальмы вон там, у стены. Он не убежит от тебя, потому что я прикажу охранять его нашим воинам.

- Я сам его постерегу, - ответил вместо меня Халеф. - От меня он не убежит. Он заплатит своей смертью за жизнь моего отца. Мой нож будет таким же острым, как и мой глаз.

С тех пор как он был связан, убийца не произнес ни слова, но его глаза зловеще сверкали, когда мы привязывали его к пальме.

Я действительно не намерен был лишать его жизни, но он попал под законы кровной мести, и я знал, что Омар не удовлетворит мою просьбу о снисхождении. За кровь надо платить кровью. Для меня, несмотря ни на что, лучшим выходом было бы, чтобы Абу эн-Наср улизнул - разумеется, без моего ведома. Но пока я стоял на его пути, пока он находился в моей власти, я должен был рассматривать пленника как врага и убийцу, следовательно, и обходиться с ним соответственно. Конечно, он бы меня не пощадил, имей я несчастье попасть в его руки.

Итак, я оставил его под присмотром Омара и отправился в селямлык. По дороге мой маленький слуга спросил меня:

- Ты сказал, что этот человек не мусульманин. Это верно?

- Да. Он армянин, и значит, христианин, но там, где это выгодно, выдает себя за магометанина.

Мы вошли. Векиль уже нас ожидал. Выражение его лица, с каким он встретил нас, даже отдаленно не напоминало дружеское.

Ваша оценка очень важна

0
Шрифт
Фон

Помогите Вашим друзьям узнать о библиотеке