Трудно даже перечислить - так их много: десятки, сотни людей, - и все разные. Никогда еще в истории поэзии ни одна поэтическая площадка не была населена так густо и так многолико. Даже в некоторых лирических стихотворениях. В 31 строке стихотворения "Братья" сплетены судьбы трех человек, и все трое - это не безликие фигуры, а характеры, лица, а за ними судьба целой семьи. А в одном из последних стихотворений "Как не спеша садовники орудуют…", в 24 строках, еще более сложное сплетение, клубок человеческих образов, параллелей и контрастов их поведения, - и через них - в них - горе сына, потерявшего мать.
Поэт знает ясно, кто его - и народа - враги и друзья, он дает яркие образы и врагов, и мнимых друзей, но прежде всего его интересуют наши люди, действительный народ, "тот народ, Россия". Это и персонажи его поэм и "сюжетных" или "описательных" стихотворений; и само авторское "я"; и образы читателей, явных или подразумеваемых собеседников поэта и его героев. В творчестве Твардовского эти читатели-собеседники играют совершенно особую роль. Они участвуют в движении всех поэм и стихотворений - как адресаты, как слушатели, как непосредственные деятели самой поэтической беседы, рассказов и даже, косвенно, самих событий.
При всем многообразии людей - от Никиты Моргунка до Василия Теркина или от Теркина до лирических героев последних стихов - есть и общее, главное, объединяющее всех героев. Это - советский трудовой народ с огромной традицией труда, патриотизма, искания правды и огромными новыми возможностями и целями, новый рабочий человек (отнюдь не только крестьянин!) в полном объеме значения этих двух слов. Путником, новоселом, ответчиком становятся и "мужичок горбатый", и бывший Степка Голубь - ныне Голубев Степан, и замечательный дед Данила, и многие-многие другие - плотники, кузнецы, шоферы, печники, солдаты, генералы, вплоть до самого Ленина. "Кто вышел в море с кораблем, // Кто реет в небе птицей, // Кто инженер, кто агроном, // Кто воин на границе". Множество людских путей в едином "строю необозримом".
Особый ряд образуют женские характеры, в том числе излюбленный у Твардовского образ женщины-матери и жены-подруги, достойной в труде, радости и беде, самоотверженной, стойкой, деятельной, с ее пристальной, деловито-заботливой, неутомимой любовью. Образ матери (в лирических стихах разных лет и в поэме "Дом у дороги") несет в себе самое задушевное народное начало. Мелодия этого образа сливается с русской песней, с красотой русской природы, с поэзией внутренней общности народной семьи, дома и с обобщенным образом матери-родины и матери-земли.
Вершиной и средоточием героев Твардовского является удивительный и родной Василий Теркин с веселой, открытой, героической душой, "большой любитель жить", "святой и грешный" "русский чудо-богатырь". Он работник, воин, гармонист, товарищ - "помочь любитель". И мы видим, как этот внук деда Данилы, или Кузьмы многодетного, или правдоискателя Гордея уже несет правду не только по всем дорогам огромной страны, но и по дорогам на Берлин, и вся освобожденная от гитлеровцев Европа на русском языке говорит ему спасибо.
Он стоит, освободитель,
Набок шапка со звездой,
Я, мол, что ж, помочь любитель,
Я насчет того простой.
И мы видим, как этот герой-освободитель парится в бане, чинит часы, шутит с товарищами и ведет победоносный спор с самой Смертью за жизнь на земле.
Уже много писалось об этом характере, его сложности, многосторонности, цельности, историческом значении. В Теркине сосредоточено самое общее, важное в народе, то, что его объединяло в момент наиболее напряженной борьбы и что было прежде всего нужно для победы: непреодолимое жизнелюбие, деятельная товарищеская гуманность, взаимопомощь, вера в правоту народа и в его победу; органическая, не помпезная, чуждая внешних эффектов храбрость, удаль, способность к самоотверженности; трудолюбие; дисциплина, терпение; трезвый, лишенный всякого бодрячества и хвастовства, но неистощимый оптимизм, юмор, полная правдивость, честность. Ничто человеческое ему не чуждо, и отнюдь нельзя представлять его себе "беззаботным великаном". Он - "заботный", его оптимизм и вера включают в себя и грусть, и минуты слез, и минуты одиночества, также естественные и необходимые, как и его непрерывный героизм. Он человек "простой закваски, // Что в бою не чужд опаски". У него есть и вполне прозаические черты рядового солдата своего времени. И выпить он, видимо, не дурак, и может помечтать о том, как будет красоваться перед девчонками в родной деревне, может и чуточку слукавить, в духе солдата из народных сказок. Но, по существу, ничего "грешного" в нем нет. Все - положительное, даже "святое". Оно доступно каждому, ибо заложено в основных чертах народного характера. В сущности, основное в Теркине - это именно нормальное, душевное здоровье, так сказать, высшая нормальность - трудового советского человека.
Но в этом общенародном - много выходящего за рамки обыкновенного, хотя опять-таки присущего народному характеру. Правильно отмечались в Теркине душевная тонкость, деликатность, высшая интеллигентность сердца. И в труде, и в воинском подвиге, и в быту, и в веселье - он органически и щедро талантливый мастер. Он прежде всего универсальный работник - и "плотник", и "печник", и "на все руки", строитель и житель дома, который несет все свое с собой. И война для нею также работа. И подвиг - работа. Но более того. Он универсальный мастер искусства жить - не в обывательском, а в подлинном смысле. Он "курит, ест и пьет со смаком // На позиции любой". Он - талант самой "жизни на земле", человек, который делает хорошо все, за что берется, умеет жить и чувствовать по-человечески - в любых условиях. Везде он "друг-знакомец" и везде "помочь любитель". А на войне он не только смел, но и необыкновенно удачлив и может, когда надо, быть совсем не рядовым, а командиром (однако совсем к этому не стремясь). А в шутке, в рассказе, в понимании людей, в глубоком поэтическом чувстве - он просто настоящий большой художник, под стать самому Твардовскому, который местами сознательно себя с ним сливает. И даже когда Теркин моется в бане, он моется талантливо, поэтически, с удалью и красотой. Он, в любой своей прозе, - поэтичен (как и поэзия Твардовского). Все обычные человеческие действия становятся у Теркина эстетическими, красивыми, ибо характеризуются разумной внутренней мерой, согласованностью. Все он делает "так-то ладно, так-то складно". Это сказано и про то, как он починил "завалящую пилу", и даже про то, как он ест яичницу с салом ("Ел он много, но не жадно, // Отдавал закуске честь, // Так-то ладно, так-то складно, // Поглядишь - захочешь есть"). Может быть, самое главное в нем и есть "склад" и "лад" - как в стихотворении, как в поэме, как в русской народной песне. Склад и лад души и тела, ума и сердца, труда и веселья, подвига и повседневной жизни создают особое обаяние, духовную привлекательность, делают его примером простой и вместе с тем высшей нормальности человека.
Самая концентрация, сосредоточение в одном человеке, лице всего этого богатства уже делает Теркина удивительным и необыкновенным. И хотя он может быть "придан каждой роте" или взводу и у него есть почти двойники, он все же - один, "этот". Да, он - личность, и притом выдающаяся, яркая личность (и отнюдь не только представитель некоего роевого, безличного общенародного начала, как, скажем, Платон Каратаев, с которым иногда Теркина сопоставляли). Это личность с гораздо более широкими, емкими и текучими границами, чем обычные литературные персонажи. Суть характера Теркина в том, что он и отдельная личность, и особая коллективная, - не только собирательная, но многоликая личность. "Роевое" в Теркине есть, но это "роевое" ужо выделившихся, самостоятельных индивидуальностей. Теркин - везде он, и он везде новый Теркин, в каждом эпизоде поэмы он как бы заново возникает и живет вполне самостоятельной жизнью. Это множество разных и разнообразных людей в одном человеке - от непритязательного деревенско-солдатского балагура до всемирно-исторического героя, - и вместе с тем - один человек, удивительно цельный, бесспорный герой и друг. Так создается совсем новая, небывалая и в жизни и в литературе, типическая индивидуальность, живое воплощение нового товарищества людей как личностей. Не только "взвод" но и сам Теркин - "сорок душ - одна душа", которые потому и побеждают самую Смерть, что "до чего они, живые, // Меж собой свои - дружны". Товарищество людей стало не только объектом, но и способом изображения в поэме Твардовского.
Характер Теркина оттенен активным фоном массы других людей, второстепенных или эпизодических персонажей поэмы, и образом самого автора, поэта, свидетеля, участника и рассказчика событий. Автор непрерывно движется вслед за героем и вместе с тем как бы оглядывается кругом себя и на себя. Из фона - потока жизни, войны - выступают эпизодические лица, самые разнообразные - от старика колхозника, бывшего солдата еще старой армии, до генерала, от сугубо бытовых персонажей до символической старухи-смерти, которой противопоставлены не только Теркин и другие живые люди, но и столь же обобщенный образ России - "матери-старухи", матери - родной Земли и всем жизни на Земле. Некоторые из этих образов обозначены всего лишь несколькими штрихами, некоторые выступают как самостоятельные личности. Но чаще всего это собирательные и как бы безымянные характеры, - будет ли это мать солдата, или жена солдата, или полковник, которому докладывает Теркин после своего подвига на переправе, или генерал, награждающий его орденом, или, наконец, уже совсем мимолетно показанный фронтовой старшина, рачительный хозяин, который "строго" косится, отпуская чарку водки, или повар, который Теркину "ложку лишнюю кладет" и "молвит не сердито".