Покаранный и Зевсом, и богами…"
В отчаянье склоняется к воде -
И лишь земля чернеет под ногами…
Но вот сменился жажды суховей
Тягучей болью голода – и тут же
Над дугами Танталовых бровей
В листве зелёной зависают груши,
Оливы, сливы (он их и не ждал),
И яблоки, и гроздья винограда…
Рукою слабой тянется Тантал…
Но где же?.. Где желанная услада?..
Спешит ладонью защитить глаза:
Лихие, необузданные ветры
Внезапно налетают, сад разя,
Со свистом унося плоды и ветви.
Не только злая жажда тяжела,
Не только голод не даёт покоя,
Ещё страшит нависшая скала,
Что прямо у него над головою.
И накаляет душу добела
Животный страх (в нем разуменья мало!):
Вот-вот сорвётся шаткая скала -
Раздавит страшной тяжестью Тантала!
В страданиях, где кары торжество,
Былую жизнь взирает, как на блюдце,
И муки бесконечные его
Танталовыми муками зовутся.
Тантал, обречённый на муки.
Геракл [6]
Зевс. С античной статуи.
1. Клятва
Однажды Зевс собрал своих богов
Велением не разума, а сердца -
Как по весне река из берегов,
Выплёскивались чувства громовержца -
Он ждал в пылу решающего дня
Тот миг, что для него немаловажен:
– Сегодня сын родится у меня!
И пусть со мной пребудут лики ваши!
Приму я от Алкмены этот дар,
Что преумножит радость мне и силы, -
(И дочка Геба розовый нектар
Гостям повеселевшим подносила).
– Пусть в здравии растёт и власть берёт
Над всей роднёй, добро и правду сея,
Веками уважаемый свой род
Продлит от сына моего Персея.
Геба (со статуи Торвальдсена).
Глядели (кто открыто, кто тайком)
На Геру, покровительницу браков,
Хоть не впервые ведал о таком
Могучий Зевс Олимпу, но однако!..
Увидели румянец на щеках
И блеск очей скрывавшей чувства Геры -
Давно уже не предвещали крах
Семье богов подобные примеры.
Она не раз была осквернена
Неверностью и грубыми словами,
Но гордость сохранившая жена
Гнала обиды, властвуя правами.
В обидах можно выплакаться всласть,
А время – лекарь чинит эти стыки.
Не ей ли подлежат любовь и страсть,
И взгляд, и плоть великого владыки?!
Пожар их ссор всегда преодолим,
И было так от века и поныне,
Пред нею преклоняется Олимп,
Злословят, но завидуют богини.
И здесь не станет Гера принимать
Пустые, мимолётные обиды,
Но бога сын, когда земная мать,
Не смеет править родом Персеидов!
И пусть ликует пиршественный зал,
Но не такая Гера уж простая:
– Мой дорогой! Неправду ты сказал,
Слова на ветер, как земной, бросая!
Кривил душой… Но ты же не таков!
Я понимаю… расшатались нервы…
Дай клятву нерушимую богов,
Что править будет, кто родится первым
В роду Персея. Он повелевать
По праву каждым родственником будет.
Свои ошибки надо изживать,
Иначе твой Олимп тебя осудит!
И царь богов, попридержав свой пыл,
(Тому виной была богиня Ата [7] ),
Дал клятву, потому что он забыл,
Что хитрость Геры бедами чревата.
2. Успеть!
И Гера, не теряя ни минуты,
Поняв, что "кашу" заварила круто,
Экспромтом планы строила свои:
"Успеть бы только! Благо, день в начале…
Улягутся заботы и печали,
Не в первый раз такие вот… бои!"
И в Аргос понеслась, да так, что спицы
Невидимыми стали в колеснице,
И храп её бессмертных лошадей,
Что был похожим на раскаты грома
На синей ленте взлёта и подъёма,
Блистая необычностью своей,
Будил полсвета, страхи нагоняя
На небеса и землю, и вменяя,
Коснувшись тверди, почести творить
Царице неба, глядя с восхищеньем,
И встречу с ней принять за приключенье,
Без чаянья умом переварить.
Вот Аргос и дворец царя Сфенела
С женою богоравной, что звенела
Невинным, полудетским голоском.
Богиня же в своём подходе тонком
Ускорила рождение ребёнка
В роду Персея, всё сминая в ком.
И появился в кружевах пелёнок
Больной и недоношенный ребёнок,
Которого назвали Эврисфей.
Богов царица, веря, что успела,
Неслась к Олимпу и от счастья пела
И восхищалась хитростью своей.
Гера с покрывалом. С античной монеты.
– О бог – отец! – блеснула Гера взглядом,
Садясь на трон с великим Зевсом рядом, -
Выходит, не сбылись твои мечты.
Что выбрала Тюхэ [8] – ох!.. – Эврисфея
Повелевать потомками Персея,
Никто не виноват – ни я, ни ты!
Никто, мой милый, с нами не рядился -
Сегодня у Сфенела сын родился
Продолжить Персеидов славный род.
Но понял Зевс коварство страшной Геры,
Что шкодила ему, не зная меры:
"Низвергнуть бы, да жалко… Пусть живёт!
А он-то сам каков?! Могучий… вечный -
Разулыбался, как юнец беспечный,
Позволив завладеть своим умом…
Кому?! Богине мерзкого обмана!
Не громовержец, а кусок самана!
Не на коне, а на осле хромом!.."
И Зевс во гневе поглядел на Геру:
– Беру, жена, слова твои на веру…
Насчёт ошибок… Я ль не грамотей?!
Схватив за волосы рукой богиню Ату,
Низвергнул: – Прочь с Олимпа! Виновата?
Отныне будешь жить среди людей!..
Ну, а тебе, жена, сказать посмею:
Не править вечно сыном Эврисфею,
Приняв твою нечистую игру!
Здесь не помогут слёзки, враки, крики!..
Свершит двенадцать подвигов великих -
К себе возьму, бессмертьем одарю!
Не вздумай договор держать в секрете!
В нём тайны нет, а весь Олимп – свидетель!
Всем насолила… А меня – поймут!
Сбежать бы Гере, запереться в спальне…
Сидит, как на горячей наковальне:
"Поймут, но не простят твой вечный блуд!"
В коварном плане просчиталась Гера,
Но не сдалась, а затаила веру,
Что навредит (и лучше бы скорей!)
Ребёнку, чтобы Зевсу не сгодился,
Хоть от Алкмены крепеньким родился
В тот день, когда рождён был Эврисфей.
И в этот самый день, к его исходу,
Перебирала Гера в мыслях годы,
Когда она была совсем другой:
Жила же, никогда не вспоминая,
Что и Персея родила Даная,
А не она, но славен был герой!
И хочет олимпийская царица
Простить грехи супругу и смириться,
Но не она ль хранительница уз
Желанных, брачных, где любовь и верность?..
А рядом – ненасытность и безмерность!
И это называется – союз???
Да и какой здесь прок без самосуда,
Когда хотелось мщения до зуда -
Сама в кулак сжимается рука!
И вновь простить предательство не смея,
Богиня в Фивы отправляет змея:
"Нет, лучше двух, чтоб всё – наверняка!
Пусть будет так, не будет перемены!"
И вот в покои дремлющей Алкмены
Вползают две гигантские змеи,
Зелёными струятся телесами,
Блестят во тьме стеклянными глазами -
Творят дела недобрые свои.
Приняв беду, как Герино злодейство,
Алкмена криком подняла семейство,
Меч обнажив, спешит Амфитрион,
Готов рубить, но руки ослабели:
И змеи, и ребёнок в колыбели!
Крик ужаса стоит со всех сторон -
Пугает отвратительная груда!..
Но сотворил невиданное чудо
Малыш, что первый день на свете жил,
Притихли издыхающие змеи:
Алкид поймал ручонками две шеи
И так сдавил, что жизни их лишил.
Маленький Геракл душит змей. (Статуя, III век до н. э.).
Алкмена сына назвала Алкидом,
Что значит – "сильный" – он таким и был! -
Напоминал ей Зевса крепким видом
И то, как хитрый бог её любил,
Сойдя с Олимпа, с золотого трона,
Под образом её Амфитриона
(Который был в то время на войне),
Всевышней волей погасил светило -
И трое суток солнце не всходило,
Одна любовь горела в тишине!..
Ошеломлённый силою Алкида,
Отец семейства, позабыв обиды,
Наутро прорицателя призвал,
Суть изложил старательно и тонко
И вопросил о будущем ребёнка.
Взглянув на лика маленький овал,