Имя Тимофея Акундинова, выдававшего себя за сына царя Василия Шуйского, в перечне русских самозванцев стоит наособицу. Акундинов, пав жертвой кабацких жуликов, принялся искать деньги, чтобы отыграться. Случайный разговор с приятелем подтолкнул Акундинова к идее стать самозванцем. Ну а дальше, заявив о себе как о сыне Василия Шуйского, хотя и родился через шесть лет после смерти царя, лже-Иоанн вынужден был "играть" на тех условиях, которые сам себе создал: искать военной помощи у польского короля, турецкого султана, позже даже у римского папы! Акундинов сумел войти в доверие к гетману Хмельницкому, стать фаворитом шведской королевы Христиании и убедить сербских владетелей в том, что он действительно царь.
Однако действия нового самозванца не остались незамеченными русским правительством. Династия Романовых, утвердившись на престоле сравнительно недавно, очень болезненно относилась к попыткам самозванцев выдать себя за русских царей… И, как следствие, за Акундиновым была устроена многолетняя охота, в конце концов увенчавшаяся успехом. Он был захвачен, привезен в Москву и казнен…
Содержание:
Часть первая - БЕГЛЫЙ ПОДЬЯЧИЙ 1
Часть вторая - ХОЖДЕНИЕ ЗА ТРИ МОРЯ… 26
Часть третья - ДОРОГА НА ЛОБНОЕ МЕСТО 53
Примечания 81
Евгений Шалашов
ДЕСЯТЫЙ САМОЗВАНЕЦ
Часть первая
БЕГЛЫЙ ПОДЬЯЧИЙ
7154 год от Сотворения мира (1646 год от Рождества Христова).
Москва.
Сухонький, как лущеная шишка, боярин сидел за длинным столом и мял листы дорогой немецкой бумаги. Не удержавшись - запустил комком в стоящего перед ним дьяка и пристукнул твердым кулачком:
- Из Константинополя грамотка пришла - у турок русский царевич объявился!
Борис Иванович Морозов, царский дядька, коему покойный Михаил Федорович велел заботиться о сыне, был, почитай, главным боярином. Да что там - и на Руси, и в Европе знали, кто нынче настоящий царь в Москве…
Назарий Чистой, думный дьяк и глава Посольского приказа, благоразумно помалкивал, а Морозов повысил голос чуть ли не до визга:
- Почему ж вы, дьяки посольские, головы ученые, самозванца проспали? Или знали, да не докладывали? А?! Отвечай, когда спрашивают?!
Борис Иванович закашлялся, схватил стоявший на столе корец с квасом и принялся пить, словно хотел вымыть из горла гнев.
"Ну, вроде выдохся!" - решил дьяк и начал оправдываться:
- Прости, Борис Иванович, - не ведали мы о самозванце. Истинно - ни сном ни духом не ведали! Послы константинопольские, сиречь стамбульские, нам не подчиняются и отписок в приказ не шлют…
- Знаю, что не подчиняются… - буркнул Морозов, успокаиваясь. - Иначе - другой бы разговор был: не то что с шапкой бобровой, а с головой бы распростился. Ладно, садись, - смилостивился боярин.
Назарий Петрович с опаской присел на край тяжелого табурета.
- Так вот, думный дьяк Чистой, - продолжил между тем боярин Морозов. - Должен ты сего самозванца сыскать и к нам доставить!
- Что за самозванец-то? - осторожно спросил дьяк. - Кто таков-то?
- Ну, если бы я знал… - фыркнул боярин, поправляя высокую шапку. - Посланник, князь Телепнев, пишет, что зовется Иоанном Каразейским-Шуйским.
- А точно самозванец-то? - осторожно поинтересовался дьяк. - Вдруг - правда…
- Не вдруг, а точно! - прикрикнул Морозов. - Не было у царя Василия сыновей. Точно тебе говорю! Было у него от жены две девки, да обе во младенчестве померли. Да и молод, чтобы сыном Шуйского-то быть…
- Князь Телепнев сам-то вора ловить не пытался? - деловито спросил Назарий Петрович.
- Ну, как же, пытался. Только, - развел боярин руками, - разве ж они выдадут?! Им, басурманам, на руку, чтобы новая Смута у нас завелась.
- А может, - подумав, предложил дьяк, - подкупить кого - из тех же турок али татар? Дело нехитрое… Ну а разве нашего беглого ворья в Османской империи мало? Там же такие есть, что за полушку родную мать удушат. Вот ежели серебра не жалеть, то и нового самозванца прирежут. Ну, а что бы не обманули, так пообещать, что ежели, мол, голову-то сюда привезут, так и вовсе - награда царская будет.
- Ну, это - как уж пойдет, - помотал головой Борис Иванович. - Для начала узнай - кто таков, самозванец-то этот. А не то государь-то спросит - что я отвечу? Телепнев даже имени настоящего узнать не смог. Как узнаешь, так и ловить-то легче будет! Вот, забери все отписки от послов, всех приказных хомутай. И - с Богом! - заключил боярин, провожая дьяка…
…Вернувшись в приказ, дьяк для начала просмотрел бумаги, скопившиеся на столе. Самозванец - самозванцем, но ежели есть дело, что требуется выполнить немедля, так самозванец обождет. Ждал, чай, с год, так лишний час не помеха - не убежит.
Обнаружив, что стол с ножками, как у индийского слона, завален лишь грамотками, что могут полежать день-другой, а то и неделю, Назарий Петрович немного успокоился. Выглянув за дверь, крикнул:
- Я обеда-то седни дождусь?
Было слышно, как с рундучка, стоявшего в сенях, упал проснувшийся Гринька Котошихин - молодший приказной, должный следить за порядком да бегать в харчевню.
- Так ведь ничего еще не принесено, - сунул Гринька в дверной проем опухшую от сна рожу. - Я ж думал, что ты, Назарий Петрович, позже приедешь… Сон мне тут давеча приснился, что к батюшке-царю тебя вызывали, за наградой великой… Вот, стало быть, - принялся рассказывать подьячий, а у самого по морде было видно - только что все придумал: - Приходишь ты к государю великому да становишься впереди бояр да окольничих, а царь-батюшка тебе и говорит - жалую тебя, слуга мой верный Назарий, чином думного дворянина! И выносят тебе бояре шапку песцовую! И сам боярин Морозов возлагает, батюшка-дьяк, на головушку твою…
В другое время дьяк с интересом послушал бы Гринькино вранье, но сегодня было не до этого, да и брюхо начинало подводить…
Чистой хмуро посмотрел на подьячего, раздумывая: то ли на двор отправить - с приказными мужиками дрова рубить, то ли - сразу в конюшню, навоз убирать…
- Э, не извольте беспокоиться, - переменился в лице Котошихин. - Щас, в харчевню сгоняю…
- Я ведь тебя в приказ-то почему взял? - задушевно было начал дьяк, глядя в глаза непутевому приказному. - Взял, потому что батька твой на коленках ползал, просил к делу дурня приставить. А дурень-то, что даже перо не может очинить, совсем уже и страх и совесть потерял. Видел же, что дьяк приехал, а время обеденное? И что, сообразить не мог? Лень-то матушка вперед тебя родилась? Может, к батьке тебя отправить, обратно?
Приказной мелко затрясся. Знал, паразит, что ежели разозлившийся дьяк отправит его к батьке, старому дворянину Котошихину, имевшему и без того троих сыновей, перебивавшихся с хлеба на квас, в захудалых имениях, будет худо… На него земли у отца не хватит. Тогда останется только подаваться в стрельцы либо, плюнув на гордость и честь дворянскую, идти к кому-нибудь в холопы. Ну, можно еще в монастырь или на дорогу, с кистенем… А в приказных Гринька худо-бедно имел ежегодно три рубля - на хлеб-квас да, на одежу хватало. Ну, перепадало еще и праздничных да наградных (хотя этих нечасто). Мог бы, конечно же, давным-давно получать и больше, только - был парень глуп как баран. Чистой из уважения к отцу не гнал дурня, определив его в личные посыльные. Ну, грамотку там из приказа в приказ доставить да обед из харчевни для боярина притащить - на это ума у парня хватало. Ну а еще врать он умел как сивый мерин.
- Назарий Петрович! - возопил Гринька, бухаясь на колени. - Прости меня, дурака! Прикажи лучше в батоги меня бить без жалости, но к батьке не отправляй!
Ладно, - вздохнул дьяк, - к батьке погожу отправлять. Но, - нахмурил он бровь, - из молодших подьячих переведу я тебя обратно - в неверстанные писцы…
- Назарий Петрович, да я щас, мигом! - радостно возопил Гринька, срываясь с места.