Наконец он остановился. Не обращая внимания на проводников, которые, перегнувшись через ограждения, смотрели на него сверху, Дик Хаммердал бежал вдоль вагонов к локомотиву; добравшись до него, он набросил предусмотрительно прихваченное с собой одеяло на паровозный прожектор и закричал:
- Выключите весь свет!
Тотчас исчезли все фонари. Служащие Тихоокеанской железной дороги - люди опытные и, кроме того, мужественные и не лишенные здравого смысла. Они подумали, что этот призыв, наверное, имеет под собой основание, и мгновенно ему последовали.
- Дьявольщина! - раздался голос из кабины локомотива. - Какого черта вы закрыли фонарь? Кто вы такой и что все это значит?
- Какая разница, кто я, - сказал зверобой, - но там, дальше, обосновались индейцы, и сдается мне, что они разобрали путь.
- Проклятье! Снова эти краснокожие собаки! Как нам вас благодарить, приятель?
В темноте кто-то спрыгнул на землю, пожал Дику руку и отдал приказ открывать вагоны.
Буквально через минуту охотники были окружены толпой и поразились весьма значительному числу людей, выпрыгивающих из купе, чтобы узнать причину неожиданной остановки.
Вкратце Хаммердал обрисовал ситуацию и произвел большое впечатление на собравшихся пассажиров и персонал поезда.
- За последние полгода это уже третий случай, - сказал машинист, - они нападают на поезда и грабят их именно на этом участке, и всякий раз это оказывается делом рук проклятых огаллала, - это один из родов племени сиу, дикость и враждебность которых можно смягчить только пулей. Но на этот раз они ошиблись и получат все, что заработали. Сразу всю сумму! Они думают, что этот поезд полон товара, как и предыдущие, а охраны всего пять или шесть человек. Но к счастью, мы на этот раз загрузили пару сотен рабочих, которые едут строить мосты и тоннели в горах, а это храбрые люди и почти у всех при себе оружие, так что дело будет не таким уж трудным и, я думаю, доставит нам удовольствие.
Он поднялся на паровоз и спустил лишний пар, который с резким шипением вырвался из клапанов и наполнил окружающее пространство белым туманом. Затем он спустился обратно, чтобы оценить имеющиеся в его распоряжении силы, и сказал:
- Для начала скажите мне, приятель, как ваше имя? Должен же я знать, кого мы должны благодарить за столь важное предупреждение.
- Пока я жив, мое имя Хаммердал, сэр, Дик Хаммердал.
- Отлично, а как зовут его?
- Это все равно, сэр, как его зовут, но, поскольку у него по чистой случайности все-таки есть имя, думаю, что я никого не обижу, если оно вам станет известно. Он себя именует Пит Холберс, и это парень, на которого можно положиться.
- А остальные, вот он и тот, у лошадей?
- Эти двое - немцы из Германии; их имена - Генрих Мертенс и - вот чертово имя! - Петер Вольф. Не говорите эти два слова сразу, сэр, вы сломаете себе челюсть.
- Well, - захохотал машинист, - не у каждого такой чувствительный язык, как у вас, мистер Хаммердал!
- Хаммердал? Дик Хаммердал? - послышался вдруг глубокий, сильный голос, и сквозь толпу пробился какой-то мужчина.
- Welcome, дружище! Думал встретить вас в убежище, и вот на тебе. Никак не ожидал! Что вас привело сюда?
- Какая вам разница, Полковник, однако у меня при себе есть малость пороха, свинца и табаку. Здесь Длинный Пит, мы с ним сидели у мастера Винклаи, ирландца, и там, кстати, прихватили с собой двух немцев, которые хотели бы видеть Дедли-Гана, то есть вас.
- Дедли-Ган! - воскликнул машинист, подойдя поближе к неизвестному. - Так это в самом деле вы, сэр?
- Да, меня зовут и так! - последовал короткий и простой ответ. Говоривший был мужчина среднего роста, однако очень широк в плечах; на нем была обычная одежда зверобоя. Толпившиеся вокруг, услышав это имя, несколько отступили назад.
- Отлично, сэр, значит, с нами как раз тот, кому мы смело можем передать командование. Вы согласны взять на себя дело?
- Если джентльмены не имеют ничего против, тогда почему нет?
Ответом ему был гул общего одобрения. Этому известному охотнику, о котором все слышали, но едва ли кто знал в лицо кроме тех немногих, кого он собрал вокруг себя, спокойно можно было передать руководство предстоящей операцией.
- Естественно, они все согласны. Итак, мы ждем ваших приказаний, и пусть они последуют как можно быстрее! У нас нет времени; не стоит заставлять этих краснокожих мошенников ждать нас слишком долго, - решил инженер.
- Well, сэр, я только хотел бы сказать пару слов этому человеку! Дик Хаммердал, кто еще с вами из убежища?
- Никого, Полковник! Остальные - кто дома, а кто в горах.
- Но с вами должен быть кто-то еще, Дик, ведь, насколько я вас знаю, вы не ушли бы просто так от краснокожих, не оставив кого-нибудь присмотреть за ними.
- Какое это имеет значение, как я оттуда ушел, однако если вы принимаете Дика Хаммердала за идиота, который забыл оставить соглядатая, то вы в нем смертельно ошиблись, Полковник! Там остался один, и такой, что лучше не найти, - это Виннету, апач. Он увидел и предупредил нас там внизу, у ирландца, а потом пошел по следу огаллала и снова на нас наткнулся.
- Виннету, апач? - спросил машинист, в то время как по толпе прошел гул одобрения. - Боже, сегодня день встреч! Он один стоит целой компании охотников, и, если он на нашей стороне, это означает, что негодяи надолго запомнят эту ночь. Где он?
- Он залег как раз рядом с индейцами, с левой стороны от рельсов. Я думаю, там все в порядке, иначе он был бы уже здесь, чтобы нас предупредить.
- Хорошо, - произнес Дедли-Ган, - теперь я скажу вам свое мнение: мы разделимся на два отряда, которые пойдут на сближение с индейцами по двум сторонам от железной дороги. Один отряд поведу я, другой… давайте вы, сэр?
- Само собой! - сказал инженер. - Собственно, я не имею права покидать свой пост, но, с другой стороны, пара здоровых рук вам не помешает, а мой кочегар в состоянии присмотреть за машиной в мое отсутствие. Мне, конечно, не усидеть здесь, когда я услышу пальбу. Значит, я иду с вами! - И, повернувшись к персоналу, он продолжил: - Вы остаетесь у вагонов и будьте внимательны, иногда не знаешь, что может случиться. Том!
- Сэр! - ответил кочегар.
- Ты знаешь, как обращаться с машиной. Чтобы нам не терять времени, как только ты увидишь условный знак, поведешь поезд вперед. Но двигайся медленно, так медленно и осторожно, как только сможешь, - путь может быть поврежден! Что касается того, чтобы я вел второй отряд… Мистер Дедли-Ган, я не думаю, что подхожу для этого. Я буду драться, но я не вестмен и опыта в таких делах у меня нет. Думаю, будет лучше, если вы найдете кого-нибудь другого.
- Хорошо, сэр. Я не слишком охотно отпускаю вас, но здесь есть человек, который сделает свою половину дела так же хорошо, как я - свою, поэтому вы можете спокойно доверить ему людей. Дик Хаммердал, а вы что думаете по этому поводу?
- Полагаю, Полковник, что вы неспособны на неверные действия.
- Надеюсь! Хотите взять под начало половину людей?
- Хм, если люди за мной последуют, то я охотно поползу впереди! Порох у меня сухой и пуль в достатке. Думаю, мое ружье сумеет сказать пару ласковых слов краснокожим. Однако лошади, Полковник, должны остаться здесь - их посторожит Мертенс.
- Мне это не по душе, - возразил немец, - я иду с вами.
- Что вам по душе, а что нет - не время разбираться; но раз вы не хотите оставаться, так это может сделать другой, Петер Вольф, - к черту такие кривоногие имена!
Однако последний тоже отказался и лошадей поручили вниманию одного рабочего, из тех, что не имели при себе оружия.
Ударные силы были поделены. Дедли-Ган и Дик Хаммердал встали во главе отрядов; поезд остался стоять там где стоял, мужчины двинулись вперед. Через несколько минут над местностью воцарилась тишина, не нарушаемая никакими звуками. Все говорило о том, что мир и покой таят в себе приближающийся миг кровавого сражения.
Первый и довольно длинный отрезок пути прошли обычным шагом, не нагибаясь; однако, приблизившись к месту предполагаемой схватки, все легли на землю и поползли один за другим, отталкиваясь руками и ногами и заходя с двух сторон к месту, где засел противник.
- Уфф! - кто-то тихо сказал над ухом Дедли-Гана. - Всадники огненного коня могли бы остаться здесь и подождать, пока Виннету уйдет вперед и вернется!
- Виннету? - Дедли-Ган даже немного привстал. - Разве мой красный брат забыл, как выглядит его белый друг?
Виннету всмотрелся и, несмотря на темноту, узнав его, прошептал:
- Дедли-Ган! Благословен Большой Дух, показавший сегодня апачу твое лицо; пусть он благословит твою руку, чтобы она убила своих врагов! Мой брат скакал на огненном коне?
- Да. Золото, которое он нашел благодаря апачам, он продал на востоке и теперь едет обратно, чтобы найти еще. Зачем мой мудрый" брат хотел уйти и потом вернуться?
- Душа ночи черна, а дух вечера темен и угрюм; Виннету не смог узнать брата, лежащего на земле. Однако он видел человека, который стоит там, на холме, и ждет, когда придет поезд. Апач уйдет, чтобы закрыть глаза огаллала, потом он вернется! - В следующее мгновение он исчез.
Несмотря на темноту ночи, на близлежащем холме можно было различить фигуру человека, которая даже для тренированного глаза зверобоя представлялась смутным и неясным пятном на фоне усыпанного звездами неба. Очевидно, огаллала выставили дозорного, чтобы он вовремя увидел свет приближающегося поезда. Белому человеку было бы весьма трудно, а скорее, даже невозможно подобраться к нему незамеченным; Дедли-Ган, однако, хорошо знал, как отлично апач умеет ползать, и поэтому он понимал, что огаллала скоро исчезнет.