I. Из дорожного дневника
Ожидание длилось,
а проводы были недолги -
Пожелали друзья:
"В добрый путь! Чтобы – всё без помех!"
И четыре страны
предо мной расстелили дороги,
И четыре границы
шлагбаумы подняли вверх.Тени голых берез
добровольно легли под колеса,
Залоснилось шоссе
и штыком заострилось вдали.
Вечный смертник – комар
разбивался у самого носа,
Превращая стекло
лобовое
в картину Дали.Сколько смелых мазков
на причудливом мертвом покрове,
Сколько серых мозгов
и комарьих раздавленных плевр!
Вот взорвался один,
до отвала напившийся крови,
Ярко-красным пятном
завершая дорожный шедевр.И сумбурные мысли,
лениво стучавшие в темя,
Устремились в пробой -
ну попробуй-ка останови!
И в машину ко мне
постучало просительно время, -
Я впустил это время,
замешенное на крови.И сейчас же в кабину
глаза из бинтов заглянули
И спросили: "Куда ты?
На запад?
Вертайся назад!.."
Я ответить не смог -
по обшивке царапнули пули
Я услышал: "Ложись! Берегись!
Проскочили!
Бомбят!"Этот первый налет
оказался не так чтобы очень:
Схоронили кого-то,
прикрыв его кипой газет,
Вышли чьи-то фигуры -
назад, на шоссе – из обочин,
Как лет тридцать спустя,
на машину мою поглазеть.И исчезло шоссе -
мой единственно верный фарватер,
Только – елей стволы
без обрубленных минами крон.
Бестелесный поток
обтекал не спеша радиатор.
Я за сутки пути
не продвинулся ни на микрон.Я уснул за рулем -
я давно разомлел до зевоты, -
Ущипнуть себя зá ухо
или глаза протереть?!
В кресле рядом с собой
я увидел сержанта пехоты:
"Ишь, трофейная пакость, – сказал он, -
удобно сидеть!.."Мы поели с сержантом
домашних котлет и редиски,
Он опять удивился:
откуда такое в войну?!
"Я, браток, – говорит, -
восемь дней как позавтракал в Минске.
Ну, спасибо! Езжай!
Будет время – опять загляну…"Он ушел на восток
со своим поредевшим отрядом,
Снова мирное время
в кабину вошло сквозь броню.
Это время глядело
единственной женщиной рядом,
И она мне сказала:
"Устал! Отдохни – я сменю!"Всё в порядке, на месте, -
мы едем к границе, нас двое.
Тридцать лет отделяет
от только что виденных встреч.
Вот забегали щетки,
отмыли стекло лобовое, -
Мы увидели знаки,
что призваны предостеречь.Кроме редких ухабов,
ничто на войну не похоже, -
Только лес – молодой,
да сквозь снова налипшую грязь
Два огромных штыка
полоснули морозом по коже,
Остриями – по-мирному -
кверху,
а не накренясь.Здесь, на трассе прямой,
мне, не знавшему пуль,
показалось,
Что и я где-то здесь
довоевывал невдалеке, -
Потому для меня
и шоссе словно штык заострялось,
И лохмотия свастик
болтались на этом штыке.
II. Солнечные пятна, или Пятна на солнце
Шар огненный всё просквозил,
Всё перепек, перепалил,
И как груженый лимузин
За полдень он перевалил, -
Но где-то там – в зените был
(Он для того и плыл туда),
Другие головы кружил,
Сжигал другие города.Еще асфальт не растопило
И не позолотило крыш,
Еще светило солнце лишь
В одну худую светосилу,
Еще стыдились нищеты
Поля без всходов, лес без тени,
Еще тумана лоскуты
Ложились сыростью в колени, -Но диск на тонкую черту
От горизонта отделило, -
Меня же фраза посетила:
"Не ясен свет, когда светило
Лишь набирает высоту".Пока гигант еще на взлете,
Пока лишь начат марафон,
Пока он только устремлен
К зениту, к пику, к верхней ноте,
И вряд ли астроном-старик
Определит: на Солнце – буря, -
Мы можем всласть глазеть на лик,
Разинув рты и глаз не щуря.И нам, разиням, на потребу
Уверенно восходит он, -
Зачем спешить к зениту Фебу?
Ведь он один бежит по небу -
Без конкурентов – марафон!Но вот – зенит. Глядеть противно
И больно, и нельзя без слез,
Но мы – очки себе на нос
И смотрим, смотрим неотрывно,
Задравши головы, как псы,
Всё больше жмурясь, скаля зубы, -
И нам мерещатся усы -
И мы пугаемся, – грозу бы!Должно быть, древний гунн Аттила
Был тоже солнышком палим, -
И вот при взгляде на светило
Его внезапно осенило -
И он избрал похожий грим.Всем нам известные уроды
(Уродам имя легион)
С доисторических времен
Уроки брали у природы, -
Им апогеи не претили
И, глядя вверх до слепоты,
Они искали на светиле
Себе подобные черты.И если б ведало светило,
Кому в пример встает оно, -
Оно б затмилось и застыло,
Оно бы бег остановило
Внезапно, как стоп-кадр в кино.Вон, наблюдая втихомолку
Сквозь закопченное стекло -
Когда особо припекло, -
Один узрел на лике челку.
А там – другой пустился в пляс,
На солнечном кровоподтеке
Увидев щели узких глаз
И никотиновые щеки…Взошла Луна, – вы крепко спите.
Для вас – светило тоже спит, -
Но где-нибудь оно в зените
(Круговорот, как ни пляшите) -
И там палит, и там слепит!..
III. Дороги… Дороги…
Ах, дороги узкие -
Вкось, наперерез, -
Версты белорусские -
С ухабами и без!
Как орехи грецкие
Щелкаю я их, -
Говорят, немецкие -
Гладко, напрямик…Там, говорят, дороги – ряда пó три
И нет дощечек с "Ахтунг!" или "Хальт!".
Ну что же – мы прокатимся, посмотрим,
Понюхаем – не порох, а асфальт.Горочки пологие -
Я их щелк да щелк!
Но в душе, как в логове,
Затаился волк.
Ату, колеса гончие!
Целюсь под обрез -
С волком этим кончу я
На отметке "Брест".Я там напьюсь водички из колодца
И покажу отметки в паспортах.
Потом мне пограничник улыбнется,
Узнав, должно быть, или – просто так…После всякой зауми
Вроде "кто таков?" -
Как взвились шлагбаумы
Вверх, до облаков!
Взял товарищ в кителе
Снимок для жены -
И… только нас и видели
С нашей стороны!Я попаду в Париж, в Варшаву, в Ниццу!
Они – рукой подать – наискосок…
Так я впервые пересек границу
И чьи-то там сомнения пресёк.Ах, дороги скользкие -
Вот и ваш черед, -
Деревеньки польские -
Стрелочки вперед;
Телеги под навесами,
Булыжник-чешуя…
По-польски ни бельмеса мы -
Ни жена, ни я!Потосковав о ломте, о стакане,
Остановились где-то наугад, -
И я сказал по-русски: "Прошу, пани!"
И получилось точно и впопад!Ах, еда дорожная
Из немногих блюд!
Ем неосторожно я
Всё, что подают.
Напоследок – сладкое,
Стало быть – кончай!
И на их хербатку я
Дую, как на чай.А панночка пощелкала на счетах
(Всё как у нас – зачем туристы врут!
И я, прикинув разницу валют,
Ей отсчитал не помню сколько злотых
И проворчал: "По-божески дерут"…Где же песни-здравицы, -
Ну-ка, подавай! -
Польские красавицы,
Для туристов – рай?
Рядом на поляночке
Души нараспах -
Веселились панночки
С граблями в руках."Да, побывала Польша в самом пекле, -
Сказал старик – и лошадей распряг… -
Красавицы-полячки не поблекли -
А сгинули в немецких лагерях…"Лемеха въедаются
В землю, как каблук,
Пеплы попадаются
До сих пор под плуг.
Память вдруг разрытая -
Неживой укор:
Жизни недожитые -
Для колосьев корм.В мозгу моем, который вдруг сдавило
Как обручем, – но так его, дави! -
Варшавское восстание кровило,
Захлебываясь в собственной крови…Дрались – худо-бедно ли,
А наши корпуса -
В пригороде медлили
Целых два часа.
В марш-бросок, в атаку ли -
Рвались как один, -
И танкисты плакали
На броню машин…Военный эпизод – давно преданье,
В историю ушел, порос быльем -
Но не забыто это опозданье,
Коль скоро мы заспорили о нем.Почему же медлили
Наши корпуса?
Почему обедали
Эти два часа?
Потому что танками,
Мокрыми от слез,
Англичанам с янками
Мы утерли нос!А может быть, разведка оплошала -
Не доложила?… Что теперь гадать!
Но вот сейчас читаю я: "Варшава" -
И еду, и хочу не опоздать!1973
* * *
Лес ушел, и обзор расширяется,
Вот и здания проявляются,
Тени их под колеса кидаются
И остаться в живых ухитряются.Перекресточки – скорость сбрасывайте!
Паны, здравствуйте! Пани, здравствуйте!
И такие, кому не до братства, те -
Тоже здравствуйте, тоже здравствуйте!Я клоню свою голову шалую
Пред Варшавою, пред Варшавою.
К центру – "просто" – стремлюсь, поспешаю я,
Понимаю, дивлюсь, что в Варшаве я.Вот она – многопослевоенная,
Несравненная, несравненная!
Не сровняли с землей, оглашенные,
Потому она и несравненная.И порядочек здесь караулится:
Указатели – скоро улица.
Пред старушкой пришлось мне ссутулиться:
Выясняю, чтоб не обмишулиться.А по-польски – познания хилые,
А старушка мне: "Прямо, милые!" -
И по-нашему засеменила, и
Повторяла опять: "Прямо, милые…"…Хитрованская Речь Посполитая,
Польша панская, Польша битая,
Не единожды кровью умытая,
На Восток и на Запад сердитая,