1
Еще лет десять назад, когда вышли в свет последние издания сборников, подготовленных И. Н. Розановым, создавалось впечатление, что первым русским поэтом, чьи стихи стали петься, был М. В. Ломоносов, да и у него в устный обиход вошло только одно стихотворение. В действительности же "оживление" поэзии музыкой, проникновение стихов в музыкально-поэтический быт, как установлено в последнее время, началось значительно раньше.
В средневековой Руси устная народная поэзия и литература (письменность) хотя и соприкасались чаще, чем это принято думать, все же устная поэзия оставалась по преимуществу песенной, письменность же поэзии в собственном смысле этого слова долгое время не знала. Первые известные нам русские стихи (вирши) датируются концом XVI - началом XVII века, но о судьбе их в интересующем нас плане ничего достоверного неизвестно. Самая ранняя из дошедших до нас авторских "песен" XVII века - анонимные стихи о "весновой службе"- в музыкально-поэтический быт не проникла. Элементы индивидуального литературного творчества можно усмотреть лишь в некоторых песнях, записанных в 1619–1620 годах для английского путешественника Р. Джемса. Песни П. А. Квашнина и других авторов XVII века, созданные как стилизации в духе народной любовно-бытовой лирики, по-видимому, остались фактом литературы - может быть, именно потому, что не могли внести в быт ничего принципиально нового по сравнению с народной песней.
И все-таки, когда мы переходим в XVII век, здесь уже нет недостатка в фактах, которые со всей очевидностью свидетельствуют, что виршевая поэзия того времени была, в сущности даже более песенной, чем книжной. Правда, первоначально это были преимущественно духовные гимны, или пса́льмы, - трехголосные песни, исполнявшиеся хором без инструментального сопровождения (a capella). В "Лексиконе славеноросском", составленном Берындою и изданном в 1627 году, уже находим и соответствующие определения: "Псалом - пение, песенка, игранная на инструменты, або спеваная песнь" и "Песнь - песенка, так спеваная, як граная…". Указание в "Лексиконе" на инструмент не должно смущать: оно воссоздает каноническое представление о пении религиозных гимнов в сопровождении струнного инструмента древних евреев. На Руси же, в музыкально-поэтическом обиходе, пса́льма - не то же, что псалом, и исполнялась она не как "граная", а как "спеваная песнь", без аккомпанемента. Среди авторов псальм XVII века следует назвать в первую очередь Дмитрия Ростовского, чьи произведения перешли в рукописные песенники XVIII века, и монаха Новоиерусалимского монастыря (под Москвой) Германа, чьи песни встречаются в песенниках с начала 1680-х годов и доходят до XIX века (их можно встретить, например, в сборнике П. Бессонова "Калики перехожие").
Особенно же замечательна стихотворная "Псалтырь" Симеона Полоцкого, опубликованная в 1680 году и тогда же положенная на музыку композитором В. П. Титовым, первым выдающимся мастером хоровой музыки ("Псалтырь рифмотворная", содержащая 135 псальм). "Псалтырь" Полоцкого - Титова представляет собой важный факт русской музыкально-поэтической культуры конца XVII века, порывающей с церковно-каноническим стилем. Псальмы Полоцкого - Титова исполнялись не в культовых целях, а в домашнем быту и удовлетворяли уже больше эстетическим, нежели религиозным чувствам русских людей той эпохи. Именно здесь берет свое начало традиция оригинальных переложений русскими поэтами псалмов, которые служили им удобной, хотя и не всегда безопасной формой выражения передовых философских и общественных воззрений (Ломоносов, Державин, Пушкин). В рукописных песенниках XVIII века встречаются псальмы на стихи Полоцкого и с музыкой неизвестных композиторов (например, "Муж буй в сердцы глаголаше…"), что лишний раз свидетельствует об их популярности. Проникли в песенники и другие произведения С. Полоцкого - например, восемь стихотворений из "Рифмологиона". Таким образом, Полоцкий по праву может считаться первым известным русским поэтом-песенником, чье творчество вылилось в формы, обусловленные характером и уровнем современной ему культуры.
В XVII веке, наряду с духовными псальмами, появляются и светские песни. Зародыши любовной лирики некоторые исследователи видят уже в переложениях "Песни песней" Ф. Скорины (XVI в.) и М. Хоныкова (1670-е годы). Но, независимо от "Песни песней", среди псальм конца XVII - начала XVIII века появляются тексты, далекие по своему содержанию от традиционных для древнерусской поэзии мотивов. Так, в рукописный сборник "Псалмы душеполезные", хранящийся в Государственной публичной библиотеке в собрании Ф. И. Буслаева, включено восемь приветственных и любовных песен. В другом сборнике, "Канты и псальмы", также принадлежавшем Буслаеву, находим застольную песню неизвестного автора, где, между прочим, есть такая строфа:
Покинем все печали,
Гуляючи с друзьями,
Любовью будем жарки,
Примемся все за чарки.
Тематика светских песен конца XVII - начала XVIII века оказывается довольно разнообразной - здесь и описания баталий, и поздравления царей с победой, и песни о воссоединении Украины с Россией, и о пользе учения (например, "Отроче юный, из детства учися…" С. Полоцкого), и даже о "свободности" и о "фортуне", но преимущественно это песни застольные ("Для чего не веселить ся…", "Здравствуй тот, кто пьет…", "Пейте, братцы, попейте…") и песни любовного содержания - достаточно чувствительные и даже галантные. Последние долгое время приписывались В. Монсу, но современные исследователи полагают, что большая их часть принадлежит неизвестным поэтам и, возможно, какой-то талантливой поэтессе Петровского времени. Правда, песни светского содержания занимали в песенном репертуаре XVII века еще весьма скромное место. По подсчетам А. В. Позднеева, в известных нам песенниках XVII века встречается свыше 440 песен, и из них только 20 разрабатывают "мирские" сюжеты (некоторые из них, впрочем, распространялись в большом количестве вариантов - например, песня "Ах, свет горький…" насчитывает их до тридцати). Как можно заключить на основании изучения рукописных песенников, светская песенная виршевая поэзия бытовала преимущественно в средних слоях городского населения. Именно эта демократическая городская среда и составила ту аудиторию, к которой прежде всего и обратятся Феофан Прокопович, Кантемир, Тредиаковский и Ломоносов и которая на протяжении всего XVII века окажется наиболее восприимчивой к песнетворчеству русских поэтов и композиторов. Она станет и основным передатчиком новых песен в крестьянскую массу, хотя многие эти песни усваивались крестьянами и непосредственно от музицирующих дворян, особенно в помещичьих усадьбах.
Между светскими псальмами XVII века и романсами середины XVIII века лежит безбрежное, еще мало исследованное море так называемых кантов (от латинского cantus - пение, песня), то есть бытовых песен светского содержания, сначала, как и псальмы, трехголосных, а затем одноголосных, отличавшихся от псальм четким членением на куплеты, ясностью и отчетливостью ритма, но исполнявшихся также без музыкального сопровождения.