Точно так же следует ответить и нам: есть права и права. Если они действуют в качестве рабочего инструмента общественных и экономических отношений, если не пытаться утверждать их в вакууме, в отрыве от живой традиции данного общества и подрывать тем самым национальные интересы и суверенитет страны – тогда мы уважаем эти права, охраняем и заботимся о них.
Но такие права не нужны нашим "правозащитникам", которые двадцать лет спустя после освобождения России от большевистского гнета продолжают жить идеями разрушения и ненависти к своей стране, не видят и не хотят видеть ее новой жизни. Их уместно уподобить бородачу с автоматом, который вышел из лесу навстречу перепуганной старушке:
– Бабка, где немцы?
– Немцы?! Немцев, касатик, уже двадцать лет как прогнали.
– Да ну? А я-то все поезда под откос пускаю…
Бородач, по крайней мере, сумел переосмыслить свою
миссию. Куда там "правозащитникам"! Версия вышеприведенной истории в оформлении "борцов за права человека" звучала бы по-другому:
– …Немцев, касатик, уже двадцать лет как прогнали.
– Кремлевская пропаганда! Пущу-ка для верности под откос еще парочку пассажирских составов…
Если "права человека" становятся наднациональной силой, неким идолом или демиургом, который бросает вызов Творцу и заменяет собою трезвый христианский взгляд на человека и общество, – тогда простите, таким правам у нас нет места. И не будет.
– Кто имеет право называть себя православным христианином?
– Можно смело ответить одним словом: никто. Если кому-то, по примеру вышеупомянутого Раскольникова, придет в голову утверждать для себя подобное "право", такой человек заслуживает глубокого сочувствия.
У нас нет и не может быть никакого "права" на имя христианина. У нас есть Христос – наш Бог, Создатель и Спаситель, Который принял крестную смерть ради жизни каждого из нас и Которого мы призываем в надежде, что, несмотря на все наши грехи, недостатки и слабости, мы окажемся достойны Его святого имени. Эта надежда мобилизует нашу волю к борьбе: назвать себя христианином – значит пойти добровольцем на войну с грехом и злом в своей душе.
В некоторых случаях, однако, приходится примеривать это имя не к себе, а к другим. Скажем, приходит в церковь человек и просит помолиться о его умерших родных, а мы спрашиваем его, были ли они православными. Здесь мы должны проявлять максимум снисходительности и милосердия: в самом деле, возможно ли утверждать, что кто-либо не был христианином, если Сам Христос принял в райские обители висевшего на кресте разбойника и злодея? Поэтому в такой ситуации мы следуем самому простому и широкому правилу: считаем православным всякого, кто был крещен в Православной Церкви и не покончил свою жизнь самоубийством.
– Что такое толерантность и как она уживается с самобытностью? Можно ли вообще говорить о какой-то самобытности, если от нас требуется толерантность ко всему подряд?
– В Обращении Святейшего Патриарха Алексия на Епархиальном собрании 2007 года говорится:
"Сегодня мы сталкиваемся с ситуацией, когда не просто разрушаются традиционные ценности, но и активно внедряются в общественное сознание ценности ложные, например толерантность, возведенная в ранг фундаментальной основы современного западного общества. Все существующие программы по формированию толерантности нацелены не столько на воспитание в людях "терпимости", сколько на изменение духовных основ личности и характера межличностных взаимоотношений".
– На Западе, особенно в США, 14 февраля отмечают День святого Валентина, праздник влюбленных. Пытаются насадить его и у нас. Как появился этот праздник? Христианский ли он?
– В Римо-Католической Церкви 14 февраля совершают память мученика Валентина, епископа города Интерамны (современный Терни) в Италии. Вместе со своими учениками он принял смерть за Христа около 270 года, во время преследования христиан при императоре Клавдии II – одной из многократных попыток на протяжении двух с половиной сотен лет уничтожить под корень христианскую веру. Вот таков истинный День святого Валентина.
Православная Церковь, разумеется, чтит память этого святого – но не 14 февраля, а 12 августа (нового стиля). В январе 2003 года из Терни в Москву была доставлена частица мощей святого Валентина. Она находится в храме Христа Спасителя, и каждый верующий может помолиться перед ней святому мученику об укреплении веры, о просвещении и спасении.
Откуда же взялся День влюбленных? Оказывается, в Западной Европе с глубокой древности бытовала примета: в середине февраля ласточки разбиваются на пары и начинают строить гнезда. По совпадению дат у людей возникла ассоциация с днем памяти святого. В Британской энциклопедии (издание 2000 г.) на этот счет говорится об "отсутствии связи со св. Валентином или событиями его жизни". Так что все истории о такого рода связях для доверчивых слушателей, зрителей и читателей проходят по разряду творчества сивого мерина.
Характерно, что в Средние века День влюбленных в народном сознании был неотделим от создания семьи, от дома, от рождения детей. Но впоследствии ситуация меняется. Уже в "Гамлете" Шекспира Валентинов день становится предметом непристойного бреда обезумевшей от горя Офелии (IV акт, сцена 5), а дьявол в "Фаусте" (часть I, сцена 19) цитирует эти строки, издеваясь над несчастной Маргаритой:
Не жди, не верь:
Войдешь теперь
Девицей в дверь,
А выйдешь не девицей!
С чем ассоциируется сегодня Валентинов день, думаем, никому разъяснять не надо. Его недавнее вторжение в нашу жизнь из "цивилизованных западных стран" несет с собой безошибочную печать назойливой коммерции и полового разврата. Сами видите, что это за "праздник" и много ли в нем христианского.
– Какое право имеют христиане брать в руки оружие, если Христос прямо сказал: "Не противься злому"? А что война – это зло, никому объяснять не надо. – Потому мы и берем в руки оружие, из двух зол выбираем меньшее: покориться врагу или дать ему вооруженный отпор. Подробнее на эту тему смотрите VIII раздел "Основ Социальной концепции Русской Православной Церкви". Что касается цитаты из Евангелия, то перечитайте внимательно Нагорную проповедь, в частности конец 5-й главы Евангелия от Матфея, и убедитесь, что здесь идет речь о вашем личном противнике, а не о защите ваших близких. И впредь старайтесь не ссылаться на Писание в отрыве от контекста, как это делают "иеговисты" и другие враги Христа.
– Почему православные поклоняются изображениям на иконах, Божией Матери, просят у Нее помощи и поддержки? Где об этом сказано в Священном Писании?
– Вопрос этот, как и всякий серьезный, глубокий вопрос, может иметь ответы на нескольких различных уровнях. Иногда можно ответить просто "да" или "нет", иногда бывает уместно вспомнить мудрую русскую пословицу: "Простота хуже воровства".
Итак, 1-й уровень. Вы спрашиваете про "поклонение изображениям", "поклонение Божией Матери". Однако даже детям известно, что православные христиане поклоняются одному истинному Богу – как того требует от нас Он Сам. Людям же, составляющим тело Церкви – святым, или Небесным Силам, или священным книгам (например, Библии), или священным изображениям и предметам, – воздается подобающее почитание. Разница между тем и другим зафиксирована Седьмым Вселенским собором более 1200 лет тому назад.
Что касается выражений о "поклонении", которые можно встретить в некоторых богослужебных текстах и проповедях, то все они имеют метонимический или метафорический смысл (как мы, например, говорим "страшно доволен", или "отряд в сто сабель"), что совершенно ясно из контекста и ни у кого, кто мало-мальски знаком с христианством, не вызывает никаких недоумений.
И далее, в связи с другим вопросом: где-нибудь в Писании сказано, что надо просить помощи и поддержки у вашей родной матери? или что не надо переходить улицу на красный
свет? или что дважды два – четыре? Так зачем же вслед за "иеговистами" и другими разносчиками религиозного товара, врагами Христа и России, лицемерить и лгать на Тело Христово – Его Святую Церковь?..
2-й уровень. Здесь мы говорим о самом Священном Писании, которое в равной мере любят и почитают и православные, и инославные верующие (протестанты традиционных конфессий). Можно ли в нем найти обоснование для тех или иных догматических норм, богослужебных и повседневных обычаев Православной Церкви? Разумеется, можно – и на этот предмет существует немало общедоступной литературы на все вкусы.
3-й уровень. Допустим, мы нашли те или иные главы Священного Писания и хотим их обсудить. Но способны ли мы их до конца понять? И что для этого нужно? Ведь написаны они почти две тысячи лет назад, адресованы людям совершенно другой культуры, чем наша, и к тому же на другом языке. Какая реальность стоит за древнееврейскими и греческими словами и выражениями, которые мы сегодня по-русски, подчас не особенно задумываясь, передаем как Бог, Сын Божий, Христос, Святой Дух, спасение, оправдание, искупление, Царство Божие – и многими другими?
Итак, для серьезного разговора о Писании необходимо знание древних языков, а главное – той культурно-исторической среды, в которой оно возникло. Попытка говорить о трудных для понимания местах Святого Писания без такого багажа ставит нас в положение известного героя, которому было сказано: "Суди, дружок, не выше сапога".
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...