Американские танки уже завернули за угол дома, когда из щели на противоположном берегу выскочил еще один стрелок, вскинул на плечо железную трубу с насаженной на конец бутылкой и нажал на спусковой крючок фаустпатрона. Бутылка с воем вырвалась из железной трубы, отплюнулась длинным хвостом огня и понеслась в сторону, где только что находились танки. Опоздал фаустпатронщик, на малую малость опоздал.
Снаряд шлепнулся на мокрую, курящуюся туманом землю, подскочил высоко, будто резиновая безделушка, вновь клюнул в землю и взорвался. Вверх взвился столб цветного сиреневого дыма, следом из столба вывалилась огненная простынь.
- Эта хренотень танковую броню прожигает насквозь. - Коняхин выругался, высунул из-под плащ-палатки ствол автомата, цикнул со вздохом: - Жаль, эта штука до сумасшедших детсадовцев дострелить не сможет.
Да спиной послышался натуженный рев - шли грузовые машины. Недавно в их полк с Урала поступили новенькие ЗИСы, очень прочные, будто из одного куска железа да из четырех кусков монолитной резины сработанные: один отбившийся от колонны зис неожиданно наехал на мину, так ему хоть бы что, только деревянный борт выломало да оторвало колесо, и все.
Капитан приподнял голову, услышал натуженные подвывы зисовских моторов у себя за спиной и проговорил облегченно:
- Наконец-то!
Минут через пять сквозь погустевшую наволочь дождя протиснулся один зис, развернулся на площадке около моста. На буксирном крюке у него, прихваченная мертвым сцепом, "висела" пушка с ободранным щитом, в зазубринах - не раз попадала под немецкий огонь, выстрадала войну так же, как и любой солдат их полка.
Из кузова зиса выпрыгнули трое, одного из них капитан знал - это был землячок из Кемеровской области, младший лейтенант Фильченко, ногастый, долговязый, носастый, с круглыми, немигающими, как у совы, глазами.
Увидев Горшкова, Фильченко улыбнулся во весь рот, от уха до уха, так, что стали видны редкие крупные зубы, - проговорил мощным певческим басом:
- Земеля!
В ответ Горшков вскинул одну руку, спросил:
- Где там мой Мустафа застрял, не видел?
- Видел. На последней машине едет, манатки везет.
- Ладно, раз это так, - успокоенно произнес капитан.
- Как тут обстановочка?
- На той стороне, справа от моста, фаустпатронщики засели. Один американский танк подбили. Видишь, чадит?
Фильченко прищурился, острым совиным взором он разглядел все мигом, сощурился болезненно - жалел подбитых танкистов.
- А где этих недоумков с фаустпатронами засекли?
- Справа от моста темную щель видишь? Оттуда они и выскакивают… Как из преисподней. Коняхин, укажи лейтенанту цель поточнее.
Коняхин зашевелился, достал из кармана бумажку с крохотным чертежом, на котором был намечен мост с береговой линией, развернул ее и потыкал пальцем в дождевой туман.
- Товарищ капитан точно определил - эти гниды сидят вон в той темной щели. Это, судя по всему, русло ручья, и там наверняка есть укрепление. Вылезают именно оттуда, - саданут из своей железной дуры бутылкой и снова ныряют назад.
Младший лейтенант потеребил нос длинными пальцами и скомандовал своим артиллеристам:
- Братцы, разворачивай орудие! - На водителя зиса шикнул: - Отъезжай, не занимай место.
На площадку, примыкавшую к мосту, исковыренную снарядами, засыпанную землей и кусками асфальта, выехала вторая машина.
- Вот и второй ствол прибыл, - довольно проговорил капитан, потер руки: - Хор-рошее дело!
Младший лейтенант Фильченко действовал проворно: его пушкари за минуту установили орудие, раздвинули стальные сошники пошире, чтобы при выстреле пушка не поехала назад и не изувечила людей, заряжающий поспешно загнал в ствол снаряд. Доложился командиру:
- К стрельбе готов!
Фильченко сам встал к прицелу, закрутил рукоять наводки, быстро нащупал стволом орудия цель и озадаченно приподнялся над щитом - темная ручейная щель была пуста, хоть бы кто-нибудь показался в ней…
- Чего ждешь, Фильченко? - поинтересовался капитан.
- Как чего? Развития событий, - не замедлил отозваться Фильченко. Будто в театре.
- Это каких же таких событий? - В голосе капитана послышались ироничные нотки.
- Сейчас кто-нибудь из американцев выскочит… Обязательно.
- Ну и что?
- Это нам на руку.
Младший лейтенант как в воду глядел: на противоположной стороне послышался резкий рев мотора, и на набережную на полном ходу вынесся американский "шерман". Разворачиваться он не стал, развернул только башню. На рев мотора, как мухи на мед, выскочили из своего убежища два фаустпатронщика с диковинными длинными трубами, увенчанными толстыми бутылками…
Танк, спеша, выстрелил первым, и тут же механик-водитель дал задний ход. Снаряд, дымя, пронесся мимо фаустпатронщиков и взорвался в мокром обгорелом парке.
Фаустпатронщики выстрелили ответно, хотя могли бы и не стрелять - ясно было: не попадут, ушел танк. Один фаустпатрон горящим болидом унесся в реку, булькнул, почти не потревожив воду - пошел на корм рыбам, другой всадился в стену полуразрушенного кирпичного дома и растекся по ней жидкой огненной простынею.
В это время младший лейтенант взмахнул рукой, будто шашкой, наводчик, выжидательно смотревший на него, рванул за витой кожаный шнур пуска, пушка рявкнула устрашающе, отплюнулась огнем и длинный рычащий сноп этот в то же мгновение накрыл активистов гитлерюгенда.
В воздух полетели какие-то тряпки, изогнутая кольцом железка - труба от фаустпатрона, комья земли… Когда огонь опал, фаустпатронщиков уже не было - растворились в снопе взрыва.
- Вот и все проблемы, - сказал Фильченко и довольно хлопнул ладонью о ладонь, - у фаустпатронщиков руки больше чесаться не будут, - американцы могут подарить мне пару банок тушенки.
Бойцы тем временем отцепили от зиса второе орудие.
- Ставьте на прямую наводку, - скомандовал капитан, - цель - любая машина, которая появится на мосту.
- А если это будут американцы? - недоуменным тоном спросил Фильченко.
- Американцев я и имею в виду в первую очередь.
- Но это же союзники… - Брови на лице Фильченко, словно две мохнатые птички, взлетели вверх.
- Выполняйте приказ, лейтенант, - жестким голосом, на "вы", произнес Горшков, потом добавил, уже примиряюще: - Сам понимаешь, не мое это решение… Не знаю, может быть, это решено в самом Кремле.
- Есть выполнять приказ, - разом угаснув, проговорил младший лейтенант.
Два орудия установили на площадке, испятнанной следами зисов, третье чуть в стороне, ствол его также навели на мост. Горшков оттянул рукав гимнастерки, глянул на часы и поморщился, будто на зубы ему попала пара кислых жестких ягод.
- Где минеры, Фильченко, а? - раздраженно спросил он у младшего лейтенанта. - Куда они подевались?
- Я за минеров не отвечаю, товарищ капитан.
- Знаю. - Горшков вновь поморщился: командиров много, а отвечать некому.
У него на руках имелся, - как говорят в таких случаях, - приказ командира полка: на мост союзников не пускать, как бы те ни рвались… Вывести орудия на прямую наводку, а сам мост заминировать. Ежели что - взрывать к чертовой матери.
В комнате у командира полка тогда находился генерал - пожилой, одышливый, по фамилии Егоров, - командир дивизии.
- Да-да, сынок. - Кивком крупной седой головы комдив подтвердил слова полковника. - Это так! - Развел в стороны тяжелые крестьянские руки. - Всему причина - высшие силы, - произнес он непонятную фразу и неохотно улыбнулся.
Он мог бы ничего не говорить, и без этого все было понятно, но генерал посчитал нужным поставить в разговоре именно эту точку: под высшими силами он подразумевал политику и тех, кто готовит ее у себя на кухне вместе с яичницей.
Капитан вновь с досадою глянул на наручные часы:
- Ах, минеры, минеры!
В дело это словно бы кто-то вмешался - через пять минут к Горшкову подбежал маленький человечек в каске, помеченной вмятиной - по скользящей прошел осколок, след был приметный, если во время удара каска находилась на голове маленького человечка, то ему здорово повезло.
- Командир взвода саперов лейтенант Кнорре! - подбежавший вскинул руку к каске.
"Ого, какая громкая фамилия! - невольно отметил Горшков. - По-моему, есть писатель с такой фамилией. До войны я читал в журнале "Огонек" его произведения".
- Задерживаться изволите, лейтенант, - недовольно проговорил он.
- Простите, по дороге нас обстреляли, - виновато пробормотал Кнорре, - пришлось повоевать.
- Задание свое знаете?
- Так точно! - лихо отрапортовал маленький лейтенант.
- Тогда - вперед!
Горшков и не заметил, как маленький лейтенант оброс бойцами, такими же низкорослыми, шустрыми, чернявыми, как и он сам. Саперы проворно полезли на мост - минировать настил, быки, массивные металлические балясины.
- Поторапливайтесь, поторапливайтесь, ребята, - подогнал их капитан и поискал глазами: не появился ли ординарец Мустафа?
Застрял где-то Мустафа, хотя должен был, как обещал Фильченко, прибыть с бойцами последнего зиса - разведку всегда оставляли в прикрытии. Впрочем, ее всегда бросали и в первые ряды, в авангард… Да и Мустафа был хорошо известен всему их полку - 685-му артиллерийскому.
На той стороне на набережную вновь выехали американские танки - союзники уже поняли, что сумасшедших юнцов-фаустпатронщиков придавила русская пушка, больше детишки не будут баловать, - на скорости проскочили вперед, остановились у догорающей машины и задрали стволы пушек - словно бы салютовали русским артиллеристам.