* * *
Утром он появился, как всегда, сияющий, гладковыбритый, в светском костюме и шляпе с кисточкой.
– Ну, как спалось? Какие сны вам снились в противоположном полушарии? – Не ожидая ответов, продолжал: – Сегодня день ознакомления с Нью-Йорком. Так сказать, общий обзор. Вот вам план города для туристов. Смотрите: как шахматная доска. В Нью-Йорке невозможно заблудиться – все стриты пронумерованы, их пересекают авеню, каждая со своим названием. Я пригнал свою машину. Буду вашим гидом. Не возражаете? Вперед, за мной!
Машина оказалась с опущенным верхом.
– Я специально приехал на кабриолете, чтобы у вас был широкий обзор.
– Дядя Том, у вас несколько машин? – спросила Катя.
– Да, милая, эта специально для прогулок, особенно, летних, загородных. Нравится?
– Очень.
– Я подарю ее тебе, как только ты получишь права. Кстати, сразу после устройства с жильем вам всем надо пройти курс обучения в автошколе и получить права. Без автомобиля в Америке жить невозможно.
Разместились в мягких, ласкающих, кожаных сиденьях. Чуть слышно замурлыкал мотор, и Том влил машину в бесконечный поток сверкающих глянцем автомобилей.
– Начнем с главной улицы, – сказал Том. – В Москве это улица Горького. У нас…
– Бродвей! – подсказала Катя.
– Бродвей – это показуха, – весело поправил Том. – Его мы будем смотреть ночью, когда он весь в прыгающих, пульсирующих, брызжущих огнях, как у дьявола в преисподней. Главная, не только в Нью-Йорке, но и во всей Америке, Пятая авеню! У вас и у нас живут на главных улицах ВИП-персоны – вери импотент персоне. По вашим понятиям, номенклатурные, они у вас ВИП по должностям, а наши ВИП – по деньгам, по богатству.
Машина покатилась по чистой, ухоженной улице, с не очень высокими домами. Из многих подъездов, пересекая тротуар, к дороге подходили цветные тенты, защищающие от дождя или солнца. Около одного из них, темно-зеленого, Том сбавил ход:
– Здесь два этажа занимает Катрин Онассис, дочь миллиардера, владельца нефтяного флота.
Андрей, демонстрируя свою осведомленность, веско сказал:
– Она не ваша, а наша ВИП-персона, потому что вышла замуж за русского и приехала с ним в Москву.
Том хохотнул:
– Ха-ха! Правильно, Андрюшенька. Но если быть совсем точным, она высмотрела себе в мужья не русского, а одессита Сережу. Но это уже в прошлом, теперь у нее другой муж. Она живет как при коммунизме – все у нее по потребности, даже мужья.
Плавно продвигаясь мимо другого дома, Колдер продолжал:
– В этом белом красавце живет вдова убитого президента Кеннеди. Она занимает этаж. Кстати, Андрюша, ты знаешь продолжение семейной жизни Онассисов?
– Нет, не знаю.
– Жаклин Кеннеди стала мачехой Катрин, она вышла замуж за ее отца. Но и ее замужество было не долгим: старик умер. Наследницей его миллионов стала Катрин. Она откупилась от Жаклин, выделив ей мизерную сумму – всего 26 миллионов. На Пятой авеню имеют апартаменты многие самые богатые американцы. Это для престижа. Но живут они за городом, на дачах, виллах и даже в замках.
Том прибавил скорости и продолжал рассказ:
– Теперь для контраста я покажу вам негритянский район – Гарлем.
Машина вошла в улицу, с обеих сторон застроенную высокими, однообразными кирпичными башнями. Показывая на них, Том спросил:
– Иван Петрович, хотите стать буржуем сегодня же?
– Каким образом?
– Выбирайте из этих домов пять или десять штук, и немедленно их оформят как вашу личную собственность. И по вашим понятиям вы уже буржуй.
– Не понимаю, как это может быть?
– Очень просто, вам эти дома отдадут с большим удовольствием, потому что за них надо платить немалые налоги. Дома убыточные. Не окупаются. Живущие в них негры регулярно не вносят квартплату. Поэтому от них владельцы готовы избавиться в любое время.
Том сбавил скорость:
– Обратите внимание, как много прекрасных машин припарковано у этих домов. Негры любят машины.
– А на какие шиши они их покупают, если даже за квартиры не платят? – спросил Андрей.
– Деньги у них есть. Каждая семья получает пособие на детей. А детей они штампуют до десятка и больше. Пособия на них хватает на питание, и можно накопить на машину. Многие черные – лентяи. Вообще не работают. Живут на эти пособия.
В подтверждение слов Колдера, вокруг домов и машин кишели черные ребятишки разных возрастов – от бесштанных карапузов до хиппово одетых подростков.
– Недалеко отсюда находится Яшкин-стрит. Заедем туда. Познакомлю вас с моим приятелем.
Яшкин-стрит оказалась узенькой улицей, сплошь из небольших магазинчиков и вдоль них вынесенных на тротуары прилавков с товаром. Том пояснил:
– Яшкин-стрит – это жаргонное название. Я не знаю, как эта улочка называется в действительности. Основал ее какой-то предприимчивый Яша. Здесь торгуют одни евреи. Джинсовые брюки, куртки и прочие изделия можно тут купить наполовину дешевле, чем в магазинах.
– А почему? – вклинилась Катя.
– Потому что продавцы берут товар напрямую от производителя, без оплаты налогов. Это, так сказать, левый товар, незаконный. На разнице в цене хорошо зарабатывают. Сюда едут покупать многие, торговля идет успешная.
Том остановил машину около магазина с большими витринами и широкой стеклянной дверью.
– Зайдем к моему приятелю.
Встретил пожилой мужчина, уже седоватый, но крепкий, с быстрым, приветливым взором.
– Знакомьтесь – Коля, – представил Том. – А это мои друзья – Батюшковы, они только что приехали из Союза. Петр Иванович – крупный ученый. Откроет у нас свой бизнес.
Хозяин пригласил в кабинет. Тут же на столике появились чашки с кофе. Том продолжал представлять:
– Николай – наш, советский, он фронтовик, имеет награды. Приехал в Штаты после войны.
Инициативу перехватывает Николай:
– Я не убегал из Союза. После войны получил сообщение о смерти отца, который постоянно жил в Америке. Он оставил наследство мне и брату Мойше, который жил здесь, в Штатах. Я приехал за получением наследства и решил остаться. В Союзе не нашел бы применения своим деньгам. Вы угощайтесь, берите, вот, печенье…
Николай подвинул сладости и, как человек общительный и разговорчивый, продолжил рассказ:
– Не получилось у меня общее дело с братом. Приехал я с открытой душой. Встретили меня хорошо. Привезли в дом брата, отвели комнату. Но порядки в доме Мойши мне не понравились. Он, как старший, держал себя высокомерно, даже со мной. Другими членами семьи командовал, как капрал. Не нравилось мне это. Однажды за ужином я стал рассказывать про свои фронтовые дела. Все слушали внимательно. А брат, вдруг вижу, заснул в своем кресле. Я разволновался, вспоминая войну, а он, жирная свинья, спит! Хлопнул я рукой по столу, разбудил его и сказал:
– Ты – жирная жопа, а не брат. Я про свои переживания рассказываю, а ты спишь бессовестно. Знать больше тебя не хочу. Забираю свою долю наследства и ухожу от тебя.
– Вот открыл свой магазин. Сначала джинсами торговал, а теперь перехожу на дубленки, они входят в моду.
Ивану Петровичу понравился Коля – буржуй с нашими армейскими замашками. Сказал ему:
– Надеюсь, мы подружимся, как только определимся с жильем, приезжайте к нам в гости. Я тоже служил в армии, нам есть о чем поговорить.
К вечеру, когда настало время ужинать, Том, поколесив еще по городу, сказал:
– Повезу вас в русский, а точнее, еврейский район – в Бруклин, на Брайтон-бич. Здесь евреи начали поселяться еще в 1895 году, после первых погромов. Потом была вторая волна в годы Октябрьской революции. И третья волна: эмигранты – наши современники. Особенно много их бежало, когда началась в Советском Союзе кампания космополитизма.
Машина остановилась около ресторана с вывеской над входом – "Одесса". В зале на втором этаже было много электрического света. На невысокой эстраде играла джаз-группа – пианист, гитара, саксофон.
Батюшковых тут же пригласил выбрать столик услужливый молодой, красивый официант. Том назаказывал всяких закусок, а про горячее спросил:
– Кто что желает?
– Я – курицу! – первой попросила Катя.
Том подсказал:
– Есть котлеты деволяй, у вас их называют колеты по-министерски. Это куриное филе со вкусным горячим маслом внутри.
– Согласна!
– Я поел бы рыбки, – попросил Иван Петрович.
– Рекомендую запеченного карпа, – предложил Том. – Очень вкусно, запекается в форме, обложен румяной картошечкой.
– Подходит.
Андрей тоже, как и отец, заказал запеченную рыбу.
Огляделись. За столами веселые, хорошо одетые дамы и господа. Многие идут танцевать, как только заиграет оркестрик. За тремя сдвинутыми столиками шумная компания отмечала чей-то день рождения. Музыканты исполнили для них мелодию "Хэпи бос дей ту ю".
Все заказанные блюда Батюшковым понравились. Настроение было прекрасное. И тут очень кстати появился на эстраде певец Вилли Токарев. Небольшого роста кудреватый брюнет с черными усами, он больше походил на коммивояжера, чем на артиста. Но пел он хорошо. Душевно. Бархатным баритоном: "Небоскребы, небоскребы, а я маленький такой…". Потом очень трогательную, ностальгическую песенку: "Самолеты в воскресенье улетают". Пел он под Высоцкого, с хрипотцой, но без надрыва. Аплодировали ему громко. Эмигранты искренно благодарили, растроганные воспоминаниями о покинутой родной земле.
Вечер прошел очень приятно. В вестибюле Том сказал:
– Я вижу, вам понравился Токарев.
– Очень, – за всех сказала Катя.
– Я куплю вам кассеты с его песенками, будете слушать его дома.
И тут же в гардеробе купил три кассеты.