- Ты, кажется, огорчён, дружище, моими словами? Но ведь должен же ты узнать то, что все знают. А от кого же ты можешь это услышать, как не от своего мундира? Рассудим хорошенько… Какое было у тебя состояние, когда ты женился? Никакого. Что принесла тебе жена? Нуль. В таком случае, как же ты объяснишь своё настоящее богатство? Ты опять скажешь мне, что ты много работал. Но, несчастный! Работая день и ночь, пользуясь благосклонностью правительства, получая от него заказы, на недостаток которых ты, со времени своей женитьбы, кажется, не мог пожаловаться, ты никогда не мог получать более пятнадцати тысяч франков в год. Но неужели ты думаешь, что на эти деньги можно было жить так, как вы жили. - Прекрасная г-жа Гильярден всегда слыла щеголихой, вращающейся во всех сферах, где много тратят. Я знаю, что, сидя с утра до вечера в своей мастерской, ты никогда не думал об этих вещах. Ты довольствовался тем, что говорил: "Моя жена - удивительная мастерица вести хозяйство. С тем, что я получаю, и при нашем образе жизни, она ещё ухитряется делать сбережения".
Это ты, бедняга, достоин был удивления!.. Дело в том, что ты женился на одном из тех хорошеньких чудовищ, каких много в Париже, на женщине честолюбивой и развратной, одинаково умевшей и устраивать ваши дела, и наслаждаться жизнью. Жизнь этих женщин, мой милый, похожа на их бальную записную книжечку, где стоят цифры против имён танцоров. Твоя жена рассуждала так: "У моего мужа нет ни таланта, ни богатства, ни представительности, но это отличный человек, снисходительный, легковерный, всего менее способный стеснять меня. Пускай же он не мешает мне веселиться, и я берусь доставить ему всё то, чего ему недостаёт". И с той поры, деньги, заказы, кресты всех возможных стран посыпались в твою мастерскую, с их приятным металлическим звоном, с их разноцветными ленточками. Вдруг г-же Гильярден захотелось однажды (фантазия зрелой красавицы) быть женой академика; и её рука, обтянутая в изящную лайковую перчатку, отворила себе одну за другой все двери святилища. Эх, старичина! Чего тебе стоили эти зелёные пальмы - о том могут сказать тебе только твои сотоварищи…
- Ты лжёшь, ты лжёшь! - вскричал г-н Гильярден, задыхавшийся от негодования.
- Нет, милый мой, я не лгу. Посмотри вокруг себя. Когда ты войдёшь в зал заседания, во всех глазах ты прочтёшь насмешку, ты услышишь, как будут шептать на пути твоём: "Вот муж прекрасной г-жи Гильярден". Ведь ты всю жизнь свою будешь только этим, дружище, - только мужем хорошенькой женщины!
На этот раз Гильярден не выдержал. Бледный от ярости, он вскочил и хотел уже швырнуть в огонь этот наглый мундир, сорвав с него предварительно красивый зелёный веночек, как дверь отворилась, и знакомый голос, с оттенком пренебрежения и снисходительности, пробудил скульптора от этого страшного сна.
- Как я узнаю тебя! Заснуть перед камином в такой день…
Г-жа Гильярден стоит перед ним, высокая и всё ещё красивая, хотя слишком величавая… со своим почти естественным румянцем под напудренными волосами и с преувеличенным блеском подрисованных глаз. Движением женщины-главы, она берёт мундир с зелёными пальмами и развязно, с маленькой улыбочкой, помогает мужу надеть его, между тем как бедняк, ещё весь в поту, после своего кошмара, вздыхает с облегчённым видом, думая про себя: "Какое счастье! Это был сон!"
Примечания
1
тушенное мясо - итал.
2
кот - итал.
3
бедняга! - итал.
4
Понте Ротто - мост в Риме - итал.
5
мужлан - итал.
6
Лампа затухает! - итал.
7
бутылка - итал.
8
здесь: стиль
9
инженю, простушка