- Первого июля дом был уже закончен. Директор с нетерпением ждал приезда невесты. Мы видели, как он часами бродил вдоль берега, и говорили друг другу: "Когда она приедет к нему?" Ее ждали в середине июля, но она все не приезжала. Никто не волновался. Корабли тогда часто задерживались на дни и недели. "Ройял Вильям" задерживался сначала на одну неделю, потом на две, на три… В конце концов жители начали бояться, не случилось ли чего. Опасения все усиливались. Наступил момент, когда я уже не мог спокойно посмотреть в глаза Джону. Знаете, миссис Блайз, - капитан Джим понизил голос, - мне казалось, они блестели, как глаза его прапрабабушки, когда ее сжигали на костре. Джон мало говорил, работал как во сне, а после работы бежал на берег. Многие ночи провел он у моря в ожидании. Люди говорили, что он сходит с ума. Все потеряли надежду: "Ройял Вильям" опаздывал уже на восемь недель. Была уже середина сентября, а невеста еще не приехала. И никогда не приедет, думали мы.
Однажды начался шторм. Он продолжался три дня, и вечером, когда все стихло, я пошел на берег. Там я нашел школьного директора, глядевшего в море. Я заговорил с ним, но он мне не ответил. Его глаза уставились на что-то, чего я не видел. Его лицо было неподвижно, как у мертвеца. "Джон, Джон, - позвал я его испуганным голосом. - Очнись". Странное, ужасающее выражение постепенно сошло с его лица. Джон повернул голову и посмотрел на меня. Никогда не забуду его лицо.
"Все хорошо, Джим, - сказал он. - Я видел плывущий "Ройял Вильям". К закату он будет здесь. Завтра я уже буду вместе с моей невестой".
- Думаете, он действительно все видел? - спросил капитан Джим.
- Бог знает, - тихо ответил Гилберт. - Великая любовь и великое страдание могут сотворить еще и не такое чудо.
- А я уверена, что он видел корабль, - сказала Энн.
- Не следующее утро, - продолжал капитан, - корабль "Ройял Вильям" прибыл в гавань Четырех Ветров. Все обитатели Долины высыпали на берег, чтобы встретить невесту. Директор просидел там всю ночь.
Глаза капитана Джима светились. Он смотрел на гавань, вспоминая происходившие в ней события шестидесятилетней давности.
- И Персис Лэй была на борту? - спросила Энн.
- Да. Она и жена капитана. У них произошло ужасное событие - по пути их застал шторм, и все их пищевые запасы пропали. Но все-таки им удалось доплыть. Когда Персис ступила на пристань, к ней подбежал Джон, взял ее за руки, и все, кто наблюдал эту сцену, зарыдали. Я сам тогда заплакал. Какой стыд, когда плачет мальчик.
- Персис была красивой? - спросила Энн.
- Не знаю, можно ли назвать ее очень красивой. Не знаю, - медленно проговорил капитан Джим. - Мы как-то не обратили на это внимания после стольких недель ожиданий. Тогда это никого не интересовало. В ней было что-то такое милое, что ее нельзя было не любить. Ее внешность была приятной: большие ясные глаза и копна каштановых волос. Той же ночью они поженились. Гости съехались даже из отдаленных селений. Миссис Сельвин разожгла огонь, и мы покинули их, сидящих у камина, как раз когда Джон погрузился в свое состояние медитации. Да, много странных вещей повидал я в жизни. - Капитан Джим покачал головой.
- Это очень занимательная история, - сказала Энн, которую рассказ очень заинтересовал. - Как долго они здесь жили?
- Пятнадцать лет. Вскоре после их свадьбы я ушел, как и хотел, в море. Но я часто заезжал к ним. Пятнадцать счастливых лет! Они умели быть счастливыми. Некоторым, как вы, наверное, заметили, это удается. Что бы ни случалось, они все переносили легко. Они не могли долго держать обиды. Да и ругались всего раз или два. Однажды миссис Сельвин сказала мне, смеясь, как всегда: "Я так ужасно себя чувствую, когда мы с Джоном ругаемся, но даже тогда я чувствую, как хорошо иметь такого мужа, с ним даже ругаться приятно". Потом они переехали в Шарлоттаун. Этот дом купила Нед Рассел и перевезла сюда Элизабет. Нед и ее муж Алек были веселой молодой парочкой, такими я их и помню. Мисс-Элизабет Рассел была сестрой Алека. Она приехала к ним на год. Элизабет была тоже веселого нрава. И в стенах этого дома очень часто раздавался смех. Вы, миссис Блайз, третья невеста в этом доме.
Энн выглядела очень красивой в тот вечер, и это заметили все. Ее щеки пылали, глаза сверкали. Даже старый доктор залюбовался ею, а позже сказал своей жене, что их сноха - настоящая красавица.
- Ну, мне пора возвращаться, - объявил капитан Джим. - Я отлично провел этот вечер.
- Приходите к нам почаще, не забывайте, - сказала Энн.
- Вы вряд ли стали бы приглашать меня, если бы знали, с каким удовольствием и как часто я буду заходить к вам.
- Я серьезно, - улыбнулась Энн. - Истинный крест, как говорили мы в школе.
- Тогда я приду, - уверил Джим. - Я буду часто докучать вам. В свою очередь буду рад видеть вас у себя в гостях. Мне не с кем поговорить, кроме Фест Мэйта. Да будет благословенно его общительное сердце. Он внимательно выслушивает меня, хотя сам неразговорчив. Вы молоды, я стар, но души наши близки. Мы принадлежим к той расе, которая знает Джозефа, как сказала бы Корнелия Брайэнд.
- Раса, которая знает Джозефа? - переспросила Энн.
- Да. Корнелия делит все народы мира на две группы. В первую входят те, кто знает Джозефа, а во вторую - кто не знает. Если у нас одинаковый взгляд на вещи, похожие мысли и схожее чувство юмора, то вы принадлежите к группе, которая знает Джозефа.
- О, я поняла! - воскликнула Энн. - Это то, что я всегда называла "добрая душа".
- Да, да, - согласился капитан Джим, - когда вы приехали сегодня вечером, миссис Блайз, я сказал себе: "Она той породы, которая знает Джозефа", и был рад, когда мое предположение подтвердилось, иначе мы не получили бы такого удовольствия от совместно проведенного вечера. Люди, которые знают капитана Джозефа, - соль земли.
Луна только что взошла, когда Энн и Гилберт подошли к двери со своими гостями. Гавань Четырех Ветров казалась сказочной страной. Цветник и высокие тополя, чьи силуэты серебрились под луной, выглядели загадочно.
- Мне всегда нравились цветы, - сказал капитан Джим, слетка касаясь их руками. - Люди жалуются, что цветы быстро вянут и некрасиво выглядят. Никому не хочется гнуться каждое утро над цветами, ухаживая за ними. Я раньше присматривал за цветами мисс Элизабет, и ее цветник всегда был в прекрасном состоянии. Она была без ума от цветов.
- Какая красивая ночь, - сказала миссис Дэйв, усаживаясь в коляску.
- Почти все ночи красивые, - произнес капитан Джим. - Больше всего меня поражает лунный свет. Луна - мой большой друг, я всегда был влюблен в нее с тех пор, как помню себя. Однажды вечером, когда я еще был маленьким восьмилетним мальчиком, я лег спать и долго не мог заснуть. Тогда я встал, до смерти напуганный, и посмотрел вокруг. Сгущались тени, и раздавались странные звуки. От страха я не мог даже пошевелиться. Мне казалось, что я один на всем белом свете - маленькое несчастное существо. Но вдруг я увидел луну, проглядывавшую сквозь ветки яблони. Она смотрела на меня как старый друг, и я сразу почувствовал себя лучше. И потом много ночей я смотрел на нее с палубы моего корабля, когда был в плаваниях далеко-далеко отсюда… Послушайте! Почему вы не попросите меня замолчать и не отправите меня домой?
В ночи раздался смех. Энн и Гилберт, держась за руки, шли по саду. Ручей, который протекал за углом, поблескивал в тени берез. Бутоны маков, росших по берегам ручья, были полны лунным светом. Энн остановилась в тени берез, и на нее попали брызги воды из ручья.
- Я люблю запах цветов. О, Гилберт, этот дом как раз то, о чем я всегда мечтала. И я очень рада, что здесь и до нас жили молодожены.
Глава 8
Мисс Корнелия Брайэнд наносит визит
Тот сентябрь в Четырех Ветрах был месяцем золотых дымок и перламутровых туманов, месяцем солнечных дней и лунных ночей. Было безветренно и спокойно. Энн и Гилберт постепенно обживались, гуляли по берегу, плавали на лодках в гавани. Иногда они бродили по лесам, что росли вдоль бухты. Такому медовому месяцу позавидовала бы любая влюбленная пара.
- Если бы жизнь остановилась, то я не пожалела бы, так как эти четыре недели я провела чудесно, - сказала Энн. - Думаю, у нас уже никогда не будет таких замечательных дней. Все: ветер, погода, люди, наш дом - все благоприятствовало тому, чтобы наш медовый месяц прошел великолепно. С тех пор как мы приехали, не было ни одного дождливого дня.
- И мы ни разу не поссорились, - прибавил Гилберт.
- Да, странно, мы все время друг другу уступали, - сказала Энн. - Я так рада, что мы решили провести наш медовый месяц здесь. С этим домом будут связаны все наши воспоминания, несмотря на то, что это все-таки странное место.
Атмосфера нового дома была романтической и полной приключений, чего Энн никогда не замечала в Эвонли. Хотя они жили у самого моря, оно не нарушало интимности их жизни. Оно лишь окружало их и часто звало к себе. Из каждого окна своего нового дома Энн могла видеть кусочек моря. Она всегда слышала его тихий рокот. Каждый день в гавань заходили корабли или проплывали мимо на рассвете, направляясь в порты, которые, может быть, находились на другой стороне земного шара. По утрам вниз по каналу плыли белокрылые рыбацкие лодки, поздно вечером они возвращались. Моряки и рыбаки возвращались домой по красным дорогам гавани усталые, но довольные. Здесь всегда происходили одни и те же события. Люди в Четырех Ветрах больше пили, меньше работали. Весь район был менее заселен, чем Эвонли. Над гаванью дули ветры перемен.