Он, в-четвертых, любитель купальных кабин
И с собою их возит повсюду,
Видя в них украшение гор и долин.
(Я бы мог возразить, но не буду.)В-пятых, гордость! А далее сделаем так:
Разобьем их на несколько кучек
И рассмотрим отдельно – Лохматых Кусак
И отдельно – Усатых Колючек.Снарки, в общем, безвредны. Но есть среди них…
(Тут оратор немного смутился)
Есть и БУДЖУМЫ…" Булочник тихо поник
И без чувств на траву повалился.
Вопль третий
Рассказ булочника
И катали его, щекотали его,
Растирали виски винегретом,
Тормошили, будили, в себя приводили
Повидлом и добрым советом.И когда он очнулся и смог говорить,
Захотел он поведать рассказ.
И вскричал Балабон: "Попрошу не вопить!"
И звонком возбужденно затряс.Воцарилася тишь. Доносилося лишь,
Как у берега волны бурлили,
Когда тот, кого звали "Эй, как тебя бишь",
Речь повел в ископаемом стиле."Я, – он начал, – из бедной, но честной семьи…"
Перебил Предводитель: "Короче!
Перепрыгнем семью, дорогие мои! -
Этак мы не закончим до ночи"."Сорок лет уже прыгаю, Боже ты мой! -
Всхлипнул Булочник, вынув платок. -
Буду краток: я помню тот день роковой,
День отплытья – о, как он далек!Добрый дядюшка мой (по нему я крещен)
На прощание мне говорил…"
"Перепрыгнули дядю!" – взревел Балабон
И сердито в звонок зазвонил."Он учил меня так, – не смутился Дохляк, -
Если Снарк – просто Снарк, без подвоха,
Его можно тушить, и в бульон покрошить,
И подать с овощами неплохо.Ты с умом и со свечкой к нему подступай,
С упованьем и крепкой дубиной,
Понижением акций ему угрожай
И пленяй процветанья картиной…""Замечательный метод! – прервал Балабон. -
Я слыхал о нем, честное слово.
Подступать с упованием, я убежден, -
Это первый закон Снарколова!""… Но, дружок, берегись, если вдруг набредешь
Вместо Снарка на Буджума. Ибо
Ты без слуху и духу тогда пропадешь,
Не успев даже крикнуть "спасибо".Вот что, вот что меня постоянно гнетет,
Как припомню – потеет загривок,
И всего меня этак знобит и трясет,
Будто масло сбивают из сливок.Вот что, вот что страшит…" – "Ну, заладил опять!" -
Перебил предводитель в досаде.
Но уперся Дохляк: "Нет, позвольте сказать:
Вот что, вот что я слышал от дяди.И в навязчивом сне Снарк является мне
Сумасшедшими, злыми ночами,
И его я крошу, и за горло душу,
И к столу подаю с овощами.Но я знаю, что если я вдруг набреду
Вместо Снарка на Буджума – худо!
Я без слуху и духу тогда пропаду
И в природе встречаться не буду".
Вопль четвертый
Начало охоты
Балабон покачал головой: "Вот беда!
Что ж вы раньше сказать не сумели?
Подложить нам такую свинью – и когда! -
В двух шагах от намеченной цели.Все мы будем, конечно, горевать безутешно,
Если что-нибудь с вами случится;
Но зачем же вначале вы об этом молчали,
Когда был еще шанс воротиться?А теперь – подложить нам такую свинью! -
Снова вынужден вам повторить я".
И со вздохом Дохляк отвечал ему так:
"Я вам все рассказал в день отплытья.Обвиняйте в убийстве меня, в колдовстве,
В слабоумии, если хотите;
Но в увертках сомнительных и в плутовстве
Я никак не повинен, простите.Я вам все по-турецки тогда объяснил,
Повторил на фарси, на латыни;
Но сказать по-английски, как видно, забыл -
Это мучит меня и поныне"."Очень, очень прискорбно, – пропел Балабон. -
Хоть отчасти и мы виноваты.
Но теперь, когда этот вопрос разъяснен,
Продолжать бесполезно дебаты.Разберемся потом, дело нынче не в том,
Нынче наша забота простая:
Надо Снарка ловить, надо Снарка добыть -
Вот обязанность наша святая.Его надо с умом и со свечкой искать,
С упованьем и крепкой дубиной,
Понижением акций ему угрожать
И пленять процветанья картиной!Снарк – серьезная птица! Поверьте, друзья,
Предстоит нам совсем не потеха;
Мы должны все, что можно, и все, что нельзя,
Совершить – но добиться успеха.Так смелей же вперед, ибо Англия ждет!
Мы положим врага на лопатки!
Кто чем может себя оснащай! Настает
Час последней, решительной схватки!"Тут Банкир свои слитки разменял на кредитки
И в гроссбух углубился угрюмо,
Пока Булочник, баки разъерошив для драки,
Выколачивал пыль из костюма.Билетер с Барахольщиком взяли брусок
И лопату точили совместно,
Лишь Бобер продолжал вышивать свой цветок,
Что не очень-то было уместно, -Хоть ему Барабанщик (и Бывший Судья)
Объяснил на примерах из жизни,
Как легко к вышиванию шьется статья
Об измене гербу и отчизне.Бедный шляпный Болванщик, утратив покой,
Мял беретку с помпончиком белым,
А Бильярдный Маэстро дрожащей рукой
Кончик носа намазывал мелом.Браконьер нацепил кружевное жабо
И скулил, перепуган до смерти;
Он признался, что очень боится "бо-бо"
И волнуется, как на концерте.Он просил: "Не забудьте представить меня,
Если Снарка мы встретим в походе".
Балабон, неизменную важность храня,
Отозвался: "Смотря по погоде".Видя, как Браконьер себя чинно ведет,
И Бобер, осмелев, разыгрался;
Даже Булочник, этот растяпа, и тот
Бесшабашно присвистнуть пытался."Ничего! – предводитель сказал. – Не робей!
Мы покуда еще накануне
Главных дел. Вот как встретится нам ХВОРОБЕЙ,
Вот тогда пораспустите нюни!"
Вопль пятый
Урок бобра
И со свечкой искали они, и с умом,
С упованьем и крепкой дубиной,
Понижением акций грозили притом
И пленяли улыбкой невинной.И решил Браконьер в одиночку рискнуть,
И, влекомый высокою целью,
Он бесстрашно свернул на нехоженый путь
И пошел по глухому ущелью.Но рискнуть в одиночку решил и Бобер,
Повинуясь наитью момента -
И при этом как будто не видя в упор
В двух шагах своего конкурента.Каждый думал, казалось, про будущий бой,
Жаждал подвига, словно награды! -
И не выдал ни словом ни тот, ни другой
На лице проступившей досады.Но все уже тропа становилась, и мрак
Постепенно окутал округу,
Так что сами они не заметили, как
Их притерло вплотную друг к другу.Вдруг пронзительный крик, непонятен и дик,
Над горой прокатился уныло;
И Бобер обомлел, побелев, точно мел,
И в кишках Браконьера заныло.Ему вспомнилась милого детства пора,
Невозвратные светлые дали -
Так похож был тот крик на скрипенье пера,
Выводящего двойку в журнале."Это крик Хворобья! – громко выдохнул он
И на сторону сплюнул от сглазу. -
Как сказал бы теперь старина Балабон,
Говорю вам по первому разу.Это клич Хворобья! Продолжайте считать,
Только в точности, а не примерно.
Это – песнь Хворобья! – повторяю опять.
Если трижды сказал, значит, верно".Всполошенный Бобер скрупулезно считал,
Всей душой погрузившись в работу,
Но когда этот крик в третий раз прозвучал,
Передрейфил и сбился со счету.Все смешалось в лохматой его голове,
Ум за разум зашел от натуги.
"Сколько было вначале – одна или две?
Я не помню", – шептал он в испуге."Этот палец загнем, а другой отогнем…
Что-то плохо сгибается палец;
Вижу, выхода нет – не сойдется ответ", -
И заплакал несчастный страдалец."Это – легкий пример, – заявил Браконьер. -
Принесите перо и чернила;
Я решу вам шутя этот жалкий пример,
Лишь бы только бумаги хватило".Тут Бобер притащил две бутылки чернил,
Кипу лучшей бумаги в портфеле…
Обитатели гор выползали из нор
И на них с любопытством смотрели.Между тем Браконьер, прикипая к перу,
Все строчил без оглядки и лени,
В популярном ключе объясняя Бобру
Ход научных своих вычислений."За основу берем цифру, равную трем
(С трех удобней всего начинать),
Приплюсуем сперва восемьсот сорок два
И умножим на семьдесят пять.Разделив результат на шестьсот пятьдесят
(Ничего в этом трудного нет),
Вычтем сто без пяти и получим почти
Безошибочно точный ответ.Суть же метода, мной примененного тут,
Объяснить я подробней готов,
Если есть у вас пара свободных минут
И хотя бы крупица мозгов.Впрочем, вникнуть, как я, в тайники бытия,
Очевидно, способны не многие;
И поэтому вам я сейчас преподам
Популярный урок зоологии".И он с пафосом стал излагать матерьял
(При всеобщем тоскливом внимании) -
Забывая, что вдруг брать людей на испуг
Неприлично в приличной компании."Хворобей – провозвестник великих идей,
Устремленный в грядущее смело;
Он душою свиреп, а одеждой нелеп,
Ибо мода за ним не поспела.Презирает он взятки, обожает загадки,
Хворобейчиков держит он в клетке
И в делах милосердия проявляет усердие,
Но не жертвует сам ни монетки.Он на вкус превосходней кальмаров с вином,
Трюфелей и гусиной печенки;
Его лучше в горшочке хранить костяном
Или в крепком дубовом бочонке.Вскипятите его, остудите во льду
И немножко припудрите мелом,
Но одно безусловно имейте в виду:
Не нарушить симметрию в целом!"Браконьер мог бы так продолжать до утра,
Но – увы! – было с временем туго;
И он тихо заплакал, взглянув на Бобра,
Как на самого близкого друга.
К сожалению!!! По просьбе правообладателя доступна только ознакомительная версия...