– Ну что там у тебя, Гордон? Я очень занят. Его старший научный сотрудник не улыбался, как обычно, и это было не к добру.
– Звонит та дама из «Техасцев». Подожди, – остановил Гордон шефа, который потянулся, было к телефону. – Тут такое дело....
Заметив, что весь коллектив лаборатории сгрудился за спиной Гордона, Спенсер совсем упал духом.
– Ну что там еще?
– Говорил же я тебе, что сейчас неподходящее время, – пробурчал кто-то.
– Ты наверняка заметил, как увеличился поток почты в нашу лабораторию с момента пуб-ликации в «Техасцах» статьи о нашем календаре.
Это было мягко сказано. Все оглянулись на огромные холщовые мешки в углу кабинета.
– Некоторые из нас, а вернее, все, кроме тебя, читали эти письма и встречались с женщи-нами, их авторами.
– Я знаю. Последние три месяца вы только об этом и говорите. Ты задерживаешь меня, Гордон.
– Я надеялся, она повесит трубку.
Красный огонек на телефонном аппарате Спенсера горел по-прежнему. Спенсер присталь-но посмотрел на коллегу. Гордон скривился.
– К ним поступили жалобы.
– Кто же жалуется? И на что?
– Некоторые женщины, с которыми мы встречались, очевидно, сочли, что мы выглядим не так, как на фотографиях в календаре, и позвонили в редакцию «Техасцев».
Спенсер обескуражено посмотрел на своего старшего сотрудника: интересно, сколько же их было, этих «некоторых женщин».
– Так что вы натворили?
– Ничего, – ответили все хором. Гордон откашлялся. – Просто мы несколько увлеклись компьютерным ретушированием фотографий, которые использованы в календаре. Но, с другой стороны, ведь наш внутренний мир от этого не изменился. Ведь так? – Он оглянулся в поисках поддержки.
– Нужен им твой внутренний мир, – пробурчал крупный мужчина, стоявший сзади.
– Тихо, ребята, я понял, к чему вы клоните, – вздохнул Спенсер. – Я знал, что эта история с журналом добром не кончится.
– Да брось ты! Вспомни, как быстро мы распродали остатки календаря после той статьи в осеннем выпуске, – напомнил Гордон. – И не забудь, что мы на нем неплохо подзаработали.
Поиск средств, для создания механической руки занимал практически все свободное время Спенсера.
– Что она за фрукт?
– Зовут Тонья. Блондинка. Свободна.
– Спасибо. – Спенсер, откинулся на спинку стула. – То-нья, – протянул он, стараясь пред-ставить свою собеседницу. – Это Спенсер Прайс. Как поживаете?
– Неужели сам мистер Декабрь! Я уж подумала, что вы тоже не существуете.
– Тоже?
– Сначала мне жалуются разъяренные женщины, что на свидания приходят вовсе не те, кто в календаре, а потом вы не отвечаете на мои звонки и факсы.
– Какие звонки? – Спенсер недовольно взглянул на Гордона. Тот подошел к столу и поднял стопку бумаг, под которой оказались розовые бланки сообщений и факсы. Спенсер разложил их, как игральные карты, и снова взглянул на Гордона. Вся компания, попятившись, выползла из кабинета.
Спенсер понимал, что сам виноват. Став руководителем проекта, он совсем забросил науку и погряз в административных хлопотах. А тут еще этот финансовый отчет...
Он повернулся на стуле к окну – исправить ситуацию будет нелегко, придется пустить в ход все свое обаяние.
– Тонья, мой сотрудник по ошибке не передал мне ваших сообщений. Чистое недоразуме-ние! Я просил ребят не беспокоить меня. Примите мои извинения. – Что еще сказать? Он улыб-нулся, зная, что это делает его голос неотразимым. – Я просто завален работой.
– А я – жалобами читательниц, – огрызнулась редактор, но Спенсер все же уловил, что То-нья больше не злилась.