Вдруг чудовище исчезло. Оно перевалилось через край цилиндра и упало в яму, шлепнувшись точно тюк кожи. Я слышал, как оно издало какой-то особый, неясный крик, и вслед за первым показалось в сумраке отверстия второе чудовище.
Я повернулся и побежал изо всех сил к деревьям, находившимся ярдов за сто от цилиндра. Я бежал вкось и спотыкался, потому что не спускал глаз с ямы.
Там, среди молодых сосен и поросли вереска, я остановился, задыхаясь, и стал ждать, что будет дальше. Пустошь вокруг песочных ям была усеяна людьми, так же как и я, с любопытством и страхом наблюдавшими за чудовищами, или, вернее, за кучей гравия, где они лежали. И вдруг я с ужасом заметил что-то круглое, темное, высовывающееся из ямы. Это была голова свалившегося туда приказчика, казавшаяся черной на фоне полуденного неба. Вот высунулись его плечи и колени, но он снова соскользнул вниз – виднелась одна только голова. Потом он скрылся, и мне послышался его слабый крик. Первым моим движением было желание вернуться и помочь ему, но я не мог преодолеть чувства ужаса. Больше я ничего не увидел: все было скрыто глубокой ямой и грудами песка, вырытого упавшим цилиндром. Всякий, кто шел бы по дороге из Чобхема или Уокинга, был бы удивлен таким необычайным видом. Около сотни людей или более рассыпались в канавах, за кустами, за воротами и изгородями и молча, обмениваясь отрывистыми фразами, рассматривали внимательно кучи песка. Брошенный бочонок с имбирным пивом чернел на фоне раскаленного неба, а у песочных ям стояли пустые экипажи с лошадьми, которые ели овес из своих торб или рыли копытами землю.
Глава V. Тепловой луч
Вид марсиан, выползавших из цилиндра, в котором они явились на Землю со своей планеты, точно парализовал мои движения.
Я долго стоял по колено в вереске и смотрел на песчаную, скрывавшую их насыпь. Во мне боролись страх и любопытство. Я не решался приблизиться снова к яме, но мне очень хотелось заглянуть туда. Поэтому я начал кружить, отыскивая более удобный наблюдательный пункт и не спуская глаз с песчаных ям, где скрывались пришельцы на нашу Землю. Один раз в блеске заката показались три каких-то черных конечности, вроде щупальцев осьминога, но тотчас же скрылись. Потом поднялась тонкая составная мачта с каким-то круглым диском наверху, медленно вращающимся.
Что они с ней будут делать?
Большинство зрителей разбились на две группы – одна поменьше, ближе к Уокингу, другая побольше – к Чобхему. Очевидно, они колебались так же, как и я. Невдалеке от меня стояли несколько человек. Я подошел к одному – это был мой сосед, хотя я не знал, как его зовут, – и заговорил с ним. Однако момент для разговора. был неподходящий.
– Что за чудовища, – сказал он, – боже, что за чудовища! – Он повторил это несколько раз.
– Видели вы человека в яме? – спросил я.
Но он ничего не ответил. Мы молча стояли рядом и наблюдали, чувствуя себя вдвоем в большей безопасности. Потом я перенес свой наблюдательный пункт на бугор, возвышающийся на ярд или немного более.
Оглянувшись, я увидел, что мой сосед пошел по направлению к Уокингу.
Закат уже сменили сумерки, а ничего нового не произошло. Толпа налево, ближе к Уокингу, казалось, увеличилась, и я слышал ее неясный гул. Кучка людей по дороге в Чобхем рассеялась. В яме не было никакого движения.
Все это придало храбрости. Новоприбывшие из Уокинга также приободрили толпу. В сумерках на песчаных буграх началось медленное движение, которое, казалось, собиралось с силами, пока вечерняя тишина около цилиндра ничем не нарушалась.
Черные вертикальные тени, по двое и по трое, двигались, останавливались, прислушивались и снова двигались, растягиваясь тонким неправильным полумесяцем, рога которого понемногу охватывали яму. Я тоже стал приближаться к яме.
Потом я увидел, как кучера и другие смело подошли к яме и услышал стук копыт и колес. Мальчик покатил тележку с яблоками. Потом в тридцати ярдах от ямы я заметил черную кучку людей, идущих от Хорзелла. Впереди кто-то нес развевавшийся белый флаг.
Это была делегация. Посовещавшись, решили, что марсиане, очевидно, несмотря на свою безобразную внешность, разумные существа и надо показать им знаками, что и мы тоже разумные существа.
Флаг приближался, развеваясь по ветру, – сначала пошли направо, потом налево. Я стоял слишком далеко, чтобы разглядеть кого-нибудь, но после узнал, что Огилви, Стэнт и Хендерсон принимали участие вместе с другими в этой попытке завязать сношения. Делегация точно втягивала за собой кольцо публики, и много неясных, темных фигур следовали за ней на приличном расстоянии.
Вдруг блеснул свет, и зеленоватый дым вырвался из ямы тремя клубами, поднявшимися один за другим в неподвижном воздухе.
Этот дым – слово "пламя", пожалуй, здесь более уместно – был так блестящ, что темно-голубое небо наверху и бурая, простиравшаяся до Чертси пустошь с торчащими кое-где черными соснами вдруг потемнели при вспышке и стали казаться после нее еще темнее. Послышался какой-то слабый, шипящий звук.
За ямой стояла кучка людей с белым флагом, пораженная этим феноменом – поросль вертикальных темных теней над черной землей. Вспышка зеленого дыма осветила на миг их бледные, зеленоватые лица.
Шипение перешло сначала в глухое жужжание, потом в непрерывное, громкое гудение. Из ямы вытянулась горбатая тень, и сверкнул луч какого-то искусственного света.
Языки пламени, ослепительный огонь перекинулся по рассеянным кучкам зрителей, точно невидимая струя ударила в них и вспыхнула белым пламенем. Мгновенно каждый как бы превратился в горящий факел.
Я увидел, как одни шатались и падали, пожираемые этим огнем, другие же разбегались в разные стороны.
Я стоял и смотрел, еще не вполне сознавая, что это смерть перебегает по толпе от одного к другому. Я понял только, что произошло что-то страшное. Почти бесшумная и ослепительная вспышка света – и человек падает ничком и лежит неподвижно. От невидимого жара сосны загорались, сухой вереск вспыхивал ярким пламенем. Даже вдалеке, у Нэпхилла, загорелись деревья, заборы, деревянные постройки.
Эта огненная смерть, этот невидимый, неизбежный пылающий меч наносил мгновенные, меткие удары. Я заметил, что он приближается ко мне по вспыхнувшему кустарнику, до которого он коснулся, но был слишком поражен и ошеломлен, чтобы спасаться бегством. Я слышал гудение огня в песчаных ямах и внезапно оборвавшееся ржание лошади. Как будто чья-то невидимая, но пышущая жаром рука протянулась по пустырю между мной и марсианами, и далеко вокруг песчаных ям темная земля дымилась и шипела. Что-то упало с треском вдалеке налево, там, где выходит на пустошь дорога Уокингской станции. Шипение и гудение прекратились, и черный куполообразный предмет медленно опустился в яму и скрылся.
Все это произошло так быстро, что я все еще стоял неподвижно, пораженный и ослепленный блеском огня. Если бы эта смерть описала полный круг, она неизбежно испепелила бы и меня. Но она скользнула мимо и пощадила меня, сделав окружающую темноту еще более жуткой и мрачной.
Холмистая пустошь погрузилась в кромешный мрак, только полоска шоссе серела под темно-голубым небом ранней ночи. Люди как будто исчезли во мраке. Вверху мерцали звезды, а на западе светилась бледно-зеленоватая полоса. Вершины сосен и крыши Хорзелла четко выделялись на ее фоне. Марсиане и их орудия были невидимы, только на тонкой мачте беспрерывно вращалось зеркало. Кустарник и отдельные деревья дымились и горели, а дома близ станции в Уокинге отбрасывали зарево в тихие сумерки.
Все осталось таким же, как и было, если бы не этот пожар и ужас. Кучка черных точек с белым флагом была уничтожена, а вечерняя тишина осталась такой же невозмутимой.
Потом я вспомнил, что стою здесь, на темном пустыре, один, беспомощный, беззащитный. Точно что-то обрушилось на меня – страх.
С усилием я повернулся и побежал, спотыкаясь, через кустарник.
Страх, который я испытывал, был не просто страхом – это был панический ужас не только перед марсианами, но и перед окружающими мраком и тишиной. Я потерял всякое мужество и бежал, всхлипывая, как ребенок. Раз я обернулся, но не решился посмотреть назад.
Помню, у меня было такое чувство, точно мной кто-то играет, точно теперь, когда я уже почти в безопасности, вдруг таинственная смерть, мгновенная как вспышка огня, выпрыгнет из ямы и уничтожит меня на месте.
Глава VI. Тепловой луч на Чобхемской дороге
До сих пор еще не объяснено, каким образом марсиане могли умерщвлять людей так быстро и так бесшумно. Многие предполагают, что они как-то концентрировали интенсивные тепловые лучи в совершенно не пропускающей тепло камере. Эту конденсированную теплоту они бросали параллельными лучами на тот предмет, который избирали целью, при посредстве полированного, параболического зеркала, подобно тому как параболическое зеркало маяка бросает снопы света. Но никто не выяснил этих подробностей. Несомненно одно – здесь действовали тепловые лучи. Тепло, невидимое тепло вместо видимого света. Все, что только могло гореть, превращалось в языки пламени при его прикосновении; свинец растекался как вода; лучи размягчали железо и расплавляли стекло. При прикосновении вода, клокоча, обращалась в пар.
В эту ночь около сорока человек лежали под звездным светом около ямы, обугленные и обезображенные до неузнаваемости, и всю ночь пустошь между Хорзеллом и Мэйбюри была безлюдна и пылала заревом.