Вернись, любовь! - Морин Чайлд

Через пять лет после мучительного развода Тина Коретти возвращается в родной город с одной-единственной целью: соблазнить бывшего мужа и родить от него ребенка…

ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Десять тысяч баксов — вполне внушительная сумма, — сказал Брайан Райли и, взяв со стола пиво, откинулся на спинку скамьи, обитой красной кожей.

— Ты особенно на них не рассчитывай, — поспешил одернуть его брат Эйдан, схватив несколько чипсов из деревянной тарелки, водруженной на середину стола. — Все ты не получишь, не забывай.

— Да, — поддакнул Коннор. — У тебя есть мы, чтобы поделиться.

— И я, — с улыбкой напомнил Лайам, — чтобы наставлять тебя на путь истинный.

— Как будто я не знаю! — Брайан улыбнулся братьям. Лайам, на три года старше остальных, явно чувствовал себя в этом тускло освещенном баре как рыба в воде. Если бы не его принадлежность к духовному сану, ничего необычного в этом не было бы. Ведь он прежде всего один из семейства Райли, а братья Райли — это единое целое. И так будет всегда.

Как только выражение «единое целое» пронеслось в голове у Брайана, он перевел взгляд на двух других своих братьев. И словно дважды посмотрел в зеркало. Тройняшки Райли — Эйдан, Брайан и Коннор — всегда держались вместе с того самого мгновения, как только сделали первые шаги.

Даже в морскую пехоту пошли служить вместе, помогая друг другу мужественно переносить все тяготы армейской службы. Они всегда были готовы подставить друг другу плечо или, напротив, сделать втык, в зависимости от того, что требовали обстоятельства.

На сей раз они собрались, чтобы обсудить неожиданное наследство.

Их двоюродный дедушка Патрик скончался, не оставив после себя наследников, и завещал десять тысяч долларов тройняшкам Райли. Теперь им предстояло решить, как поделить эту сумму.

— Послушайте, давайте разделим деньги на четыре части, — предложил Коннор, метнув взгляд на Лайама. — Ведь Райли — один за всех и все за одного.

Лайам улыбнулся.

— В нашем храме нужно заменить крышу, поэтому ход мыслей Коннора мне по душе, — признался он.

— На две с половиной тысячи новую крышу не справишь, — заметил Эйдан. — Этих денег вообще мало на что хватит.

— Мне это тоже приходило в голову, — сказал Лайам, глядя по очереди на каждого из братьев. — Почему бы нам не заключить пари? Победитель получит все.

Почувствовав азарт, Брайан приготовился вступить в борьбу. Ничто не способно их так раззадорить, как соперничество, особенно друг с другом. Однако вкрадчивая улыбка на лице Лайама, говорила о том, что предложение священника таит в себе подвох.

— Какое такое пари? — поинтересовался Брайан.

Лайам улыбнулся.

— Боишься?

— Да нет же, черт возьми, — вступил в разговор Эйдан. — День, когда кто-либо из братьев Райли дрогнет перед брошенным в его адрес вызовом, настанет тогда…

–..когда он окажется на шесть футов под землей, — закончил за него мысль Коннор. — Что ты придумал, Лайам?

Старший брат снова улыбнулся.

— Вы, ребята, вечно толкуете о долге и самопожертвовании, верно?

Прежде чем утвердительно кивнуть, Брайан посмотрел на братьев.

— Да, черт возьми. Мы же солдаты морской пехоты. Мы давали присягу и всегда готовы выполнить свой долг.

— В самом деле? — Лайам откинулся назад, вперив глаза в поверхность стола, за которым сидели братья. — Дело в том, ребята, что жизнь устроена гораздо сложнее, чем армия.

Эйдан и Коннор вспыхнули, но Брайан жестом заставил их замолчать.

— Я готов признать, что армия воспитала из вас настоящих патриотов. Бог видит, я много молился за вас троих. — Мужчина переводил взгляд с одного близнеца на другого. — Но я хочу предложить вам нечто иное. Кое-что потруднее.

— Потруднее, чем идти в бой? — Коннор сделал глоток из своей кружки и откинулся назад. — Ума не приложу, что это может быть.

— Мы согласны на любое предложение, — сказал Эйдан.

— Точно! — подтвердил Брайан.

— Отрадно слышать. — Лайам оперся локтями на стол и, глядя на близнецов, заговорил, понизив голос:

— Ибо то, что я вам собираюсь предложить, отличает солдат морской пехоты от безусых юнцов. — Лайам выдержал паузу для пущего эффекта, а затем продолжил:

— Воздержание в течение девяноста дней.